Антон Пешкин - Белый край [СИ]

— Она крепкая, здоровая малышка, — слабо улыбнулась я. — С ней все будет в порядке.

— Слава Всематери... — облегченно вздохнула в ответ девушка и улыбнулась.

— В общем... Да. Я не могу подобрать нужных слов, чтобы попросить у тебя прощения, но иначе погибла бы и ты, и твоя дочь, Нэна.

— Я понимаю, — кивнула она. — Женщины нашего народа мудры и рассудительны. Злость и ненависть — удел мужей. Я обещаю, что тебя никто не тронет, даже если я не переживу эту ночь.

— Кстати, об этом, — я щелкнула пальцами и взглянула в огромные зеленые глаза девушки. — Ваш народ не слишком разговорчив. Почему ты тратишь на меня столько слов?

— Женщинам дозволено говорить там, где это безопасно. У нас нет времени излагать мысли нашими руками, ведь к югу от нашего дома повсюду кроется опасность.

Я понимающе кивнула, прикидывая в голове ту картину их общества, которую в данный момент могла обрисовать.

Во-первых, в Красном племени царит явный ярко выраженный матриархат. У них даже божество женского пола, чего уж там. И это объясняет, почему Киру с такой заботой унесли охотники, когда они только-только нашли нас. Не думаю, что ей понравилось бы такое обращение, будь у нее больше сил, но сейчас это неважно.

Во-вторых, по какой-то причине они крайне неразговорчивы. Особенно меня смутили слова Нэны про "безопасные места, где можно говорить". Что бы это могло значить? Загадка на загадке.

И, наконец, в третьих... Впрочем, нет времени погружаться так глубоко в свои мысли. Над ухом у меня снова раздался плач ребенка, и Нэна осторожно взяла ее на руки и стала кормить своей грудью. Пора бы и мне заняться своими детьми.

— Я оставлю вас, — шепотом сказала я, поднимаясь на ноги.

В первую очередь, мне нужно проведать Киру. Ей пора выпить жаропонижающего отвара, и если не сделать это прямо сейчас, то ее болезнь может иметь крайне негативные последствия. Проблема заключалась в том, что я понятия не имела, где они ее держат, а сказать об этом мне могли только сами люди Красного племени. С этим вопросом я подошла к самому старшему из них, отцу Ики.

— Кира? Ее имя? — нахмурился он. — Там. Пойдем.

Под странными, словно оценивающими взглядами охотников, мы отошли с ним в сторону от священного пруда и направились в чащу леса, туда, где отдыхали собаки и стояли колесницы. Здесь же располагалась пара палаток, у одной из которых сидел в полудреме охотник с длинным луком. Мой сопровождающий тихо подошел к нему и звонко ударил открытой ладонью по макушке, отчего молодой охотник вскочил на ноги, оглядываясь. Мужчина что-то быстро говорил ему на языке жестов, и, хоть я его не знаю, общий контекст разговора понять было нетрудно.

— Сюда, — наконец позвал меня старший, приподнимая одну из шкур палатки.

Я пригнула голову и зашла внутрь. Темнота здесь была кромешная, но вскоре за мной внутрь залез и отец Ики, держа в руке слабо горящую лучину. Я взяла ее и осветила лицо Киры — даже в темноте было ясно, что ей становится хуже. Лицо было бледным от изнеможения, лоб покрыт крупными каплями пота, а грудь часто вздымается от тяжелого дыхания. С этим надо срочно что-то делать.

Я прикоснулась к ее лбу тыльной стороной ладони и почувствовала, что жар у нее, к сожалению, не спал. Что делать в таких ситуациях, я не знаю, и поэтому мне оставалось лишь протереть ее голову мокрой тряпкой и дать выпить еще чашку отвара.

— Ей нужно в Ойкон, — негромко сказал мне мужчина, сидевший рядом. — Там ей помогут.

— Вы не можете даже женщине родить помочь, как вы справитесь с болезнью Киры? — вздохнула я.

— Мы умеем лечить, — нахмурившись, ответил он. — Есть знахари.

— Ойкон, говоришь... — задумчиво протянула я.

Если я все правильно понимаю, то Ойкон — их родной город, если у них вообще есть города. Было логично, что вся эта братия в конечном итоге соберется и двинется на север, в родные края, однако неизвестно, сколько еще протянет Кира.

— Значит, едем туда, — кивнула я наконец. — Как скоро отправимся?

— На рассвете, — коротко ответил мужчина и вышел из палатки.

На ночь я осталась с Кирой, пытаясь хоть как-то согреть ее своим телом и следя, чтобы ей не стало хуже. Отвар помогал, стоит признать, но незначительно — навскидку, температура не опускалась ниже тридцати восьми с половиной. Этого, впрочем, достаточно, чтобы помочь моей сестренке справиться с заразой и протянуть немного дольше до того, как мы доберемся до этого самого Ойкона.

Прекрасно, конечно, было бы покинуть общество этих крайне приятных людей прямо сейчас, чему вряд ли кто-то из них воспрепятствовал бы, однако в таком случае шансы Киры на выживание стремятся к нулю. Я не готова отпустить еще одного дорогого мне человека, попросту не справлюсь без нее, а значит придется пойти на риск и отправиться в самое логово хищника.

Утро пришло быстрее, чем я успела выспаться, но времени отдыхать больше не было. Лагерь спешно сворачивали, охотники завтракали сырым волчьим мясом, и вскоре мы были готовы отправиться в путь. Нэна с ребенком ехала вместе со своим мужем, а я предпочла ту же компанию, что и в прошлый раз — охотник по имени Исе пусть и с неохотой, но позволил мне ехать вместе с ним при условии, что я отдам ему нож, спрятанный в волосах.

Колесницы одна за другой тронулись, красный лес огласил лай десятков собак, и мы двинулись вглубь чащи. После того, как пересекли реку, вскоре добрались до дороги, по которой должны были пройти мы с пиявками, и ехать стало значительно проще и комфортнее — колесницу все еще безумно трясло из стороны в сторону, но далеко не так сильно, как прежде.

Проезжая по Немому лесу, я не переставала удивляться тому, как же все-таки странно и сюрреалистично выглядит все вокруг нас. Здесь не было ни одного растения, цвет которого не был бы каким-либо из оттенков красного, кроме редких лесных цветов. Словно художник, что хотел изобразить на холсте дремучий лес, вдруг понял, что зеленая краска у него кончилась, и решил вместо похода в канцелярский магазин сделать картину кроваво-красной. Здесь было множество трав и растений, которые я едва успевала разглядеть в дикой скачке, однако одно я понимала точно: я нигде и никогда не видела ничего подобного. Тем страннее выглядит то, что на самом рубеже между землями Скагена и бесконечной заснеженной пустошью простирается подобный лес, ведь он был по-настоящему живым. Не в том смысле, что здесь не было мертвых деревьев, а скорее в значении того, что каждая ветка, каждый листочек, казалось, двигались, словно очень странные конечности живого существа.

Хоть лес этот и был удивительным местом, я была рада, что вскоре дорога начала круто подниматься вверх, в горы, и плотный красный потолок над головой в конечном итоге расступился. Наверняка путники пропадают здесь не только потому, что их ловят охотники Красного племени, но и потому, что их сжирает сам лес — не удивлюсь, если есть там и такие растения, что вполне не прочь отведать свежего мяса.