Ольга Иванова - Проклятие василиска [litres]

Но вопрос с сыщиком оставался открытым. Как много все-таки удалось узнать ему? Покинул ли он Бонт или задержался? Итан взглянул на друга. Может, стоит рассказать ему? Нет, это секрет тэры Гранд. Да и отправлять его в город на разведку не лучшее решение, орк слишком заметен.

Тогда кто это может сделать? Самого Итана тоже слишком хорошо знают в городе и боятся. Если он начнет расспрашивать о сыщике, это будет выглядеть подозрительно. Как бы не привлечь, наоборот, внимания к острову и тэре Гранд. Если же воздействовать на каждого ментально, это отберет слишком много времени и энергии. Пусть этот вариант остается как запасной, на крайний случай.

А что, если привлечь ту девчонку из кондитерской, Лиссу? Он проверил ее, она действительно чиста в своих намерениях. Через кафе проходит много людей, с которыми можно незаметно побеседовать на нужную тему. Но как Лиссе сообщить о его просьбе?

– Тхуко, отбой уже был? – спросил Итан, продолжая размышлять.

– Только что загнал всех по комнатам, – отозвался орк.

– Добрый вечер, – на пороге показалась смущенная тэра Гранд, в сухом платье, но с влажными после мытья волосами.

– Добрый, – протянул Тхуко, с любопытством глядя на нее.

– Гелла уже высушила вам одежду? – поинтересовался Итан.

– Нет, – ответила она, – но я попросила принести из моей комнаты другое платье. Я заглянула сказать, что, наверное, пойду… Спасибо, господин ректор. За все.

– Тхуко, проводи тэру, пожалуйста, – попросил Итан друга. Ему хотелось это сделать самому, но он побоялся, что, оставшись наедине с Паолой, может вновь забыться.

«Надо искупаться в озере Духа, – мелькнуло у него. – Да, не помешает вернуться к тренировкам силы воли, а то начинаю вести себя как сопливый первокурсник».

Сопливый первокурсник…

– Конечно, – орк между тем поднялся, – идемте, тэра Гранд.

– Тхуко… – окликнул его Итан уже в дверях. – Позови ко мне Фреда, если он еще не спит.

– Доброй ночи, тэра Гранд! – Тхуко Гварт на прощанье окинул меня изучающим взглядом, и я поспешила скрыться от него в своей комнате.

Великая Калла! Как объяснить то, что сегодня произошло? Я упала на кровать и уткнулась лицом в подушку. Меня переполняли противоречивые чувства.

Страх. Он охватывал меня, сковывал и лишал способности думать трезво.

Меня едва не обнаружил сыщик, нанятый отцом! Он все же вычислил, что из столицы я отправилась в Бонт. Сумеет ли проследить мой путь дальше, узнать, что я на острове Черного Ската? Я вспомнила о рыбаке, который перевозил нас с профессором Ивом через море. Вдруг сыщик наткнется на него и тот припомнит меня? Или алчный лодочник не станет держать язык за зубами… Пока оставалось только терзаться сомнениями.

Благодарность. Она переполняла меня и почему-то делала счастливее.

Я все же убежала от преследования и получила отсрочку! На остров попасть не так просто без особого разрешения, а значит, у меня есть шанс придумать, как быть дальше. И все это благодаря ректору. Он снова спас меня, помог, только теперь рискуя жизнью.

Стыд. Мой частый спутник в последнее время.

Я поцеловала ректора. Сама. О святая Калла, как я могла на это решиться? Как? Как могла перепутать сон с реальностью? Я все еще краснела при одной мысли об этом. Что он подумал обо мне? Хотя, возможно, он не успел об этом подумать, испугался. Но откуда же я могла знать, что этот поцелуй может стоить мне жизни? Я помнила лишь, как оцепенела, потеряла сознание, а очнулась уже в его руках. И как он отчаянно прижимал меня к себе, а я таяла в его объятиях. Он ругал меня, но страшно не было. Я перестала его бояться, окончательно. И кажется, ничто теперь не способно это изменить: ни его взгляд, ни его гнев, ни его прошлое. Разве что равнодушие.

Любопытство сгубило не одну женщину. Но разве ему можно противиться, когда происходящее странным образом касается тебя? Мало меня озадачил сегодня Вильям Блэкитт? Он что-то понял про мою огненную проблему, но не торопился делиться открытием. Но это ушло на задний план, когда я узнала о тайне Итана Мадейро, еще одной стороне его проклятия. Прикосновения, причиняющие боль. Поцелуи, способные убить. Каждую, но не меня. И как бы он ни пытался найти этому объяснение, я была уверена, что так и есть. Возможно, мой загадочный огонь и это как-то связано? В порыве я хотела проверить, забыла даже о рамках приличия и о том, кто стоит передо мной. Но ректор не дал этого сделать. И я поняла почему, стоило услышать боль в его голосе.

Нежность, волнение, трепет – такие новые для меня чувства. И все они направлены на того, кого следовало остерегаться.

Однако его предостережение тоже не испугало меня. Да, он говорил страшные вещи, его прошлое должно было ужасать, отвернуть меня от него, но вместо этого мне хотелось разделить с ним его боль. Я, видимо, действительно безрассудна, раз думаю о таком… Если даже после всего услышанного меня по-прежнему тянет к нему. Если, несмотря на стыд, не жалею о том, что пыталась поцеловать его. Пусть тот поцелуй и убил бы меня.

Это и есть сумасшествие, великая Калла? Ты лишила меня рассудка в обмен на спасение от мерзкого Кирхана Стикса? Что ж, я готова пойти на такой обмен!

С этими сумбурными мыслями я уснула, с ними же проснулась следующим утром.

За ночь на улице распогодилось, о вчерашнем дожде и шторме напоминали лишь редкие лужи и свежий ветерок. А небо радовало яркой синевой и ласковым утренним солнцем.

Я так долго перебирала наряды, что едва не опоздала к завтраку. И пусть легкое кремовое платье, надетое сегодня, все равно было скрыто мантией, мне оно придавало уверенность и дарило хорошее настроение. А еще в своих вещах я нашла часы, мужские, карманные, очень искусной работы. Белый металл корпуса украшал сложный узор гравировки и небольшие черные опалы. Когда-то они принадлежали деду моей приемной матери. Незадолго до своей смерти она подарила их мне вместе со шкатулкой и прочими украшениями, на память. Позже отец нашел эту шкатулку и отнял ее у меня, я же успела перепрятать оттуда лишь несколько вещиц, и эти часы в том числе. С тех пор, отправляясь куда-то далеко из дома, брала все это с собой. Все вещи были мне дороги как память, но теперь настал час, когда я готова была расстаться с одной из них. Ради другого человека, которого мне хотелось отблагодарить. Думаю, мама была бы не против такого решения.

Я прихватила часы с собой, намереваясь отдать их ректору, как только появится возможность. Но лучше, когда мы окажемся наедине.

Первым знакомым лицом, встретившимся мне на пути, был Фред. Правда, направлялся он не в столовую, а в противоположную сторону – к главному выходу. И, кажется, очень спешил.

– Ты куда? – окликнула его я.