Антон Пешкин - Голый край [СИ]

— Вот смотри, смотри! Я поставила руны ман, акс, ис и еще одну ас…

— Это плохой знак!

— Это не знак вообще! — возразила я. — Это мое имя! Смотри, руна ман это “м”…

— Берешь первый звук? Хм… — Хьялдур положил прутик в сторону и стал с интересом разглядывать руны.

Я облегченно вздохнула, когда увидела, как он убирает прочь это орудие пыток. В то же время, мне всякий раз было приятно, когда удавалось заставить Хьялдура подумать над чем-то нестандартным. В данном случае — над иной концепцией письменности.

— М… а… Ма-йя. — медленно, по буквам прочел он.

— Видишь? И так ведь можно записывать разные слова, а потом ставить эти слова вместе! Как если бы записать то, что ты говоришь, чтобы другой человек смог прочесть это и понять в точности то, что ты хотел сказать!

— Хм… — задумчиво протянул он, а затем вдруг резко схватился за прутик и стеганул меня им по спине. — Ну-ка не издевайся над письмом духов!

— Ну Хья… ай! — вскрикнула я, когда он снова ударил меня, уже по рукам.

Друид провел рукой по столу, смахивая построенное мной слово. Руны перемешались и друид облегченно вздохнул.

— Эй, Хьялдур, — ухмыльнулась я, разглядывая хаотично перемешанные руны. — Взгляни на эти.

Друид стал пристально разглядывать маленькие дощечки, которые сам и перемешал, беззвучно шевеля губами.

— Руны говорят… Пение весенней птицы — добрая весть.

Я еще шире ухмыльнулась, пристально глядя на друида, и облокотилась на руку.

— Ну? — ехидно хмыкнула я.

— Ничего не знаю! — обиженно проворчал он и быстро собрал все руны со стола в небольшой мешочек. — Это злодей Ун играется.

— Ну-ну. Споришь с рунами, м? — я просто не могла перестать самодовольно ухмыляться. — Даже они сказали что я права.

Друид вздохнул и провел ладонью по своему лицу, глядя куда-то вверх, будто бы обращаясь к небесам за помощью.

— За что ж мне досталась такая наглая ученица?! — сказал он шутливо и ласково погладил меня по голове.

Помимо рун он обучал меня и другим навыкам, необходимым настоящему друиду. Теперь я усиленно изучала травничество, медицину и, как ни странно, философию. Как оказалось, друиды действительно были в первую очередь теоретиками, большую часть времени размышляющими о том, как не допустить конфликта между людьми и духами. Как раз для этого и нужна была, к примеру, медицина. Друиды готовят снадобья и лечат людей не только для того, чтобы помочь простому люду, но и чтобы люди не обвиняли в ненужных смертях духов.

С другой стороны друиды действительно общаются и с потусторонними сущностями, при этом общение бывает крайне разнообразным. Некоторые духи умеют разговаривать и охотно идут на контакт, в то время как другие либо неразумны, подобно животным, либо попросту не имеют никакого желания контактировать с людьми. В большинстве своем они хотят одного — покоя. Единственное условие большинства духов для мирного сосуществования — чтобы их не трогали. Это касается и их “жилищ” — в нашем случае это лес, рядом с которым мы живем. Эйва и другие духи помладше спокойно проводят вечность среди гигантских деревьев и по этой причине нам нельзя вырубать слишком много.

Иногда дело доходило даже до практики.

— Давай, Майя, — Хьялдур положил мне руку на плечо. — Я позову младшего духа, а ты попробуй с ним поговорить.

Я неуверенно кивнула, чувствуя, как от волнения у меня мелко дрожит все тело. Хьялдур сел в позу лотоса напротив меня на полянке перед домом и стал раскуривать свою трубку. Вместе с тем из его губ стало доноситься низкое, гортанное пение, рокочущее среди густого дыма трубки.

Будто бы по велению друида клубы дыма стали закручиваться в причудливые спирали, смешиваясь, сталкиваясь, но постоянно сохраняя один узор. Все больше и больше мелкие спирали соединялись в одну большую, а затем Хьялдур прикрикнул:

— Гун дарр!

От его крика дым вмиг рассеялся, а на его месте, словно выйдя из тумана, появился маленький, тусклый огонек, казалось, не имеющий ни веса, ни сущности. Лишь маленькая, бестелесная вспышка света, витающая в воздухе вокруг меня. Ее движения казались сперва хаотичными, а затем я поняла, что существо движется вокруг моей головы.

Хьялдур, взглянув на меня, улыбнулся и кивнул.

— Эм… Привет? — неуверенно сказала я искорке.

Та вдруг остановилась прямо перед моим лицом. Казалось, будто бы она приглядывается ко мне.

Но стоило мне улыбнуться, как искорка стала будто бы скакать перед моим лицом. Она кружила совсем рядом, иногда слегка касаясь кончика моего носа и щекоча его. Невольно я весело засмеялась и стала пытаться прикоснуться к ней, но искорка улетала прямо сквозь мои пальцы, играясь со мной.

— Эти называются ярошами. Маленькие, веселые духи, которые очень любят детей и не любят…

Он не успел договорить, как из-за моей спины послышался свист, а затем веселый крик моего отца:

— Хэ-хэй, умники! — судя по голосу он уже был немного пьян. Ровно настолько, чтобы потерять совесть и стать разговорчивым.

Искорка при звуке криков моего отца тут же испарилась в воздухе, будто бы растворяясь в лучах солнечного света.

— Они не любят… — вздохнул Хьялдур, — взрослых. Особенно пьяниц.

— Эй, это кто это тут пьянь, а?! — наигранно сердито прикрикнул мой отец и упал на колени рядом со мной, приобнимая меня за плечо. — Сам-то только после браги раскололся, про дочку мою рассказал!

— Эх, Борт. Да если б я пил столько, сколько и ты, то давно бы уже был вместе с духами, — улыбаясь, вздохнул Хьялдур и протянул отцу руку.

— Это потому что ты не воин, друже! — улыбаясь, ответил отец и пожал руку друида. — Ну как вы тут?

— Хьялдур учит меня разговаривать с духами, — я, гордая собой, широко улыбнулась.

— С духами? — отец удивленно вскинул бровь. — С теми, что…

— Да, Борт, пустая ты головешка, — вздохнул мой учитель. — А ты сейчас помешал ей говорить с ними.

— Грм-м-м… — вздохнул в ответ папа, а затем махнул рукой, улыбаясь. — Да и к черту их! Майя, пошли давай!

— А? — я непонимающе взглянула на него. — Куда идти?

— Надо уметь не только травы собирать и с духами лобызаться, но и за себя постоять! Пойдем-пойдем давай!

После этих слов он, прежде чем я или Хьялдур успели бы что-то ответить, резко подхватил меня за ноги и спину и поднял в воздух. Я вскрикнула от неожиданности, но папа лишь закинул меня на плечо, на котором я болталась, как мешок картошки, и, насвистывая себе под нос, пошел прочь из леса.

— Спасибо, Хьялдур! — он махнул рукой друиду, не оборачиваясь.

— Ага, давай, давай… — вздохнул тот в ответ и устало улыбнулся, глядя нам вслед.

Отец поудобнее положил меня себе на плечо и бодро зашагал прочь. От него, как и всегда, пахло потом, кровью и спиртом. Запах за долгие годы стал мне уже давно привычным, ибо им буквально был заполнен наш дом, если только мама не готовила что-нибудь вкусное, вроде рыбы или мяса. Жаль, что раньше я не понимала того, насколько мне, оказывается, дорог этот запах и сам здоровяк, несущий меня на своем плече. Жаль, что раньше я не понимала того, насколько он меня любит и насколько сильно я на него всегда полагалась.