Виктория Авеярд - Разрушенный трон [litres]

Разумеется, дворяне Штатов Норты одеты куда менее современно, хотя у них на груди тоже виднеются булавки. Я знаю их лица так же хорошо, как и цвета – зеленый Дома Велле, желтый Дома Ларис. Знание их Домов было вбито в меня давным-давно, и я задаюсь вопросом, зачем моя память хранит этот идиотизм.

Цвета их домов достаточно символичны. Дворяне так просто не отступят. Они будут держаться за свою власть – и гордость – столько, сколько смогут.

И больше всего – Анабель Леролан. Должно быть, специально для этого случая она открыла свою шкатулку с драгоценностями. На ее шее, запястьях и пальцах сверкают драгоценные камни огненного цвета, один ярче другого. В блеске этого великолепия легко не заметить ее булавку. Я почти ожидаю увидеть на ней корону – но ей хватило смелости надеть только украшения. Вместо короны она крепко держится за единственного человека, который мог ее носить, который у нее остался.

Она идет под руку с Кэлом.

Ему, как и Джулиану, идет новая внешность. На нем нет ни накидки, ни короны, ни множества медалей и знаков отличия. Только черная форма, значок Штатов и красный квадрат на воротнике, его знак отличия как офицера. Его черные волосы снова коротко подстрижены в военном стиле, который он любит больше всего, и он, должно быть, побрился сегодня утром. Я вижу у него на шее свежий порез, выглядывающий прямо из-за воротника. Он только-только начал затягиваться, и все еще виднеются пятна серебряной крови.

У него под глазами пролегли темные тени. Он измучен, переутомлен и, как и Джулиан, выглядит счастливым. Я чувствую ревнивое, импульсивное желание спросить почему.

Но он не смотрит на меня.

«И он не сказал мне ни слова».

Под столом Фарли в знак утешения сжимает мое запястье.

Я подпрыгиваю от прикосновения и от испуга чуть не запускаю в нее молнией.

– Спокойно, – говорит она, не шевеля губами.

Я бормочу извинения, но мои слова тонут в шуме отодвигаемых стульев: последняя делегация устраивается на своих местах.

Как и я, Кэл садится за стол в центре, рядом с Адой. Ему всегда нравилось быть на передовой.

Его бабушка и дядя следуют его примеру. Остальная часть делегации разделяется и рассаживается по обеим сторонам от них, Красные – рядом с Серебряными. Дворян я узнаю, простых людей – нет. Последние оглядывают комнату с открытым ртом. Дворян же впечатлить не так просто, и они делают все возможное, чтобы это показать.

Премьер-министр не возражает ни против одного проявления реакции, ни против второго.

Он просто хлопает в ладоши, подавая нам сигнал, и говорит:

– Ну что, начнем?

Кэл

«Не смотри на нее, не смотри, не смотри. Сосредоточься, сосредоточься, сосредоточься».

Я так завелся, что чуть не поджег свой стул. Даже моя бабушка, которая выдерживает высокие температуры лучше большинства людей, отстраняется, чтобы я не подпалил ее драгоценные шелка. Вряд ли она сможет раздобыть еще, по крайней мере, не так, как привыкла, когда была королевой.

Если остальная часть моей делегации и заметила мое беспокойство по поводу Мэры, им хватает такта молчать. Ада без колебаний продолжает, раскладывая перед собой свои бумаги. На них видны аккуратные, скрупулезные заметки, начиная от численности войск и заканчивая расстояниями между городами. Не то чтобы ей это было нужно. Вся информация уже есть у нее в голове. У меня такое чувство, что она просто не хочет никого расстраивать. В конце концов, ее способности встречаются нечасто, даже среди новокровок, и в значительной степени не изучены.

Дворяне немного поворчали, но было очевидно, что представлять нас на первом собрании стоит представлять именно Аде Уоллес. Она видела эту войну со многих сторон и прекрасно понимает все остальное. Не говоря уже о том, что она могла запомнить историю любой революции и реконструкции, которая попала бы ей в руки. Большинство из них, по ее словам, были ошибками, если не откровенными неудачами. Я содрогаюсь при мысли о том, что будет, если наша – не исключение.

– Приветствую почетные делегации Штатов Норты и Алой гвардии, – говорит премьер, склоняя голову перед обоими нашими столами. Он складывает руки перед собой, его поза открытая и приглашающая. Этот человек ничего не делает просто так. – Делегация Монфора и мое правительство благодарят вас за то, что вы проделали этот путь, чтобы присоединиться к нам.

– Долгий путь, – бормочет один из дворян Норты, но собравшиеся вежливо его игнорируют. Я пытаюсь подавить самый королевский порыв выгнать его из комнаты. Но больше у меня нет такой власти. Все присутствующие здесь равны, даже те, кто этого не заслуживает. Даже те, кто заслуживает большего, чем остальные.

Я сжимаю челюсти. Мне все еще сложно не смотреть на нее. У меня получается бросить взгляд на ее спрятанные под столом руки и перевести взгляд на Фарли. Смотреть на нее безопаснее. Она с решительным видом сидит рядом с Мэрой, полностью сосредоточившись на премьере. На ней застегнутая на все пуговицы ненавистная форма. На Мэре – нет. Она отказалась от жесткой алой формы ради пурпурного бархата. Этот цвет она носила, когда была известна как Мэриэна Титанос. Должно быть, одежду выбирала ее сестра, так как у Мэры нет особого вкуса или интереса к моде. Я представил, как Гиза ругает Мэру и уговаривает ее одеться соответствующе случаю – и чуть не расхохотался при этой мысли.

И покраснел, представив, как снимаю с нее эту куртку.

«Сосредоточься», – кричит мой разум, и вокруг меня разгорается жар.

– Можешь этого не делать? – Джулиан бормочет сквозь стиснутые зубы. Уголок его рта подергивается. Дядю явно забавляет происходящее.

– Прости, – бормочу я в ответ.

Один из генералов командования Алой гвардии отвечает Дэвидсону от имени своей делегации.

– Конечно, премьер, – громко говорит она. Я узнаю генерала Лебедь. Алая гвардия все еще настаивает на использовании кодовых имен, даже сейчас. – И мы благодарны вашей стране за то, что она приняла нас.

«Не то чтобы у них есть другие варианты, – думаю я. – У Алой гвардии есть территория, но нет собственного централизованного правительства, а Штаты Норты все еще восстанавливаются. И, конечно, проведение совещаний по вопросам демократии в бывшем королевском дворце может быть понято превратно. Замена одного короля на другого и все такое».

– Делегация Штатов Норты согласна, – говорит Ада, поднимая подбородок к премьер-министру.

Дядя Джулиан наклоняется к столу и начинает говорить:

– Мы рады быть здесь и воочию видеть, каким может быть бывшее Серебряное королевство.

Бабушка не слишком жалует, когда люди рассыпаются в любезностях. Она поджимает губы, но придерживает язык. Не могу сказать, что не согласен с ее нетерпением. Нам следует заняться делом, а не пускать пыль в глаза.