Антон Пешкин - Белый край [СИ]

До приозерной деревни отсюда было рукой подать, как можно было подумать, если не видеть здешние тропы. Цугин уверял меня, что мы доберемся до нее еще до полудня, однако солнце все выше и выше поднималось в ясном голубом небе, а мы все так же шли по протоптанной дороге куда-то вдаль сквозь светлый, редкий лесок на склоне длинного холма.

Все время, что мы шли, я то и дело заглядывала вниз, в овраг, где ярко поблескивала влага. Цугин, впрочем, настойчиво рекомендовал даже не пытаться ее пить, потому как это не был источник, а всего-навсего низина, в которой скапливалась стоячая вода. Внизу было прохладнее, чем на тропе, и поэтому она не испарялась, однако гнилостный запах, то и дело достигавший моего носа, подтверждал слова скальда — вода непригодна для питья.

Вскоре холм закончился, и идти стало легче. Даже тяжелый мешок за плечами сразу же показался легче, да и тропа стала менее ухабистой и неудобной. Чем дальше мы шли, тем яснее становилось — здесь живут люди. Еще через несколько килагов лес окончательно расступился, открывая вид на холмистые просторы, чернеющие вскопанной землей под ярким утренним солнцем. Если здесь люди выращивают пищу, то и сама деревня должна быть недалеко — во всяком случае в родной деревне до полей можно было дойти за пятнадцать-двадцать минут.

Все чаще вокруг нас виднелись покосившиеся деревянные ограды, отделявшие участки одних землепашцев от других. Вскоре мы увидели и самих крестьян, пропалывающих землю перед посевом.

— Лучше не здоровайтесь, — негромко сказал Цугин. — Мне тут не очень рады.

Я опасением взглянула на него, когда мы поднимались на очередной холм. Воздух здесь становился заметно свежее, чувствовалась влага, исходящая от огромного озера. И когда мы наконец достигли вершины, Цугин с улыбкой раскинул руки, словно обнимая раскинувшуюся у водной глади деревушку.

— Добро пожаловать на Вересковое озеро! — он обернулся, а затем указал рукой на противоположный берег. — И да, я не соврал, видишь?

Я прищурилась, вглядываясь в холмы на другой стороне озера, что были от нас в нескольких килагах. Над ними что-то чернело, словно сгущающаяся туча или дым множества костров. Но это не было ни грозовой тучей, ни дымом.

— Форр фан да... — произнесла я себе под нос, вглядываясь в гигантскую тучу пчел, заполонивших собой, казалось, половину неба.

Под холмами, у самого берега Верескового озера, раскинулась довольно большая по меркам Севера деревня. С первого взгляда было понятно, что дела у местных идут как надо — дома у них были аккуратные, не виднелось ни одного покосившегося. Более того, интересна была местная архитектура — сами здания представляли из себя нечто вроде землянки, уходящей под землю, а крыши были устланы почвой и поросли травой, почти сливаясь с окружающими их холмами. По огромному, сверкающему блюдцу озера медленно плавали небольшие рыбацкие лодки, которые, впрочем, не заплывали слишком далеко. Думаю, это все из-за пчел — над противоположным берегом нависала огромная черная туча этих созданий, и наверняка у самого берега можно было даже услышать жужжание тысяч и тысяч крыльев.

Мы быстро спускались вниз по крутому склону холма. Воды у нас все еще не было, а пиявки, похоже, были на грани полного обезвоживания — у Снорри и Варса к этому моменту пересохли и потрескались губы. В сопровождении Цугина мы быстро проходили через людную деревню к берегу, и каждый встречный оглядывался на нас. Одна полноватая розовощекая женщина даже цокнула языком, взглянув на скальда:

— Опять тебя недобрая принесла. Сколько ж можно уже, а?

— Я всего-лишь помогаю путникам найти воду! — воскликнул он, улыбнувшись. Было понятно, что такие слова его давно уже не задевали.

— Путникам он помогает! Небось и этим бедным девочкам уже венки плести начал, а?

— Не переживайте, он нас не трогал, — улыбнулась я и показала ей большой палец. — Да, Кир?

Кира в подтверждение моих слов лишь улыбнулась, оскалившись всеми своими острыми зубками. Если приглядеться, то становилось понятно, что они у нее куда острее обычных — клыки были слегка длиннее, а передние зубы словно подточили. Более того, и задние, которые у нормальных людей были плоскими и предназначались для растительной пищи, у нее выглядели несколько иначе. Словом, натуральная хищница.

— О боги... — вдохнула женщина, прикрыв рот ладонью. — А ее-то ты как сюда притащил?

— Вообще-то я сама пришла! — воскликнула Кира, обиженно надув щечки.

— Она еще и разговаривает! — ахнула наша собеседница, и, что странно, я не почувствовала в ее голосе фальши. Она искренне этому удивлялась.

— Что вы имеете в виду? — я прищурилась, глядя то на нее, то на Киру.

— Идите куда шли, ребятишки, — лишь махнула рукой она. — Лишь бы за ней ее сородичи не пришли да нас не пожрали.

Я хотела было спросить ее о "сородичах" Киры, но женщина, причитая и вздыхая, пошла прочь. Кира непонимающе смотрела на меня, на лице у нее читалось беспокойство.

— Почему она так про меня думает? — обиженно протянула она, нахмурив брови и растерянно глядя мне в глаза.

— Да кто ж знает... — вздохнула я. — Пойдем, ребят. Напьемся вдоволь.

— Вот это дело, — пробасил Снорри и вместе с братом и Цугином уверенно зашагал дальше.

Мы же с Кирой шли слегка позади них. Я то и дело поглядывала на подругу, и мне больно было видеть, как она искренне не может понять, в чем дело. Оно и понятно — этим людям она не сделала ничего плохого, но, видимо, у них были свои причины с недоверием относиться к ней.

— Я же даже никого не обидела... — тихо произнесла она.

— Ну, Кир, — я положила руку ей на плечо, пытаясь успокоить. — А ты вспомни тот раз, когда Арви пыталась тебя постричь. Что ты сделала?

— Ну укусила, — буркнула Кира в ответ.

— Не укусила, а откусила ей палец.

— Ну подумаешь...

— И проглотила.

— Это ничего не значит! — Кира обиженно скрестила руки на груди и дернула плечом, убирая мою руку.

Я улыбнулась, не в силах противостоять ее природной миловидности, и одной рукой взялась за ее ладонь. Она нехотя опустила руки и не сопротивлялась мне, хотя на лице у нее все еще читалась детская обида.

— Не переживай, — улыбнулась я. — Я тебя в обиду не дам.

В этот момент Кира не выдержала и крепко сжала мою ладонь, широко улыбнувшись мне, и мы стали нагонять ребят.

Берег Верескового озера был, не побоюсь этого слова, приятным. В теплое время года я бы с удовольствием полежала под солнцем на мягком песке, в котором лишь изредка проглядывалась мелкая галька. Вода тоже была чистой — не идеально прозрачной, но, во всяком случае, пригодной для питья. По-хорошему нам следовало бы прокипятить ее, прежде чем пить, но пиявки испытывали такую сильную жажду, что все втроем припали к водной глади губами, жадно глотая холодную воду. Я не успела даже слова им сказать, как они уже упали на песок, тяжело дыша от того, как наполнены были их желудки.