Антон Пешкин - Голый край [СИ]

Мы сидели вместе с ним в обнимку, согреваясь не только от яркого пламени, отбрасывающего пляшущие отблески на сумрак вокруг нас, но и друг от друга. Я всем телом чувствовала, как этот огромный мужчина сейчас превратился в такого же ребенка, как и я. Он обнимал меня своей большой рукой, дрожа всем телом, а мне оставалось лишь пытаться расслабиться, едва сдерживая слезы из раскрасневшихся от едкого наркотического дыма глаз.

И на все это нам было плевать. Плевать на холод, на бесконечное ощущение, будто бы по твоему телу ползают сотни насекомых — сейчас мы были даже не дочерью и отцом, но двумя людьми, вместе ищущими путь из мрака нищеты в светлое, счастливое будущее. Без единого слова мы ощущали эту связь — связь душ двух мечтателей, двух напуганных до чертиков самой жизнью людей.

И такими были все люди, что окружали меня. Неважно, любили они меня или ненавидели — все мы желаем одного и того же. И у всех нас одни и те же страхи. Одна судьба. Одна кровь.

Через языки пламени я изредка поглядывала на ставшего вдруг молчаливым Хьялдура. Он даже не смотрел в нашу сторону, а лишь молча снимал шкуру с убитого мной зверя кремневым ножом. Наверняка сейчас он думал лишь о том, как все-таки оказался сложен путь к чему-то великому. Что ж, мой отец сумел осознать это гораздо быстрее.

— П-пап… — слова срывались с моих дрожащих губ, убивая тишину. — К-к-кто… ты?

Папа усмехнулся и покрепче обнял меня, прижимая к своей горячей, жесткой груди. Я прижалась ухом к его телу и стала слушать, как ровно и спокойно бьется его медвежье сердце.

— Ты п-поняла что… что я не отсюда, д-да? — улыбнулся он дрожащими от холода губами.

— Это же… оч-чевидно. — ответила я.

Папа снова усмехнулся и глубоко вздохнул, пытаясь привести свое тело в порядок. Его дыхание стало ровнее, а дрожь ослабела.

— Хьялдур, научи ее, — он обратился к друиду.

Тот взглянул на нас и будто бы изучающе стал вглядываться в мои глаза.

— Майя.

— Д-да?

— Ты действительно хочешь постичь мастерство друидов?

Я на секунду задумалась. Невольно взгляд зацепился за него, снимающего шкуру со зверя. Узоры покрывали все его лицо, весь его вид будто бы говорил о том, что этот человек так же связан с миром духов, как и с людским миром. Он знал и понимал то, чего не могли даже представить все те, кто сейчас мирно спал в деревне на берегу ледяного моря. Все эти люди боялись духов, Хьялдур — уважал. Пропасть в понимании была гораздо больше, чем казалось по началу.

— Хочу, Хьялдур.

— Зачем?

Он спросил меня настолько спокойно и непринужденно, что я сбилась с мысли и не смогла что-либо ответить ему. Вопрос был невероятно простым, однако ответ был не так очевиден.

— Не отвечай, — вздохнул он, видя мое замешательство. — Ты жаждешь знаний. Того, что знаю я и другие, подобные мне.

— Знания помогли бы…

— Молчи, Майя, — друид перебил меня. — Неважно, зачем ты хочешь этого. Важно то, что быть друидом не значит быть умным или мудрым. Называясь друидом, ты даешь клятву двум мирам — людскому и духовному.

— Клятву? — я слегка склонила голову набок.

— Мы нужны не для того, чтобы помогать людям. Не для того, чтобы делать лекарства или придумывать что-то новое. Мы — связующая нить между людьми и духами. Все, что мы делаем, мы делаем ради того, чтобы два мира могли существовать в гармонии и согласии.

— И что же это за клятва, Хьялдур?

— Не скажу, — он вдруг широко, жутковато улыбнулся и воткнул нож в землю.

Обеими руками он стал буквально стягивать остатки шкуры с трупа зверя, оголяя мышцы, кости, вены, сухожилия. По локоть он был испачкан кровью, а сейчас она брызгала на его лицо и одежду.

— Но ты должна уяснить одно. Это будет твой первый настоящий урок.

Он снова схватился за нож и срезал с ноги зверя небольшой кусок мяса. Подняв его в воздух, он подмигнул мне и кинул его через костер прямо мне в руки.

— Если ты убиваешь ради пропитания, то ты охотник. Это и есть суть мироздания. Но если ты убиваешь ради развлечения… — протянул он и срезал еще кусок, тут же закинув его себе в рот. Он стал жевать сырое мясо, уже остывшая кровь стекала с его губ, — …то ты — убийца, и нет тебе места ни в человеческом мире, ни в мире духов.

Я медленно кивнула и перевела взгляд на кусок мяса у меня в руках. С рваных краев отреза стекали капельки липкой, холодной крови. Мои руки и так были красными после охоты, но свежая, еще не застывшая кровь стекала по моим ладоням и капала на землю.

Взглянув на отца, я встретила лишь одобряющий, полный отцовской любви взгляд. Он кивнул мне, и я, закрыв глаза и перестав дышать, закинула кусок мяса себе в рот и стала жевать.

Через пару секунд я не выдержала, и меня вырвало. Отец и Хьялдур громко засмеялись.

— А если пищу не готовишь, то ты сама животное! — весело загоготал друид.

Хьялдур не отказался от моего обучения. Возможно, именно в ту ночь, именно после разговора с моим отцом, он наконец понял, что все куда серьезнее, чем ему казалось. Из сиделки, рассказывающего сказки, добрый волшебник превратился в строгого учителя, который теперь уже со всей серьезностью занялся моим обучением. Сказать, что меня это радует, значит ничего не сказать.

— Майя, не витай в облаках! — он вырвал меня из потока мыслей хлестким ударом прутика по спине.

Да, без подвохов здесь не обошлось. Что ж, во всяком случае, теперь я хотя бы и вправду получаю образование, пусть и уровня каменного века.

— А какой был вопрос? — я взглянула на него.

Друид вздохнул и ткнул прутиком в руны, нацарапанные на деревянных брусках, лежащих передо мной на столе.

— Прочти эти руны, Майя.

Руны. С рунами была одна большая проблема.

Несмотря на то, что они, в общем-то, представляли из себя пусть и сильно упрощенный, но алфавит, их не использовали для письма в привычном мне понимании.

Каждая руна отвечала не столько за звук или слог, сколько за какой-либо смысл. Причем комбинации из разных рун могли значит что-то совершенно иное, нежели все они по-отдельности.

— Хьялдур, скажи, а почему руны читают именно так?

— Хм? — друид вскинул бровь и склонился над столом.

— Вот смотри… Это акс, это урс… так, ис, эва…

— Ну? И что же это значит? — нетерпеливо спросил он меня.

А я понятия не имела, как трактовать такое расположение рун.

Дело в том, что акс, в целом, значила что-то хорошее. Однако ей здесь была противопоставлена руна урс, которая означала погибель. То, что они были в одном предложении, уже не имело смысла с моей точки зрения.

— Ну, смотри… Я хочу сказать, Хьялдур, что это ведь, ну…

— Майя, не выкабенивайся. Что говорят руны?

— Да подожди! Смотри…

Я стала переставлять руны в другом порядке, добавляя к ним еще и недостающие.