Антон Пешкин - Голый край [СИ]

Пока разглядывала корабль, я и не заметила, как мама сильнее сжала мою маленькую руку, а другой ладонью мяла подол длинного платья. Я посмотрела на нее, но она, казалось, даже и не заметила моего взгляда — все, что она видела, это мужчины, уплывающие в далекие земли ради грабежа, и мой папа, ее муж, был среди них. Как ни посмотри, это было опасным предприятием, и волнение моей мамы можно было понять.

Впрочем, я не переживала. Мой отец был не из робкого десятка, да и по телосложению напоминал скорее медведя, нежели человека, особенно в этой грубой шубе из шкур. Если в этом мире есть кто-то крупнее мужчин из нашего народа, то я как минимум пожму этому человеку руку, а затем убегу в страхе. Огромные они, огромные! Огромные, бородатые и злые, потому что им всем нужно — прокормить свои семьи.

— Пойдем, мам. Пойдем, не нужно провожать, — сказала я матери, потянув ее за руку в сторону деревни.

Она с трудом оторвала взгляд от корабля, медленно отчаливающего от каменистого берега, и слабо кивнула мне в ответ. Над нами, в сером осеннем небе, сгущались тучи, и когда мы пошли обратно в деревню, пошел крупный, безветренный снег.

Зима, как и всегда, наступила быстро. Некоторые из оставшихся мужчин в это время года ходят к морю с острогами, чтобы поймать немного рыбы, и мама выменивает ее на наше зерно, чтобы только я хорошо кушала. А я и не против, как по мне, это вполне честный обмен. Во всяком случае, пока не наступила ежегодная пора сбора налогов.

В этом году я наконец смогла посмотреть на людей, что приехали к нам в деревню, как следует. Едва с другого конца деревни послышался предупредительный крик, я подбежала к двери и, приоткрыв ее, высунула любопытную мордаху наружу, чтобы поглазеть на воинов ярла. И, однако, не зря, ведь я увидела то, чего уж точно не ожидала увидеть.

Еще с прошлого раза я поняла, что они, собирая зерно со всей деревни, ну никак не могут тащить его к себе домой на руках, поэтому у них должна быть какая-нибудь повозка или что-то вроде того. Тут я угадала, по деревне медленно, не спеша, двигалась повозка, но запряжены в нее были не лошади или быки, нет. Это было существо, которое я просто не могла назвать быком. Огромная, мохнатая туша, гора мышц и костей с двумя длинными, закрученными вдоль тела рогами, за которые к нему и привязали повозку. В повозке оно тащило за собой целый небольшой отряд из воинов в кожаной броне, меховых шапках и с тяжелыми палицами в руках, всего их было десять человек, включая одного, ведущего за собой при помощи поводка зверюгу и, видимо, капитана, идущего впереди всех.

В этот момент меня резко дернула за плечо мама и приложила указательный палец к губам. Дверь громко захлопнулась, и мама нервно посмотрела в окошко.

— Майя, не смотри на них…

— Я помню кто это, мам, — вздохнула я. — Опять еду заберут. Глупые люди…

— Не смей сказать им такое в лицо, Майя! — резко одёрнула меня мама, схватив за руку, но затем крепко прижала к себе. — Не хватало еще, чтобы они и тебя забрали…

— А что такого? Почему мы вообще должны им столько отдавать? Ярл плохо думает, если столько просит!

— Майя, молчи! Пожалуйста, молчи…

Мама изо всех сил пыталась успокоить меня и гладила по голове обеими руками. Вот только она не учла того, что я была абсолютно спокойна, а нервничала тут только она.

Вскоре воины добрались и до нашего дома. Они без стука, по-хозяйски ввалились в нашу хижину. Мама прижала меня к себе и отошла к дальней стене, но я так просто еду отдавать не собиралась.

— Мама-а-а! — громко закричала я и, не сдерживая эмоций, заплакала. — Мама, я не хочу больше есть кашу с жуками-и-и..!

Воины остановились, нерешительно глядя на меня. К счастью, я успела подготовиться к их приходу, и на столе, поодаль от нас, стояла пустая тарелка с мертвым насекомым из леса, которое я стащила у Хьялдура.

— Майя, доченька, ты что…

— Мама, от жучков зубки боля-я-ят! — я не дала ей закончить и скомпрометировать меня.

Я, притворяясь что кашляю, незаметно выплюнула на пол пережеванный сотню раз цветок и наступила на него ногой, чтобы воины его не заметили. “Откашлявшись”, я продолжила реветь, но уже громче и с широко раскрытым ртом, чтобы ворвавшиеся к нам домой воины точно увидели окрашенные в синеватый цвет зубы.

— Великие духи, что они такое здесь едят..? — медленно произнес один из воинов, отойдя назад на пару шагов.

— Мне это не нравится… — сказал другой.

Командир их быстрым шагом подошел ко мне и схватил меня за обе щеки одной рукой, пошире раскрывая мне рот. Я стала вырываться, мать в ужасе схватилась за его руку, пытаясь убрать ее, но он лишь разглядывал мои синие молочные зубы.

— Это похоже на гнилостных тварей… — медленно произнес он и наконец отпустил меня. От его грубых пальцев щеки горели огнем и мне хотелось плакать уже по-настоящему. — Я даже не знаю…

— Сильнейший Вургар, нельзя класть такое зерно рядом с другим в повозку! — вышел вперед один из воинов, выглядящий лет на восемнадцать. — А что если все зерно испортится?

Капитан стал медленно вышагивать по комнате туда-сюда, поглаживая заплетенную в две косички бороду. Он смотрел то на меня, то на своих солдат.

— Я не видел такого ни у кого из детей этой деревни, однако… Женщина, как твое имя?

— Х-Хельга, господин…

Меня аж передернуло от того, как моя мать унижалась перед ним, как она тряслась от страха.

— Скажи, Хельга, что не так с вашим зерном? Правда ли ты кормишь ребенка отравленной пищей?

— Н-нет, я бы…

— Что с зерном, Хельга?! — прикрикнул он на нее, не дав ей сказать и слова в свою защиту.

Мама закрыла руками лицо и в страхе отвернулась от старого воина, дрожа всем телом от ужаса. Мне оставалось лишь продолжать плакать, поскольку в текущем обличье иной роли я сыграть не могла.

— Фэнн кьярринг… — процедил капитан сквозь зубы. Интересно, этих слов я еще не знаю. — Плевать, оставьте этот дом и высыпьте на снег те мешки, которые мы взяли в этой деревне.

— Есть! — крикнули разом солдаты и выбежали из дома.

Капитан в последний раз взглянул на нас с мамой, и уже когда он уходил, я хитро ухмыльнулась и показала язык ему вслед.

Впервые за много лет, праздник в деревне устроили зимой.

Как только воины ярла уехали прочь от “прокаженной” деревни, люди со всей деревни дружно вышли из своих домов, шокировано глядя на огромную гору зерна у нашего дома и пустые мешки рядом с ней. Мама тоже быстро успокоилась, хоть и не понимала, что произошло.

Вместе с ней я вышла на улицу и, когда вся деревня собралась у горы зерна, я громко выкрикнула:

— В зерне нет жуков! Зерно съедобно! Радуйтесь, потому что я, Майя Бортдоттир, обманула ярла! — с последними словами я широко улыбнулась синими от сока цветка зубами.