Антон Пешкин - Белый край [СИ]

— И затем я делаю украшения, говорю же, — раздраженно проворчал он. — Неважно. Чего ты хотела?

Я положила сверкающий камень на стол и повернулась в пол-оборота к Стейну, с серьезным видом глядя ему в глаза.

— Я хочу купить вашу дочь.

Стейн до белых костяшек с силой сжал кулаки, и я буквально услышала, как заскрипели от напряжения его зубы. Он нахмурился, зло глядя на меня, и шумно выдохнул:

— Что?!

— Хорошо, я не так выразилась, простите, — тут же сказала я и неловко прокашлялась, стараясь подобрать правильные слова. — Я хочу поговорить с вами о вашей дочери. О ее замужестве.

— О боги! — воскликнул Стейн, подняв руки к небу. — Не бывало еще такого, чтобы руки ее просила другая девушка, а ведь женихов приходило множество!

— Нет-нет-нет! — воскликнула я, неловко засмеявшись, и поспешила поправить саму себя. — Я про то, что... Скажите, почему вы не даете ей быть с тем скальдом, Цугином?

— Боги... — старик вздохнул и присел на стул напротив меня, глядя куда-то в сторону открытого настежь окна. — И тебе на уши подсел? А ведь я слышал, что ты, Соленый Ворон, умная не по годам.

— Это правда, — я кивнула. — Но мне нужна его помощь. А взамен он попросил, чтобы я с вами поговорила.

— Майя, — Стейн взглянул мне в глаза. — Ты думаешь, я запрещаю ей, м? Боги... Пойми, она единственная моя дочь, а мать ее померла при родах. Я желаю ей только счастья.

— Но они были бы счастливы! — возразила я, повысив голос и едва не вскакивая с места. — Цугин поведал мне об их любви!

— Не все ж так просто, Майя, — покачал головой мастер. — Ты можешь, как ты сказала, купить ее у меня, но ты не можешь купить ее сердце. Я знаю, ты наверняка сможешь предложить мне что-то очень ценное, но даже я не в силах заставить ее полюбить кого-то.

— Заставить? В каком смысле "заставить"?

Стейн лишь горько усмехнулся, отводя взгляд, а затем медленно встал и открыл дверь наружу, намекая, что мне пора бы уйти.

— Говори не со мной, а с ней. Я уже немолод и мечтаю о внуках, но, увы, дело тут только в ней.

Я встала из-за стола и проследовала к выходу. Уже уходя, я обернулась, еще раз взглянув на Стейна:

— Как мне найти ее?

— Приходи ночью к безлюдному берегу по правую руку от деревни. Она не желает меня видеть, но в детстве она всегда убегала туда, когда мы ссорились.

Я кивнула ему в ответ и, развернувшись, поплелась обратно к берегу, где оставила пиявок.

Ситуация, выходит, странная. С одной стороны у меня Цугин, который клянется в том, что у них любовь на века. С другой — отец девушки, который утверждает, что она вообще всех подряд от себя отгоняет и никого видеть не хочет. Для полноты картины нужно выслушать еще и ее саму, но это я смогу сделать только ночью, а пока нужно встретиться с пиявками и найти место для ночлега. И, разумеется, найти немного меда.

Пиявки к этому времени удобно устроились на теплом песке: Снорри и Варс спорили о том, как лучше всего наносить удары копьем, а Кира о чем-то болтала с Цугином. Завидев меня, они помахали мне рукой, а я, подходя, лишь вздохнула.

— Цугин, — начала я серьезным тоном. — Ты точно уверен в том, что дама твоей души тебя любит?

— Конечно! — воскликнул он, ударив себя в грудь. — Не может и быть иначе!

— Ла-а-адно, — с недоверием протянула я, а затем тряхнула головой. — Сейчас не об этом. Пиявки, пойдем разбивать лагерь.

— Есть! — с энтузиазмом в голосе воскликнула Кира, вскакивая на ноги.

Мы выдвинулись в сторону восточного берега озера, где раскинулся небольшой тенистый лес. В общем-то, он и лесом как таковым не был — деревья находились друг от друга на достаточном расстоянии, чтобы было видно небо, да и сразу за ним виднелась речка с крутыми берегами, берущая начало в озере.

Цугин вежливо отказался от ночевки с нами, объяснив это тем, что слишком уж переживает за свою шкуру. Оно и понятно — знакомство у нас вышло странным, да и с его умениями наверняка было довольно просто найти ночлег где-нибудь в деревне.

Снорри рубил крупные ветки на дрова, а Кира ставила ловушку на мелкого зверя, когда мы услышали шаги позади себя. Я обернулась и увидела, что к нам приближается та самая краснощекая полноватая женщина, которая так старательно поносила на чем свет стоит скальда и оскорбила Киру. Вид у нее был виноватый, она явно не знала, как начать разговор.

— Ребятишки, вы... — неуверенно сказала она, почесывая затылок. — Уж извините, ладно? Это я дурня того увидала и распереживалась, бывает со мной такое.

— Ничего, — я кивнула ей. — Понимаю.

— Вы, это самое... Чего на улице-то спать? — продолжила она, и от ее слов у меня невольно по лицу поползла улыбка. — Пойдемте лучше ко мне. В доме положить не смогу, уж простите, детей у меня самой... Но, в общем, в стойле турнов есть сено, там хоть не холодно по ночам.

Я обернулась, дабы увидеть реакцию пиявок на ее слова. Снорри, как впрочем и всегда, было в общем-то все равно, но вот Кира и Варс активно закивали.

— А мед у вас есть? — улыбнулась я.

— Конечно! — воскликнула женщина. — Чтоб в доме у Вертэнди и не было меда!

Быстро собрав наши вещи, мы поспешили за грузной женщиной обратно в деревню. Уже вечерело, солнце медленно клонилось к горизонту где-то на западе, за холмами, и на землю опускалась приятная освежающая прохлада. С полей возвращались крестьяне, неся с собой свои нехитрые инструменты, кто-то даже вел за собой турнов, привязав веревку к длинным рогам. Вскоре мы добрались до дома Вертэнди, и она пригласила нас на ужин.

Дом у нее и вправду был небольшой, и места в нем решительно не было — детей, бегающих друг за другом, я не смогла бы сейчас даже посчитать.

— Да это не все мои, просто не бросать же сироток, — вздохнула она. — Вы проходите. Сесть некуда, простите уж, но чем богаты.

Кивнув ей в благодарность, мы вошли в дом и скинули свои вещи в углу. Тут же их буквально облепило множество маленьких детей, удивленно разглядывая копья и луки со стрелами. Другая же половина ребятни окружила нас.

— Путники! Путники! — верещала одна из девочек, у которой в силу возраста не было передних зубов.

— Какой здоровенный! — раскрыв рот, мальчишка лет десяти смотрел на Снорри, которому пришлось пригнуться, чтобы не задеть головой потолок.

— Ну-ка, расступились! — строго, но с веселым огоньком в голосе воскликнула хозяйка дома, вынося в комнату огромный глиняный котелок, от которого исходил великолепный аромат горячей каши, обильно политой медом.

Старшие девочки, жившие в доме, помогали ей с посудой, так что вскоре у всех и каждого было по деревянной тарелке и ложке. Лишь когда все уселись есть, в доме наконец наступила тишина.

Больше всего компания гиперактивных друзей понравилась, что логично, Кире. После ужина она с радостью согласилась поиграть с ними в догонялки, а я лишь беспокоилась, чтобы она ненароком не решила покусать кого-нибудь из них. Впрочем, она держала себя в руках, ловко подхватывая на руки то одного, то другого карапуза. Это, в общем-то, было несложно, ведь места в доме было крайне мало, и здесь толком даже не побегаешь, но им это мало мешало.