Антон Пешкин - Белый край [СИ]

— Почему они не торопятся? — задумчиво протянула я, не желая пока притрагиваться к еде. — Длинные ночи скоро начнутся. К чему ждать?

Но мой собеседник не ответил на этот вопрос. В общем-то, и правильно сделал — такие мысли вслух я адресовала скорее сама себе.

"Или второму "я"", — вдруг прозвучал в голове голос Димы.

Если знаешь ответ, то не молчи.

"С чего бы?", — усмехнулся он.

И то верно. Голову мы делим одну.

— Мой народ... — наконец продолжил свою речь Выгыргырлеле, когда миска его опустела. Я вежливо предложила ему свою порцию, но мужчина лишь тряхнул головой и продолжил: — Никогда не имел земли. У нас есть угодья, есть рыба и мясо, но не земля. С твоего дома нас прогнали красные люди и твои родичи, с дома на восходе солнца — зеленые люди.

— В Белой крепости вы точно дом не найдете, — вздохнула я. — Уж простите, но мы тут пытаемся нашествие сдержать.

— Я знаю что и как вы делаете, Майя, — мужчина поднял взгляд на меня. — Знаю, что мертвые могут воскрешать других мертвых лишь здесь. Знаю, что мертвые могут воскрешать других мертвых и на юге, если туда придут обсидиановые люди. Знаю, что вы для них как ком в горле.

— Отрезаем возможность расширять армию, да, — я кивнула. — Без постоянного потока обсидиановых тварей их армию остановит даже красное племя.

— Но сейчас защита нужна нам, — будто бы игнорируя меня продолжил Выгыргырлеле. — Нам некуда идти, я не смог найти нам дом. Я отдам тебе всю кость, все богатства, только укрой хотя бы женщин и детей.

— Боги... Да я же не отказываюсь!

Он непонимаще взглянул на меня, а я, поднявшись на ноги, принялась ходить взад-вперед по комнате.

— Поймите вы, что все просто не поместятся! Тут и так стало так тесно, что нужник чистят по три раза в день!

— Хотя бы женщин и детей, — повторил мужчина. — Вот...

Я заметила, как он протянул мне искусное ожерелье из костяных бусинок, каждая из которых была выкрашена в ярко-синий и была украшена спиралью. Раздраженно хлопнув гостя по руке, я вновь села на место и зло посмотрела ему в глаза, стараясь говорить как можно более серьезно:

— Я вам не отказываю. Мы здесь для этого и есть — защищать людей. Но мужчинам места точно не хватит.

— Мужчины останутся снаружи, — кивнул звезда-корабль. — И помогут защититься.

— Да твою же мать, а! — воскликнула я. — Опять вот это пафосное самопожертвование! Ты идиот?! Вы все идиоты?! Бери мужчин и...

Я хотела было сказать ему, чтобы они как можно скорее уплывали на юг, в более безопасные места. Чтобы забирали своих жен и детей, чтобы молили о помощи у других племен. Но что-то внутри меня не позволило ему этого сказать.

— Еда с собой есть?

— Да.

— Сражаться умеете?

Он коротко кивнул.

Сразу же после этого я протянула ему руку, он крепко ее пожал. Особенность любых кочевников — они всегда легко понимают значение любых жестов любых народов, потому как постоянно учатся чужим повадкам, обычаям и культуре.

Наконец-таки, будущее переставало быть таким уж безрадостным. У меня появился план.

Вместе с Выгырлеле мы вышли наружу, где его ожидали его воины. На языке, неизвестном мне, он что-то быстро им проговорил, и те, кивнув, побежали к краю стены чтобы спуститься вниз.

— Дозорные! — выкрикнула я. — Будить всех! Поднимаем женщин и детей!

Пара окцитийцев с копьями в руках пристально смотрели на меня. Почему-то они не торопились выполнить приказ.

— Вы меня плохо слышите что-ли, блохастые?! — снова закричала я. — Быстро за людьми! Бегом!

Вперед вышел один из них. В его взгляде, сверкающем в свете северного сияния, я увидела презрение и злобу.

— Катись оно все к Аббе, — прохрипел мужчина и плюнул себе под ноги. — И ты туда же.

Он бросил копье. Его примеру последовал и второй. Вскоре, один за другим, окцитийцы десятками стали собираться в толпу, бросать оружие и хвататься за веревки. Меня охватила паника — бойцы спешили сбежать отсюда прочь.

— Какого хрена вы творите?! — борясь с пересохшим горлом закричала я. — Быстро в строй!

— Варварская шлюха... — донесся до меня один из голосов.

— Сама тут подыхай, сумасшедшая! — в сердцах выпалил другой.

Они сбросили вниз веревки, закрепили их на кольцах в стенах, вот-вот готовились сбежать, оставить свой пост. Тем временем другие их товарищи выносили наружу мешки с провиантом.

— Воины, к оружию! — скомандовала я тем, кто еще остался мне верен. — Всем на стены!

Но и на этот мой призыв почти никто не спешил откликнуться. Где-то в стороне стояли с копьями пиявки, мялся у прохода в крепость Бруни, явно сомневалась Афина. Даже Сих, что искренне рассказывал мне о своем прошлом, сейчас держал клинок в ножнах.

— Остановите их! Остановите же, ну!

Никто не желал кровопролития. Все знали, что они имеют право уйти. Имеют право на свободу. Никто никого не держал здесь насильно.

— Именем Трехликого, остановитесь! — вдруг прозвучал неожиданно громкий бас священника.

Словно призрак, он вышел на стену, облаченный в свой черный балахон. Святой символ на его шее причудливо переливался в свете полярного сияния.

Окцитийцы остановились. Они не могли ослушаться того, кто, возможно, был их единственной надеждой на рай после смерти.

Священник Леродот встал передо мной, положив руку мне на плечо. Из-под темного, огромного капюшона он медленно окинул взглядом дезертиров, тяжело вздохнул.

— Братья, сестры, — начал он свою речь. — Вы боитесь. Так же, как боюсь и я.

Над крепостью повисла мертвая тишина. Все слушали святого, никто не смел его перебить. Лишь Бруни неловко покашлял, прикрывая рот рукой.

— Но вы здесь неспроста. Воры, убийцы... Вас всех сюда направила воля Трехликого. Кто мы, смертные, такие, чтобы сопротивляться длани его? Как смеем мы, смиренные рабы, отступать, когда Он призвал нас на бой?

Леродот отпустил мое плечо и я отошла от него на шаг назад, пряча руки в рукавах. Колючий, пронзающий ветер завывал над головой, невольно я поежилась от холода. Священник раскинул руки в стороны, словно желая обнять всю свою заблудшую паству.

— Не бойтесь! Пусть нас и ведет язычница, пусть мы и не понимаем Его воли, но так было предначертано. За нами наши семьи и наши дома, за нами те, кого мы должны защитить. И я... Я верю этой деве. Я верю что она приведет нас к победе. Поэтому прошу вас, одумайтесь и возьмите в руки оружие. Пройдет совсем немного времени и всех вас будут чествовать как героев.

На лицах дезертиров проступили явные сомнения. Кто-то все еще держался за веревки, но большинство медленно но верно приходили в себя, поднимали с ледяного пола копья. Леродот, как бы мне не хотелось этого признавать, скорее всего спас нас всех — целая половина гарнизона не ушла прочь с нашими запасами лишь благодаря его речи.