Фрауке Шойнеманн - Генри Смарт и секрет золотого кубка [litres]

– Совершенно верно. Много-много лет назад я совершил ужасную ошибку. Я не позаботился о Констанции как до́лжно. Она помогла спасти честь королевы и при этом сама подверглась большой опасности. В тот вечер, на который был назначен бал-маскарад – именно тот, который мы с вами только что провели там, – я видел её в последний раз. Уже на следующий день её похитили ищейки кардинала и эта гнусная леди де Винтер. И я не предотвратил этого. Её убили, и всё по моей вине. – Глядя в землю, он замолкает.

Ого! Жуткая история. Теперь, когда он упомянул имя леди де Винтер, вспоминаю и я. В фильме она тоже была. Но разве всё не закончилось хеппи-эндом? Ну, в фильме. В реальной жизни, похоже, нет.

– И тогда вам пришла в голову мысль спасти Констанцию в будущем? – уточняю я.

Д’Артаньян молча кивает.

– А как вы собираетесь объяснять ей, когда она проснётся, где она очутилась? И вообще – почему она всё ещё спит? Вы ей что, яду дали?

– Слушайте, яду – это сильное преувеличение. Я прижал к её лицу тряпку, смоченную эфиром. В конце концов, на долгие объяснения не было времени. Я абсолютно уверен, что Констанция довольно скоро сориентируется в настоящем. Я ей в этом помогу.

– Но это же абсолютный идиотизм! Совершенно дурацкая идея! – кипятится Хильда. – Нельзя вот так запросто отменить собственные ошибки, совершённые в прошлом. Это невозможно. Тем самым вы всё ставите с ног на голову! И кроме того, для Констанции вы теперь старый пень. Вы в отцы ей годитесь. Если не в деды.

– Мне всё равно, – упрямо возражает д’Артаньян. – Меня не волнует, как там протекает жизнь – лишь бы Констанции было хорошо. Пусть даже теперь я для неё старик. У меня было четыреста пятьдесят лет, чтобы поразмышлять об этом. Оно того стоило.

Госпожа Урдман качает головой:

– Я не должна была идти на это! И всё из-за каких-то жалких четырёхсот пятидесяти лет! – ворчит она.

– Ну, как говорится, поезд ушёл, – кратко, но точно формулирует Зигфрид, – и нам тоже пора делать ноги. Если никакого золота нибелунгов нет, мы можем возвращаться домой.

– Тут ты, в порядке исключения, абсолютно прав, Зигфрид, – вздыхает Хильда. – Полетим в Байройт и доложим Вотану обо всей этой ужасной неразберихе.

– Эй, а мне как быть? – протестую я. – Мне нужно в Сан-Франциско!

– Точно, – кивает Хильда. – Сперва летим туда. Нам ведь и Верданди забрать нужно. Чёрт, такой галоп получится. И совершенно понапрасну. Ещё раз большое спасибо, д’Артаньян!

Тот откашливается:

– Да, признаю. Я в самом деле доставил вам много хлопот. Мне действительно очень жаль. Сейчас уже очень поздно. Предлагаю пойти в «Посольство». Я приготовлю нам на ужин что-нибудь вкусное, а потом вы для начала как следует выспитесь. У меня две комнаты для гостей, места хватит. Когда утром придёте в себя, полетите обратно. D’accord? Согласны?

Вкусно поесть – звучит заманчиво! При одной мысли о еде я понимаю, что сейчас умру голодной смертью. Пока остальные не успели отклонить это предложение, я тороплюсь его принять:

– Спасибо за приглашение! Идея супер! А что на ужин? Хотя, в общем-то, неважно. Не сомневаюсь, что у вас всё вкусно.

Мой восторг так очевиден, что Хильда, Зигфрид и госпожа Урдман посчитали сопротивление бессмысленным.

– Что ж, мысль и правда неплохая, – соглашается Хильда. – Давайте вернём на место рикшу и пойдём в «Посольство», – а затем, глядя на всё ещё спящую Констанцию, добавляет: – А может, просто возьмём рикшу с собой. Тогда нам не придётся ЕЁ нести. А то ещё наш агент-пенсионер схлопочет себе межпозвоночную грыжу, если всю дорогу будет тащить её на руках.

Я, не удержавшись, хихикаю, д’Артаньян злится, но молча уходит вперёд. Агент-пенсионер ! Да уж, Хильда иногда действительно ведёт себя по-свински.

На ужин стейк с картошкой фри! Я не верю своему счастью: будет моя самая любимая еда – огромная гора картошки фри и чудесный стейк рибай, а к нему вдоволь беарнского соуса! Класс! До сих пор я был твёрдо убеждён, что эту комбинацию изобрели мы, американцы, – ну, может, не считая соуса. А теперь выясняется, что это блюдо французской национальной кухни. ПАЛЬЧИКИ ОБЛИЖЕШЬ!

Атос, Портос и Арамис только что поставили перед каждым из нас по дымящейся тарелке. Констанция тоже наконец проснулась и с вытаращенными глазами озирается вокруг. Судя по всему, она думает, что ещё спит. Пока что она не сказала ни слова – зато д’Артаньян трещит без остановки. Фонтан, который никак не заткнуть. Пойми она даже только половину из его слов, у неё наверняка случится инфаркт. Сейчас он, слава богу, ненадолго сделав паузу, опять исчезает на кухне.

Я рад, что не мне объяснять Констанции, как она сюда попала и что приключилось на планете за последние четыреста пятьдесят лет. Но гораздо больше я радуюсь мегахрустящей картошке и необыкновенно сочному стейку.

Зато никакого смущения от контакта с мадам Бонасье не испытывает другой её сосед по столу, Зигфрид. Можно даже сказать, что он довольно настойчив. Ничего удивительного – он приударяет за всеми, кто вовремя не успел спастись бегством. Его попытки завести разговор реально плоские, и я могу лишь надеяться, что «ЛОКИ-3000» переводит это как-то изящнее.

– Тебе кто-нибудь раньше говорил, какие у тебя красивые голубые глаза? Нет? Но это так. И поверь, я знаю толк в голубых глазах, – он снисходительно посмеивается.

Фу! Какой ужас! Констанция смущённо опускает взгляд. Очевидно, в переводе всё звучит точно так же сомнительно, как и в оригинале.

– Слушай, Зигфрид, – кричит через весь стол Хильда, – мне очень интересно: неужели эти штучки когда-нибудь приносили тебе успех у женщин?

– Ха! Можно подумать, это главное! – обиженно фыркает Зигфрид. – Я вовсе не ищу успеха у женщин – мне важен содержательный разговор между людьми…

Его разглагольствование прерывается клокочущим смехом госпожи Урдман, которая только что чуть не подавилась картошкой: очевидно, от смеха кусочек попал ей не в то горло. Вскочив, Арамис хлопает её по спине, картошка, вылетев у неё изо рта, проделывает высокую дугу, госпожа Урдман сперва судорожно ловит ртом воздух, а потом заходится блеющим смехом. Теперь Зигфрид оскорблён ещё сильнее. Ничего удивительного – жутко стыдно, когда старушка за столом смеётся над тобой, потому что твой флирт не имеет успеха! С другой стороны – сам виноват! Значит, его особое обаяние срабатывает не всегда.

Вернувшись из кухни с очередной миской, д’Артаньян ставит её на стол. Рулетики из зелёной фасоли, завёрнутой в грудинку. У меня слюнки текут! Он садится на своё место, но вскоре снова вскакивает со стула.

– Эй, Зигфрид, что ты там делаешь? – сердито вскрикивает он. – Глазам не верю! Немедленно отпусти руку Констанции, а то получишь!