Терри Гудкайнд - Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница

Никки было трудно поверить, что сейчас её просто распирает от злости.

— Хорошо, может это и правда, то, о чём ты говоришь. Возможно, Ричард действительно любит эту женщину — Кэлен, — но кто может с уверенностью сказать, что она действительно живёт и существует? Ты ведь лучше меня знаешь, насколько жестокими и безжалостными могут быть те Сёстры, захватившие её в плен. И нет смысла говорить о том, что Ричард снова сможет когда-нибудь её увидеть.

— Я слишком хорошо знаю Ричарда, он сможет.

Энн широко развела руками.

— А если это и случится, то, что потом? Что с того?

Прекрасные длинные пряди волос Никки непослушно растрепались по спине.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я читала книгу «Заклинание Огненной Цепи». Я знаю, как оно действует. Представь себе и пойми, наконец: женщины, которой была когда-то Кэлен, больше не существует. Огненная Цепь стёрла её с лица земли. Дело в том, что заклинание Огненной Цепи не просто заставляет людей забыть прошлое, но оно уничтожает память, как таковую, разрушая воспоминания абсолютно. Поэтому в нашей реальности Кэлен больше не существует, она буквально вычеркнута из жизни.

— Но она…

— Никки, ты ведь любишь Ричарда. Хорошенько об этом подумай, и перестань противиться, впусти его в свою душу. Познай все его желания и помыслы. Кэлен — нет, она лишена возможности существования в наших мыслях, и это однозначно.

Всё, что ты говорила о том, как много она значит для Ричарда, и насколько она должна быть прекрасна и обворожительна, возможно, и на самом деле имеет место быть, но самой этой женщины, которую любил Ричард, больше нет: Келен — нереальна.

Даже учитывая возможность, что Ричард всё-таки её разыщет, но что же он найдёт в таком случае? Ведь она уже будет не та Кэлен, которую он любил.

Ричард увидит только её телесную оболочку — лишённую души, чувств и сознания. От прежней Кэлен не осталось ничего, как не осталось ничего и от их прежней любви.

Душа и сознание сделали Кэлен такой, какая она есть. Ты думаешь, Ричард такой человек, который способен любить одно бесчувственное тело, предаваясь лишь животным инстинктам? Вряд ли.

Именно душа и сознание делают из человека личность с уникальным неповторимым характером, вдыхают в него чувства, заставляют переживать и принимать решения. И именно такую Кэлен ценил и любил Ричард, но, к сожалению, душа Кэлен покинула её тело.

Никки, ты осознаёшь, что собираешься вычеркнуть из своей жизни самое важное, так же, как и я когда то? Ведь я навсегда упустила возможность быть вместе с Натаном — человеком, которого я люблю.

Но все могло бы быть иначе для меня, если бы тогда мне хватило здравого смысла осознать и понять истинную суть вещей. Прошу тебя, Никки, не отталкивай Ричарда, не допускай моих ошибок. Не лишай этого человека возможности испытать счастье вместе с тобой.

Никки скрепила дрожащие пальцы в замок.

— Энн, по-моему, ты забываешь, о ком говоришь. Ты хоть осознаёшь, что пытаешься навязать Ричарду Сестру Тьмы? Тому человеку, кто, по твоим словам, является единственной нашей надеждой на будущее существование?

— Ба, — усмехнулась Энн, — Ты уже не Сестра Тьмы. Ты отличаешься от них. Они — те, кто по-настоящему предан Владетелю. Ты — нет.

Энн ткнула пальцем в грудь Ники.

— Здесь, в твоём сердце ты уже не Сестра Тьмы. Они предались Владетелю, сжираемые жадностью. Они возжелали того, чего абсолютно недостойны. Те Сёстры жаждали власти, обещанной им тёмными силами.

Ты оказалась другой. Ты стала Сестрой Тьмы не потому, что жаждала заполучить могущество и силу, у тебя были иные причины. Ты думала, что просто не достойна, жить, осознавая жалкость своего существования.

И это было абсолютной правдой. Никки являлась единственной и всех Сестёр Тьмы, кто обратился к Владетелю не с целью заполучить тёмную силу и обещания вечной жизни, а потому, что существование Никки было настолько удручающе ничтожным, что оно не могло принести ей отрады.

Никки просто ненавидела себя за свою самоотверженность, за то, что она всегда жертвовала собой ради чужого благополучия, отрекаясь от личной жизни. Ведь раньше она думала, что заботиться только о собственном благе — эгоистично, так поступают только дурные люди.

Непохожая ни на одну из Сестёр Тьмы, она по-настоящему не знала, что заслуживает понести такое бесконечное наказание.

И это чувство вины, намного превосходящее жажду наживы, настораживало других Сестёр Тьмы. Они не доверяли Никки. Она никогда не была одной из них.

— Добрые духи, — прошептала Никки, едва в силах поверить, что Аббатиса, с которой она очень редко встречалась во Дворце Пророков, может быть настолько близка к пониманию того, что Никки пришлось пережить и осознать. — Я и не подозревала, что могу быть столь откровенна.

— Да, это всегда меня расстраивало, — мягко произнесла Энн, — Что такое привлекательное и одарённое дитя Создателя, как ты, может пренебрегать собственными желаниями и помыслами, жертвуя собой ради других.

Никки сглотнула — почему же ты раньше никогда не говорила мне об этом?

— А, разве ты бы мне поверила?

Никки приостановилась у начала очередного лестничного марша, одной рукой опираясь на белоснежную мраморную колонну, чтобы передохнуть немного.

— Я думаю, что нет. Но Ричард сделал то, что позволило мне осознать это сейчас.

Энн вздохнула.

— Возможно, мне надо было раньше взяться за тебя, чтобы убедить тебя начать относиться к себе более лояльно. Но меня всегда пугало то, что тогда я буду выглядеть мягкотелой, и потеряю авторитет среди Сестёр.

Я также боялась и того, что разговоры об их достижениях и заслугах, их поощрение мною, могут повлечь за собой необратимые процессы и послушницы будут о себе слишком высокого мнения.

Что же касается тебя, то с тобой дела обстояли по-иному, ты всегда оставалась для меня загадкой. Ты всегда отличалась от других, и твои переживания и чувства были мне чужды.

Я полагала, что твоя скромность и смирение послужат хорошей основой для тебя, как будущей женщины. Однако это было грубой ошибкой с моей стороны думать так.

— Я никогда и не подозревала об этом, — сказала Никки, и мысли её улетели далеко в прошлое, затерявшись в воспоминаниях о былом времени.

— Но не думай что, такой была лишь ты одна. Были и другие послушницы, о которых я думала много больше, и, как результат, они из-за меня тоже пострадали, и им пришлось намного хуже. Больше всех на свете я доверяла Верне, но никогда об этом ей не говорила. Кроме того, я послала её вслепую на поиски, которые продолжались двадцать лет, потому, что она была единственной из послушниц, кому я могла поручить эту трудную миссию. И тогда началась вся эта путаница событий, на которые, как мне казалось, я могла повлиять, будучи посвящённой в Пророчество. — Энн помотала головой. — Как же она меня ненавидела, за то, что я послала её в эту бесполезную двадцатилетнюю ссылку.