Вонда Макинтайр - Луна и солнце

— Прекрасно! — похвалил его величество, принимая их салют.

Хотя Люсьен до сих пор испытывал раздражение оттого, что король усомнился в его искренности, он невольно почувствовал, что растроган.

Его величество развернул крупного чубарого коня и увел свой отряд с импровизированного ипподрома. Остальные всадники потрусили в стойло, однако король отъехал в сторону.

— Месье де Кретьен, следуйте за мной! — велел он.

Люсьен поскакал за его величеством по садам, по склону холма к фонтану Аполлона. Вытащив из ножен на поясе кинжал, он на ходу стал обрезать украшавшие его платье ленты, где только мог дотянуться.

Под пологом шатра, в жарком, знойном, влажном воздухе трепетала печальная песнь русалки. Отец де ла Круа ожидал их в лаборатории, еще более бледный и изможденный, чем обычно. Мадемуазель де ла Круа, шепотом напевая, о чем-то переговаривалась с русалкой. Слуги устанавливали резную деревянную раму, поместив внутри ее глобус.

— Отпустите их, месье де Кретьен, и приведите мадемуазель де ла Круа, — приказал король.

Шерзад зарычала, пробормотала что-то и скрылась в мутной воде. Мари-Жозеф узнала шаги Люсьена у себя за спиной на дощатом настиле.

«Он уже не появляется как по волшебству, — сказала она себе. — Я всегда чувствую его приближение…»

— Его величество желает видеть вас.

— Благодарю вас, — сказала Мари-Жозеф. — Вы даже не можете представить себе, насколько я вам благодарна…

— Оставим это, — прервал ее он, — ведь дело касается нас обоих.

Мари-Жозеф последний раз погладила Шерзад по плечу, ободряя и успокаивая, свернула влажную, измятую морскую карту и следом за Люсьеном прошла в лабораторию. Намокшие подолы платья и нижних юбок шлепали ее по лодыжкам. Сегодня она продуманно выбрала наряд и облачилась в придворный роброн, открывавший плечи и грудь куда больше, чем ей представлялось благопристойным, но значительно более скромный, нежели туалеты принцесс.

Она сделала реверанс, и король повелел ей подняться. Он остался в лаборатории с братом, сестрой и Люсьеном. Мари-Жозеф выпрямилась, почти встретившись с ним взглядом. «Он не намного выше меня! — потрясенно подумала она. — Мне-то казалось, что он очень высок, даже выше Лоррена, но эту иллюзию, оказывается, создают высокие каблуки, парик и безграничная власть».

— Моя безжалостная мадемуазель де ла Круа, — произнес его величество, — поведайте, чего вы хотите от меня на сей раз.

Его платье покрывали красные и белые ленты, такие же, как на спине Люсьена.

Мари-Жозеф расправила карту на лабораторном столе. Шерзад долго ломала над нею голову, не в силах осознать, зачем нужен такой безобразный и неточный рисунок, которым, по ее мнению, и пользоваться-то опасно. «А почему показан только край моря?» — спросила она, когда Мари-Жозеф в конце концов объяснила ей смысл карты.

Русалка запела. Перед внутренним взором Мари-Жозеф предстали подводные скалы, предательские утесы, целые горные хребты на дне моря и образовали призрачный пейзаж за спиной у ее брата, графа Люсьена и короля.

— Это здесь. — Мари-Жозеф обвела место на карте: оно отмечало бухту неподалеку от Гавра, с грозными зубчатыми утесами. — Здесь когда-то затонул галеон: он покоится на скалах, а сокровища лежат на дне моря.

— Флагманский корабль вашего величества достигнет затонувшего галеона за считаные часы, — вставил Люсьен.

— Месье де Кретьен, — произнес король, и в его всегда бесстрастном голосе появились теплые нотки юмора и симпатии, — вы не хотите плавать даже по Большому каналу. Как же вы можете давать советы, касающиеся мореплавания?

— Прошу прощения, ваше величество.

— Впрочем, вы правы, если сокровища действительно существуют. Русалка бывала там, вблизи берега?

— Эта история передается в их семье из поколения в поколение. — Мари-Жозеф заколебалась было, но потом не удержалась и добавила: — Русалки очень любят рассказы о кораблях, которые почти доплыли до порта назначения.

— И давно это произошло?

— Не знаю, ваше величество. В обломках корабля играли двоюродные бабушки Шерзад.

— Выходит, успело смениться два поколения! А что, если обломки за это время унесло течением, а сокровища рассеялись?

— Однако, направив туда экспедицию, вы ничем не рискуете и почти не потеряете средства, — подчеркнул граф Люсьен. — Если вы сохраните русалке жизнь, то можете получить несметные сокровища. Если вы велите убить ее, то получите всего лишь кусочек мяса.

— Однако пир, на котором подавалось бы мясо морской твари, поставил бы меня в один ряд с Карлом Великим, — возразил его величество. — Вкусив плоти русалки, я мог бы обрести бессмертие.

— Ваше величество, поверьте мне, заклинаю, — взмолилась Мари-Жозеф, — это всего лишь легенда! Шерзад не сможет дать вам бессмертие!

Его величество обратился к Иву:

— Вы ничего не скажете мне, отец де ла Круа?

— Ваше величество?

Мари-Жозеф страстно желала, чтобы ее брат признался королю, что Шерзад никому не в силах даровать бессмертие, даже Людовику Великому или папе Иннокентию.

— Я хотел бы услышать ваше мнение, отец де ла Круа.

Ив по-прежнему безмолвствовал, избегая встречаться с Мари-Жозеф взглядом. Он тяжело вздохнул:

— Ваше величество, у меня нет доказательств ни в пользу этой гипотезы, ни против нее. И таких свидетельств у меня не появится до тех пор, пока я не убью эту морскую тварь или не поймаю других, если они еще существуют.

— Дорогой брат, — в отчаянии произнесла Мари-Жозеф, — не важно, что ты знаешь наверняка и что нет, но ты точно знаешь, что Шерзад — человек, как ты и я.

— Сир, — добавил Люсьен, — вы всегда успеете лишить жизни морскую тварь.

— Вы просите меня пощадить ее?

— Я лишь даю совет, а в прошлом вы соблаговолили прислушиваться к моим советам.

— Месье Бурсен умоляет дать ему время подготовиться к пиру. Я дам ему день, хотя он измучит меня сетованиями. В таком случае русалка проживет до завтрашней полуночи, до празднества после Карусели; за сутки вы должны найти сокровища.

— А если Шерзад найдет их, вы сохраните ей жизнь?

Его величество был неумолим:

— Я подумаю.

Мари-Жозеф поспешила к фонтану Аполлона и к его узнице. Русалка медленно подплыла к ней, вяло покачиваясь на волнах. Сама остро нуждаясь в утешении, Мари-Жозеф принялась утешать Шерзад.

— Граф Люсьен отправил гонца с приказом его величества на своей самой быстроногой лошади, — принялась уговаривать она. — Корабль выйдет в плавание и найдет сокровища. И тебя освободят.

Шерзад оперлась на колено Мари-Жозеф.

«Дома, — пропела она Мари-Жозеф, — мы можем прокричать прямо в волны: „Мне нужно то-то и то-то“. И все русалки и водяные нас услышат. Но если кричать против ветра, голос исчезнет».