Амели Вэнь Чжао - Алая тигрица [litres]

– Сифон работает. Но объект находится в тяжелом состоянии. – Говоривший ученый был едва виден с наблюдательного пункта Рамсона; все, что он видел, – это вспышку белых одежд.

– Покажи мне, – приказал Керлан, и ученый повернулся, его мантия исчезла из виду. Рамсон услышал щелчок замков и тихий стон. Когда тот вернулся, то тащил кого-то на цепях. Грубым движением он толкнул пленника на пол.

Ученый протянул руку. В его ладони был слиток золота.

– Подними его своей новой магией, новым магеком, – напевал он на кирилийском, слова звучали грубо и неуклюже. – Как мы и тренировались.

Мужчина издал стон. Его волосы были спутаны и свисали на лицо; лопатки торчали из тонкой, изодранной одежды. Странно, подумал Рамсон, вглядываясь пристальнее, что куртка заключенного, похоже, была сделана из бархата, по моде кирилийского дворянина. Он мог бы поклясться, что видел на его воротнике золотые швы.

Только когда пленник поднял голову, Рамсон понял почему. Он чуть не выронил дверцу люка от шока.

Поднятое красивое лицо принадлежало Богдану Иванову, управляющему из Ново-Минска и пропавшему мужу Олюши.

Линн потребовалось немного времени, чтобы найти огороженный двор, о котором упоминал король Дариас. На железнорудных дверях действительно был вырезан манускрипт, но их охранял целый отряд брегонских стражников, окружавших двор. Линн отыскала удобную точку для наблюдения и обнаружила, что в стенах был второй набор дверей, которые, казалось, вели в заднюю часть штаба военно-морского флота.

Она никак не могла попасть внутрь, когда охранники наблюдали за ней средь бела дня, поэтому она устроилась на соседней веранде, выходящей прямо во двор, наблюдала и ждала.

День прошел незаметно; хотя придворные и другие члены Блу Форта часто проходили мимо штаба флота, никто не приближался ко двору. Солнце ползло по небу, падая в море, ветер усилился, неся с собой отдаленный запах дождя.

Колокола пробили шесть часов вечера, и Линн только поднялась на ноги, готовая отправиться в Ливрен Сколарен, чтобы встретиться с Аной, когда что-то вдруг привлекло ее внимание.

Издалека, пробиваясь сквозь другие звуки ночи, донесся стук каблуков по камню. У Линн волосы встали дыбом. Ее мышцы напряглись, когда она выглянула наружу.

Из-под крон деревьев появилась знакомая фигура. Линн узнала бы эту неустойчивую походку где угодно.

Сорша была одета в свою обычную ливрею Морского Двора, но даже в полутьме Линн могла видеть, что в ее позе было что-то другое. Она пробиралась по каменным дорожкам дворов с проворством, которое Линн видела только в Годхаллеме.

И она направлялась прямо во внутренний двор, обнесенный стеной.

Охранники отдали ей честь, когда она приблизилась. Сорша подняла руку и рявкнула им несколько приказов на брегонском. Они повиновались ее команде, распахнули двери во двор и с поклоном пропустили ее внутрь.

Линн наблюдала, как Сорша остановилась перед вторым рядом железнорудных дверей, доставая что-то из-за пояса. Ключи, судя по их звону. Серией сложных щелчков она отперла двери и распахнула их. Она вошла внутрь и исчезла, двери захлопнулись.

Линн колебалась. Уже давно стемнело, и Ана, должно быть, ждала ее. Еще два звонка, и она была бы уже на своих переговорах.

Двери широко распахнулись, маня ее. Линн не потребовалось бы и двух звонков, чтобы быстро заглянуть внутрь.

Она встала с того места, где присела, пытаясь оценить ситуацию. Стены и охрана могли бы защитить от остальных, но для нее они не были проблемой.

Она попятилась к концу веранды и побежала, призывая на помощь свою силу родства. Ударом ноги она оттолкнулась от края, ветер у ее ног превратился во внезапный шторм, толкая ее вперед.

Она приземлилась на зубчатую стену бесшумно, как кошка, и ветер стих. Внизу доносились голоса королевских гвардейцев, вероятно, комментировавших погоду. Для них она была всего лишь тенью в ночи.

Линн спустилась в пустой двор. Через пять шагов она была у железнорудных дверей. Она обхватила пальцами бронзовые молотки, быстро помолилась своим богам и потянула.

Двери открылись с оглушительным скрипом, от которого у нее замерло сердце. Линн быстро подняла порыв ветра, от которого зашелестели ольховые деревья, но как только она это сделала, услышала разговор охранников, скрежет железнорудных дверей снаружи.

Линн сильнее надавила на дверь, так что она с лязгом распахнулась. Ей оставалось надеяться, что охранники подумают, что Сорша неправильно закрыла дверь и что ее распахнуло сильным ветром. С клинками в руках она метнулась внутрь и прижалась к стене, не двигаясь.

Снаружи она услышала, как охранник зовет своих товарищей, скрежет металла, когда он захлопнул тяжелую дверь, запирая Линн внутри.

Потребовалось несколько мгновений, чтобы ее глаза привыкли. Она находилась в коридоре военно-морского штаба, который казался совершенно пустынным. Стены были сделаны из настоящего камня, и все это место казалось более старым, чем отполированные залы Ливрен Сколарен или Годхаллема, которые сверкали улучшениями из железноруда или морского камня.

По обе стороны коридора были двери, которые тянулись так далеко, что, казалось, сами себя поглощали в просторах тьмы. Здесь никого не было, но Линн почувствовала изменение в воздухе, когда потоки вернулись в пространство, через которое только что прошло тело, почти как след корабля. Сорша прошла здесь.

Линн пошла по следу к двери, которая выглядела так же, как и другие, мимо которых она проходила. Она осторожно открыла ее.

Каменные ступени спускались в зияющую полосу тьмы внизу. Воздух здесь был холодным, но когда Линн прижалась к нему всем телом, она обнаружила извилистую тропу, ведущую вперед.

Сорша спустилась сюда.

Все ее чувства звенели, предупреждая о темноте, спокойствии, тишине, замкнутом пространстве за дверью. Ее разум перескочил к воспоминаниям, которые она пыталась похоронить – натирание цепей на запястьях, вкус божевосха на языке, приступы сознания и размытые промежутки между ними.

Линн покачала головой. «Ты слишком остро реагируешь», – сурово подумала она. Брегон не был Кирилией, и она была здесь по собственной воле, поддерживая дело по борьбе с неравенством и угнетением, которое гарантирует, что ни одна другая молодая девушка из чужого королевства не пройдет через то, через что прошла Линн.

Это был ее способ борьбы. Ей нужно быть сильнее своего страха.

Линн сжала в руке кинжал. Она перевела дыхание, словно собираясь с духом, а затем вошла, закрыв за собой дверь.

Внутри была кромешная тьма, и она, держась рукой за стену рядом с собой, начала спускаться. Здесь был только звук ее собственного дыхания, легкое кружение воздушных потоков перед ней, когда след, оставленный Соршей, начал закрываться. Несколько раз она могла поклясться, что видела движущиеся фигуры, но, как рассуждала она сама с собой, это было просто действие страха и темноты на ее воображение. Она держалась одной рукой за стену, считая шаги, ее сила родства перебирала тяжелый клубок воздуха перед ней, выискивая какие-либо помехи.