Антон Пешкин - Белый край [СИ]

— Тид эс? — вдруг заговорил мертвец. — Адон! Герот!

— Батре… — тихо прошептал принц Герот.

— Батреас, — более суровым тоном сказал Адон. — Сельвас.

Сцена эта, возможно, и была трогательной, только вот в моем сердце такие проявления любви между отцом и сыновьями никакого отклика уже не вызывали. Особенно с учетом того, что отец был мертв, и сейчас его устами говорил Черный глаз.

— Хватит, — сказала я и кивнула священнику, чтобы тот начал переводить. — Это уже не ваш отец.

— Не он? — поджимая губы от злости промолвил Герот. — А кто же?

Удивительно, как даже в такой ситуации ему удавалось сохранять какое-никакое внешнее спокойствие, сдержанность.

— Мертвые — не живые. Он уже не тот, кем был при жизни.

Под наставленными на него копьями, мертвый царь медленно встал во весь рост и ступил на ледяной пол. Он то и дело оглядывался по сторонам, его пышная кудрявая борода, некогда ухоженная и красивая, сейчас напоминала скорее взъерошенную, неухоженную массу. В мутных глазах мертвеца виднелся страх.

— Царь, — обратилась я уже к неживому гостю крепости. — Кто из твоих сыновей станет преемником?

Священник перевел мои слова, но правитель не спешил с ответом. Его губы слегка дрожали от скрываемого им страха, но вдруг он, оскалившись, сдавленно засмеялся.

— Ха-ха-ха! Какая разница?! — жутким голосом ответил он. — Черный глаз… Он уничтожит все. Он стремится сюда, и у него получится. С такой силой нельзя совладать!

Потирая висок, я тяжело вздохнула. Не было сомнений, что все именно так и выйдет — не хотят мертвые нам помогать, и либо накидываются на кого ни попадя, либо забиваются в угол от страха и вопят, пока глотка не порвется.

— Давай, — скомандовала я, сплевывая себе под ноги.

В ту же секунду ряды моих людей расступились, и вперед вышел Сих, держа в руках длинный мэнкэтчер из кости. Спасибо сериалам, Дима знал, что это такое, и такое оружие показало себя более эффективным средством сдерживания, нежели копья и веревки.

Одним метким, сильным ударом он нацепил оружие на шею мертвому царю, и тот рефлекторно дернулся в сторону, хватаясь за горло. Острые костяные шипы впились в синевато-белую кожу, струйка мерзлой крови побежала по кадыку и ключице, падая вниз и в полете обращаясь в лед.

— Один неверный шаг — голова с плеч, — нахмурившись, сказала я. — Вы ведь уже знаете, как все работает, а, царь? Черный глаз вам все рассказал.

На лице мертвеца читался первобытный ужас. Он хватался за мэнкэтчер, не понимая, что происходит, ему явно хотелось убежать прочь, к сородичам, но позволить этого мы никак не могли. Как-никак, у меня с принцами был уговор.

— Ему больно! — воскликнул, не выдержав, принц Герот.

— Он мертв, — опередив меня, осадил его Адон.

Герот отошел на пару шагов назад, громко сглотнув от злости и отчаяния. Но, как бы ни была сильна его ярость, как бы сильно он ни любил своего отца, факт остается фактом — это уже не тот человек, что был прежде.

— Значит, царь, вы отказываетесь назвать наследника, так? — обратилась я к мертвецу, нахмурившись. — Не хотите по-хорошему?

— Он… — священник хотел было перевести слова правителя, но не решился. — Он проклинает тебя, Соленый Ворон.

— Не называй меня так, — вздохнула я. — Это не имя, а прозвище, которое мне дали сородичи.

Священник кивнул. Я щелкнула пальцами и указала на один из ледяных коридоров, проход, ведущий в зал, отстроенный по моим задумкам.

— Раз так, — я ухмыльнулась. — То мы заставим говорить. Готовьте Скьоллранг!

Мои люди, даже те, что были из Окциты, радостно загоготали. Не понимали происходящего лишь наши гости, но мы уже двинулись единым скопом вглубь крепости, и скоро они поймут, в чем дело.

Идея постройки Скьоллранга, названного в честь великана из детской сказки, пришла ко мне в конце первого года моего правления. Все трупы было не уничтожить — какие-то шли в пищу, другие становились стенами, но их всегда было слишком много. В то же время оставлять их «в живых» было бы слишком опасно. Для этого мы и построили ужасающую машину, сводящую на нет любую угрозу со стороны оживших мертвецов.

— Бруни, у нас есть уцелевшие твари? — обратилась я к товарищу.

— Хе! — усмехнулся он. — Тащи того, что поймали!

В большом, высоком ледяном зале мои люди поставили мертвого царя на колени. Мимо них прошли еще двое, таща за собой вырывающийся труп, подошедший слишком близко к крепости. Они бросили его в яму, глубиной около двух лагов, откуда он при всем желании не смог бы выбраться — это было возможно лишь с использованием веревочной лестницы, которая сейчас была убрана. В то же время несколько крепких мужчин тянули веревки, укрепленные блоками, и под потолком, что наконец-таки заметили наши гости, медленно поднимался огромный ледяной блок, весом не меньше тонны.

— Так вот, царь, — продолжила я. — В твоем мертвом сердце страх, а в горле — ярость. Ты не хочешь помогать нам, но ты не учел одну вещь…

Я наклонилась, почти столкнувшись лбами с мертвым царем. Он с ужасом и непониманием смотрел мне в глаза, а я лишь улыбалась.

— У нас всех здесь давно уже мозги сдвинулись набекрень. Особенно у меня. Бросай!

Мужчины отпустили веревки и попадали на пол от измождения. Тяжелый ледяной блок устремился вниз и с грохотом обрушился на оживший труп на глазах воинов Окциты, их принцев и умершего царя. Последний в ужасе разинул рот, не в силах ответить мне что-либо, глядя на кровавые ошметки, оставшиеся от тела моего врага. Он понимал, что то же самое будет и с ним, если он откажется сотрудничать.

— Боишься смерти? — усмехнулась я. — Зря. Бойся меня, мертвец, — я взглянула ему прямо в глаза и плюнула себе под ноги. — Потому что я здесь страх.

Сих отпустил мэнкэтчер и раздвинул костяные створки, отпуская мертвого царя. Тот упал на пол, дрожа всем телом от страха и хватаясь за грудь — обсидиан внутри обжигал его, не давал сотрудничать с нами, помогать живым, но страх был еще сильнее. Он отчаянно пытался назвать имя своего сына, но лишь хрипел от боли внутри своего мертвого тела.

— У тебя один день, — бросила я напоследок, уходя прочь. — Бежать некуда. Соберись с силами и прими решение, царь.

***

Оставшееся время я, как и всегда, провела у себя в кабинете. Браги, к счастью, оставалось еще довольно много, поэтому у меня всегда был способ отвлечься от мрачных мыслей.

И все же, что, если и меня ждет подобная участь? Я рву их, давлю, издеваюсь, но ведь и сама в любой момент могу оказаться на месте любого из оживших мертвецов. Проблема не решалась приходом войск Окциты, хотя и, пожалуй, они могут оказаться очень значительным подспорьем в грядущей битве.

Но ясно было одно: назревает нечто крупное. Возможно, такого боя Белая крепость еще никогда не видела.