Антон Пешкин - Белый край [СИ]

Наконец, они контратаковали. Нервуд кинулся вперед, занося копье над головой и пытаясь ударить меня древком, но я вовремя пригнулась и быстрым пинком под колено уронила мужчину на пол.

Следующим был Борли. Он был немного умнее и не стал размахивать двухлаговой палкой в тесном помещении, а вместо этого попытался уколоть меня. Я же сделала шаг в сторону, из-за чего древко с тихим стуком ударилось об лед и треснуло — ударом руки я доломала палку окончательно.

— Думайте, вашу ж мать, как и куда бьете! — закричала я, раздраженная их неумением драться. — В тесном помещении, с копьем! Думайте!

Оставалось лишь расправиться с Кельей. Девушка испуганно вскрикнула, когда я, бросив копье, кинулась к ней, заходя для удара снизу. И, наконец, сблизившись с ней на расстояние удара рукой, я легонько похлопала неумеху ладонью по щеке.

— И никогда не закрывайте глаза во время боя. Страшно, да, но надо глядеть в оба.

Улыбаясь, я оглянулась на Сиха. Воин удовлетворенно кивнул — его уроки я усваивала как надо.

Вдруг из прохода на лестницу раздались редкие хлопки. Из полумрака появилась плечистая фигура Варса — паренек улыбался, аплодируя мне.

— Майя! — воскликнул он. — Ты так… Хорошо так получается!

Я лишь усмехнулась в ответ и смахнула со лба прилипшую от пота светлую прядь волос.

— Хватит, вытащи уже свой язык из моего зада, — стараясь не обидеть, по-дружески ответила я волчонку, подходя ближе. — Ты ж не собака.

Варс смутился и поспешно отвел взгляд куда-то в сторону. Я переглянулась с Сихом, и тот кивнул на мой незаданный, но очевидный вопрос.

— Ладненько! — я хлопнула в ладоши и потерла руки. — Давайте тренируйтесь. И чтоб каждый был, как Сих цветом от синяков, поняли?!

— Да! — воскликнули бойцы.

На этом я распрощалась с ними и направилась наверх. Очередной день в крепости начинался хорошо — тренировка помогла взбодриться и собраться с мыслями, и мучавший меня алкогольный кошмар уже не тревожил так, как прежде. Оставалось лишь проверить, как идут дела у разных отрядов гарнизона и, по сути дела, задач больше нет. Это, разумеется, если не найдется какая-либо проблема, которую без меня не решить.

Выйдя на стены, я прищурилась от яркого летнего солнца. С инцидента с принцами прошло уже полгода, наступило и почти закончилось короткое, холодное лето. В ясном голубом небе кругами летали буревестники, а далеко на севере, в сверкающих снегах, меж поросших мхом и лишайником скал, прячутся где-то мертвые. Выжидают. Ну ничего, я тоже умею ждать — последние три года меня этому прекрасно научили.

— Майя! Командир! — вдруг раздался голос кого-то из бойцов крепости.

Я худо-бедно знала по имени каждого, кто служил под моим началом, однако запомнить голоса я смогла лишь немногих. Проблема заключалась в том, что людей становилось слишком много — сейчас число воинов уже перевалило за пять десятков и возможно станет еще больше в грядущие годы.

К счастью, проблем с продовольствием не было. Из-за того, что мертвые не нападали, нефритовая тропа не кипела и не бурлила осколками драгоценного камня — нам нечего было продавать заезжим торговцам-смельчакам. Однако эту дыру успешно закрывали поставки из Окцитийской империи — как только принц, теперь уже император Адон вернулся домой, сюда, на север, потянулись караваны и вереницы гребных суден, груженых самыми различными припасами. Было понятно, что Адон очень и очень желает сохранить статус-кво и, как следствие, платит за мое молчание чистыми ресурсами. Меня это, впрочем, устраивало, главное чтобы люди не голодали.

— Твою-то мать, потише! — простонала я, чувствуя, как с похмелья от любого шороха звенит в голове. — Зачем же так орать?

— Командир..! — боец запыхался. — Там… Там проблема!

— Настолько серьезная, что стоит испортить такой прекрасный день? — вздохнула я. — А начиналось-то все неплохо…

Вместе с испуганным бойцом я направилась обратно в тесные, холодные коридоры и переходы крепости. И, к моему сожалению, он вел меня туда, куда мне больше всего не хотелось заходить.

Священник по имени Леродот отказался брать в руки оружие. Вообще-то, как я позже узнала, это не воспрещается законами их религии, однако есть одно но: по словам окцитийцев, существует два вида монахов, и различаются они как раз-таки отношением к насилию. Первые, к которым мой лысый друг и относился, склоняются к такой трактовке святых заповедей, при которых любое насилие — зло. Вторые, более умные, приемлют насилие в качестве самообороны — такие живут и служат в укрепленных монастырях-крепостях, стоящих на границе Окциты и Гетской вольницы.

Из-за этой неспособности биться Леродот начал приносить сомнительную пользу, открыв в Белой крепости филиал веры в Трехликого, кем бы он ни был. Иными словами, мне пришлось пойти на уступки моим окцитийским бойцам и позволить священнику обустроить небольшую молитвенную комнатку, находящуюся почти что в самом низу крепости. Туда меня и вел искавший меня боец.

Масштаб проблемы был ясен с одного лишь взгляда — потолок комнаты рухнул, и вся она была завалена мутным, неестественного цвета льдом. Сбывались мои худшие опасения.

Несколько окцитийцев во главе с Леродотом хватались за головы, сетуя на ужаснейшее богохульство. Чуть в стороне от них стоял, понурив голову, мохнатый с макушки до пят Бруни. Он-то, судя по всему, и был виновником произошедшего.

— Майя, Майя! — лишь увидев меня начал он. — Майя, послушай!

— Это… — кто-то из окцитийцев упал на колени, глядя на придавленный изгаженным льдом деревянный идол. — Такое… Он должен поплатиться за то, что сделал!

— Да! — поддержали его остальные, не считая священника. — Голову с плеч!

— Майя! — испуганно продолжал бормотать Бруни.

— Тихо! — наконец воскликнула я, подняв ладонь в воздух. — Заткнулись все! Цыц! Молитвенник лысый, какого хрена тут произошло?

Леродот никак не отреагировал на мою маленькую колкость в его адрес. Его вообще мало что заботило — даже случившийся конфуз не выводил его из состояния полного душевного равновесия. Все тот же расслабленный, теплый нейтралитет.

— Здравствуй, Майя, — он кивнул мне. — Потолок обрушился, когда зверолюд откалывал лед в выгребной яме.

Я присвистнула. Такое, честно сказать, было вполне возможно — место, куда мы сливали и выбрасывали все нечистоты, находилось прямо над святилищем. И не стоит винить в этом меня, ведь священник, умоляя меня позволить ему соорудить алтарь, сам выбрал именно это место.

— Снорри и компанию уже позвали? — спросила я.

— Они в пути, — кивнул Леродот. — Но нужно успокоить паству.

Он был прав — люди за его спиной, казалось, готовы были разорвать Бруни в клочья. А мой шерстистый друг, пусть, наверное, и не был виноват, действительно боялся расправы. Оно и понятно, ведь нет злее человека, чем тот, чью веру похоронили подо льдом из дерьма.