Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – лорд-протектор

– Нет уж, я догадываюсь, что мне и другая работа найдется.

– Найдется, – подтвердил я.

– И скоро, – закончил он.

– Раньше, чем вы думаете, – заверил я.

В глазах Растера вспыхнули звезды, а на лицо пал багровый отсвет будущих пожаров.

– Скорее бы, – сказал он с чувством. – А то застоялся я что-то. В моем возрасте нужно почаще разминать кости и гонять кровь туды-сюды, туды-сюды.

Барон Альбрехт оглядел груды валунов по обе стороны тоннеля.

– Здесь не все…. Отсюда?

– Треть привезли с той стороны, – ответил я.

– Значит, уже скоро?

– Надеюсь. Но с той стороны могло навалить больше камней. Или там в яме могло образоваться озеро расплавленного камня. Тогда нам пробиваться и пробиваться.

Он сказал утешающе:

– Ничего, зато все наши войска подойдут! А то король Кейдан в самом деле бросит сюда все войска. У него, говорят, есть всякие колдовские штуки, переданные ему императором с Юга. Одни у него охраняют дворец, другие применяет в сражениях.

Я стиснул челюсти.

– Для того здесь и охрана такая, чтобы никто на той стороне не узнал о Тоннеле.

– И на этой, кстати.

– Да, – подтвердил я. – Не знаю, кто за кем шпионит, но я предпочитаю перестраховаться. Пусть даже армландские лорды не знают до поры до времени.

От Макса из крепости прибыло сообщение, что все верные мне рыцари снова созывают отряды, садятся на коней и быстрым маршем идут в указанное им место.

Даже Митчелл, погрязший в ссорах с соседями, временно замирился и прислал гонца, что соберет под свои знамена сотню рыцарей.

– Растет мальчик, – заметил Растер одобрительно.

– И вы заметили?

– Еще бы! Когда он пришел к вам так вовремя, у него сколько было воинов?

– Горстка, – ответил я.

– То-то! А теперь обещает привести сотню! И не просто воинов, а рыцарей!

– Растет, – согласился я.

– С вами все растут, – подчеркнул Растер.

Первый отряд прямо к Тоннелю привел однако Будакер, даже гонца не прислал, просто собрал воинов, оседлал лучшего коня и погнал на рысях, не тратя времени на выяснение куда, зачем и на сколько.

– Никогда в вас не сомневался, – сказал я с чувством. – Сэр Будакер, дайте людям отдых… но особенно не расслабляйтесь.

Он кивнул, спокойный и рассудительный, редкое сочетание прагматизма и скрупулезного следования законам рыцарской чести. Когда прагматизм и рыцарство входили в противоречие, Будакер предпочитал благородные заповеди, пусть даже проигрышные. Но меня спасло как раз его следование рыцарским идеалам правды, а ему это принесло звание лорда и неплохие земельные угодья… так что еще надо посмотреть, выгоднее ли идти к победам напрямик по трупам.

Будакер не поймет тех лордов, кто торгуется с королем: сколько взять людей, на кого идти и чтобы не больше, чем на две недели. Если сюзерен дал земли и титул, то обязан этому сюзерену не только землями и титулом, но и жизнью.

Растер то и дело заглядывал в черный зев, но пройти дальше не решался, объяснил, что если гора рухнет, то ему сомнет перья на шлеме. Альбрехт предпринял небольшую прогулку, но в тоннеле все так одинаково, что вернулся, не дойдя даже до атомохода.

– Рассчитываете, – спросил он в который раз, – уже скоро?

– Да, – ответил я терпеливо. – Пусть даже в эту сторону вывозить дальше и дольше.

– Кто спорит, но… Впрочем, я уже не раз убеждался в вашей правоте.

– Сэр Ричард умеет предвидеть! – горячо сказал кто-то из рыцарей нашей все расширяющейся команды.

Барон Альбрехт усмехнулся уголками губ. Кто держит запасного туза в рукаве, тот может говорить о предвидении или даже чуде – это неважно. Важнее то, что я – их лорд, а они в моем отряде. И свою долю награбленного получат.

Полюбовавшись еще немного на чернеющий провал Тоннеля и мерное неспешное движение запряженных в телеги волов, Альбрехт с Растером отбыли в крепость.

Я сидел у костра с Будакером, когда послышался топот, в нашу сторону мчался взлохмаченный и очень взволнованный рабочий.

– Ваша светлость! Ваша светлость!

– Ну я, – сказал я, – его светлость. В смысле, ваша светлость. Что там?

– Мастер Маргулер послал за вами!

– Даже послал?

Он торопливо поправил себя:

– Сказал, что уже очень близко.

Я вскочил.

– Все, веди! Да быстрее…

Он побежал, я понесся за ним, и пусть это выглядит недостаточно солидно, я – гроссграф, мне все можно. Возле входа в тоннель я опомнился, свистнул, Зайчик прибежал, как Сивка-Бурка, уши торчком, в нетерпении потряхивает гривой.

Я быстро вскочил в седло, рабочий остался за спиной, а мы понеслись по Тоннелю, все так же в последний момент огибая упряжки волов с нагруженными камнями телегами.

Внезапно появился Бобик и, обогнав нас, исчез впереди.

– Вот свиненок, – ругнулся я. – Его забудешь, как же…

Рабочие на том конце тоннеля все так же вбивают стальные клинья в полученные трещины. Мастер Маргулер оглянулся на стук копыт, поспешно отпрыгнул от жуткого черного пса с горящими багровыми глазами.

– Ваша светлость, я не ожидал вас так быстро! Он нас не съест?

– Но что-то случилось? – прервал я. – Нет, он уже обедал.

– Да, – сказал он счастливо и вместе с тем тревожно, – случилось! Камень уже меняется.

– Как?

– Вы не поймете, ваша светлость, уж не обижайтесь. Но кто долго работает с ним, начинает его чувствовать. Очень скоро пробьемся на ту сторону.

Он не договорил, кто-то ликующе заорал. Тут же завопили и другие камнерубы. В темноте сверкнул яркий луч. Я увидел солнечный свет на потных телах, мигающие лица, у всех улыбки до ушей. Десятник закричал, удары железа по камню пошли с такой яростью, словно все стараются выбраться из смертельной ловушки.

Луч яркого света расширился, блестящие, как у тюленей, тела высвечиваются уже в цвете. Из дыры потянуло совсем другим воздухом. Я дождался, когда дыру расширили, крикнул весело:

– Стоп-стоп!.. Я первым. Бобик, назад! Назад, говорю!

Староста сказал успокаивающе:

– Там не должно быть опасно, ваша светлость.

– Знаю, – ответил я, – но пусть все запомнят, что первой из Тоннеля ступила моя передняя нога! Как и в Тоннель, кстати.

Они уважительно смолчали насчет такой причуды лорда. Я с трудом протиснулся через дыру, размеры у меня еще те, не средневековые. С этой стороны свежий и резкий воздух, над головой почти такая же ровная пологая скала, как и с той стороны Хребта. Пусто и безжизненно, никому в голову не придет безумная мысль, что под этим монолитом просторный прямой тоннель в двадцать миль длиной.

Следом протиснулся Бобик, сел у моих ног и посмотрел влюбленными глазами. Я повернулся, негромко крикнул в дыру:

– Место безлюдное, но береженого Бог бережет!.. Так что проход расширьте, но не слишком. Чтобы коню пролезть – и ладно. Потом снова все закрыть, как и было. Поняли? В тоннеле сидеть и ждать сигнала. Я постучу особым образом… Вот так.