Сергей Москвичев - Книга героев. Пугающая история хищной планеты

— Я видела эту презентацию. Теории, выдвигаемые повстанцами, себя не оправдали. Угроза для планеты, которая, по их мнению, исходила от бесконтрольной добычи энтропина, не подтвердилась. Я склоняюсь к тому, что это действительно вирус. Нужно будет поручить министрам сельского хозяйства и здравоохранения объединить усилия в обуздании этой угрозы голода. Что же касается Вас, Блэйн, нужно успокоить общественность. Пока мы не убедимся в том, что болезнь безопасна для человека, следует объявить режим самоизоляции. Выступите перед народными глашатаями.

— Это я могу.

Факт о Блэйне Виентаме — его красноречие запоздалое и требует глубокого продумывания, но результаты долгой работы впечатляют.

Пресс-секретарь удалился в свой кабинет, чтобы подготовить выступления и набросать готовые ответы на наиболее предсказуемые вопросы. В этом он имел чутье, кто, что и почему будет спрашивать. Журналистское образование, опыт, уже нескромный, и природный талант помогали предугадывать коварные выпады журналистов.

А вот и они — акулы пера, стремящиеся растерзать Блэйна. Они собрались в просторном светлом зале для пресс-конференций, и если бы не охрана, то они бы настолько сильно перебивали друг друга, позабыв о журналистской этике, что даже взрыва фугасной гранаты не было бы слышно.

Вспышки камер, вопросы, яркий свет, все это раздражает, пытается вывести из себя в тот момент, когда нужна концентрация и самообладание.

Это не фотосессия для модного журнала, когда модель, разодетая в наряды от кутюр стоит на фоне хромакея или белой стены и внимательно слушает фотографа, пытаясь показать ему то, что он требует.

— Покажи мне страсть, детка, — говорит фотограф.

Щелк! Щелк!

Модель извивается, пытаясь изобразить всю свою горячность. Выставить напоказ свои потаенные стороны сексуальности.

— Покажи мне дикого зверя.

Щелк! Щелк!

Модель изображает когти тигра, грацию змеи, орлиный взгляд и настроение хищника.

— Покажи мне любовь, покажи мне ненависть, покажи мне счастье.

Щелк! Щелк! Щелк! Щелк! Щелк!

— Покажи мне обреченность, неуверенность и полный упадок сил.

Блэйну казалось, что фотографы, которые снимают его, хотят увидеть именно это. Но ему платят не за то, чтобы он показал этим тараканам то, что они хотят и ждут от него. Виентам должен показать надежду, спокойствие и воодушевление. Этого требовала Хельга Фрэй.

Один из молодых репортеров встает с вопросом:

— Господин пресс-секретарь, Шон Карамнел «Вестник юга». Как президент комментирует ситуацию с возможным голодом, ожидающим простых тружеников Гриндипа и всего Лонливуда?

Этот юнец в своем вопросе стремится прировнять себя к тем, кто трудится на заводах, на сельскохозяйственных угодьях, работает на рынке. Он так же далек от простых людей, как галактики друг от друга.

— У граждан республики нет повода для беспокойства. Весна только началась. Время для посева пришло, но благоприятная погода продлится еще долго. За это время вопрос с вирусом, поразившим растения, будет разрешен нашими талантливыми агрономами и учеными-ботаниками. Уже сейчас лучшие умы Лонливуда работают над этим.

Под вспышками фотоаппаратов и бликами ярких прожекторов встает следующий корреспондент, молодая девушка:

— Вивьен Норама, «Новости для вас и о нас». Какие меры будут предприняты в ближайшее время. К чему должны быть готовы работники фермерских угодий?

— Хороший вопрос. Я бы поставил его первым на повестку дня. Сегодня главное распоряжение, о котором я хотел бы поведать общественности, это необходимость карантина, до того момента пока проблема с болезнью сельскохозяйственных культур не будет решена.

— Да, но как долго он продлится?

— Минимальное время, — пытался ускользнуть Виентам.

— Покажи мне ложь.

Щелк! Щелк!

— Покажи мне, как надувают народ.

Щелк! Щелк!

— Покажи мне, как закрыть всем рот, произнести слова, но так и не ответить на вопросы журналистов.

Щелк! Щелк! Щелк! Щелк! Щелк!

Будь Блэйн Виентам моделью, именно эти слова он бы услышал сейчас от фотографа.

Факт о Блэйне Виентаме — прямо сейчас он здесь, в конференц-зале, но хотел бы лежать на берегу моря.

Вопросов было много, как и всегда, но почти все были однотипными. Порой приходилось говорить:

— Я уже дал исчерпывающий ответ. Следующий.

Все так и было, пока из толпы собравшихся репортеров не поднялся парень, чье лицо было скрыто маской. Это сразу же насторожило.

— Господин Виентам, не могли бы Вы рассказать, как президенту удалось избежать наказания за убийство?

Это показалось Блэйну шуткой, но неуместной. Кто впустил этого недоноска в зал?

— Если это какой-то розыгрыш, молодой человек, то сейчас не время и не место для него. Это можно расценивать как клевету. У меня встречный вопрос к Вам: знаете, какое наказание можно получить за это преступление?

— Позвольте уклониться от ответа, господин пресс-секретарь, как это обычно делаете Вы, — молодой человек не унимался. По кивку Виентама охрана уже двинулась к назойливому журналисту, обратившему на себя фотоаппараты и камеры своих коллег. — Президент Хельга Фрэй убила свою младшую сестру. И не понесла наказание за свое страшное преступление. Может и так называемая «клевета» сойдет мне с рук?

Когда охрана была готова схватить человека в маске, он достал из своей репортерской сумки бластер.

— Спокойствие, граждане! Советую лечь на пол!

Парень размахивал им из стороны в сторону, заставив репортеров вопить и повиноваться, охранники пытались сохранять спокойствие, но также подчинились требованиям злоумышленника.

Блэйн Виентам стоял за своей трибуной и ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Я не хочу навредить невинным людям, я лишь хочу правосудия для нашего президента.

— Покажи мне неподдельный шок!

Щелк! Щелк!

— Покажи мне страх смерти!

Щелк! Щелк!

— Покажи мне свои испачканные штаны!

Щелк! Щелк! Щелк! Щелк! Щелк!

Пресс-секретарь приподнял руки, показывая свою готовность к конструктивному диалогу. Он надеялся, что сумев отвлечь агрессора на себя, он даст возможность охране повалить отвлекшегося злоумышленника и отобрать у него оружие.

— Что Вы требуете от меня, здесь и сейчас?

— Я хочу показать твердость намерений организации, которую представляю, хочу показать, что мы знаем тайны, которых не знает никто. Я хочу передать послание президенту, чтобы она знала, что мы знаем. А еще я хочу показать, что ради великих целей можно и нужно жертвовать собой.

Парень снял маску. На вид ему было около двадцати лет. Направив дуло бластера на Блэйна, он нажал на курок.

Охрана уже скрутила неудавшегося террориста и паршивого лжерепортера. Блэйн лежит в луже собственной крови под трибуной. В его плече зияет дымящаяся сквозная рана с обожженными краями, но кровь все равно струится из нее, несмотря на ожог, расползаясь по паркету, как пролитая краска.