Ренсом Риггз - Казни Дьявольского Акра [litres]

– Ладно, – пообещал я Эмме. – Это будет последнее средство.

Мы побежали вдоль Канавы по нашей стороне. Пусто́та помчалась по другому берегу, без малейшего труда держась с нами наравне.

– Она сейчас обгонит нас и переправится, – сказал я. – Надо куда-то уйти… убраться с открытого места.

Эмма ткнула пальцем на какой-то ветхий домишко:

– Туда!

Дом стоял сразу за плавучим мостом из баржей. Если мы не добежим туда раньше, чем пусто́та переберется через Канаву, мы пропали.

– Заманим ее в эту хибару и постараемся хоть ненадолго задержать внутри, чтобы выиграть время для Бронвин. Потом выскочим через черный ход и поведем эту дрянь к туннелю, – сказал я. – Разогрей руки пожарче и не отходи от меня ни на шаг!

– Туго соображаешь, – хмыкнула Эмма, помахав у меня перед носом горящей рукой: пальцы пылали, как спички.

– Поднажми! – крикнул я, отдуваясь, и мы рванули что было сил. Пусто́та не отставала: уже мчалась, отталкиваясь языками, через скопление барж, запрудивших Канаву от берега до берега.

Когда пусто́та перепрыгнула на последнюю палубу, мы уже были у дверей хибары. Я пропустил Эмму вперед и удостоверился, что пусто́та нас видит. Можно было не беспокоиться: ее тянуло ко мне, как мотылька на огонь.

Дом оказался нежилым: обвалившиеся стены, дырявые потолки. Мы продолжали бежать, перескакивая через груды щебенки и огибая те, что были слишком высокими. Услышав, как дверь за спиной громыхнула, срываясь с петель, я понял, что пусто́та нас догоняет.

Оборачиваться не было смысла. Теперь я ее чуял: мой внутренний компас наконец-то вернулся к жизни. На то, чтобы установить хоть какую-то связь с этой пусто́той, ушло много времени, куда больше обычного, и само ощущение было другим: стрелка компаса вибрировала сильнее, на более высокой частоте. Но я сказал себе, что подумаю об этом потом… если оно у нас будет, это «потом». До меня уже начало доходить, что это далеко не низший вид. Наоборот, это что-то новое – и гораздо более жуткое, чем прежние пусто́ты. Оставалось только молиться, чтобы ее вообще можно было убить, а не то окажется, что я завел друзей в гибельную ловушку.

Впрочем, хоть в чем-то нам повезло: в этой развалюхе было столько хлама, что затормозить пусто́ту оказалось несложно. На бегу мы повалили за собой огромный гардеробный шкаф и накидали кучу сломанных стульев. Ближе к выходу пусто́та застряла в узком, замусоренном коридоре. Сама по себе она была достаточно тощей, чтобы протиснуться за нами в любую дыру, но нам опять повезло: она зацепилась за что-то языками, а когда высвободилась, мы с Эммой уже выскочили в переулок и одолели часть пути до туннеля.

Сам туннель был немногим выше меня, да и в ширину – примерно как я. Вел он сквозь тупиковую стену той улицы, по которой мы сейчас бежали. Освещения внутри не было, и я не знал, успела ли Бронвин с охранниками затащить туда пушку, но ради всего святого надеялся, что да.

– Эмма… – начал я, но она, как всегда, оказалась на шаг впереди. Пламя уже сорвалось с ее пальцев, озаряя темный проход.

Вой пусто́ты отдался эхом в переулке, оставшемся у нас за спиной. Теперь между нами не было ничего, кроме короткой улочки.

Мы нырнули в туннель и ринулись вперед, в темноту. По лицу хлестали корни деревьев, пробившиеся сквозь земляной потолок. Навстречу, из глубины туннеля, донесся голос:

– Это вы, мастер Джейкоб?

Бронвин. Успела.

– Это мы! – крикнула Эмма. – Эмма и Джейкоб!

Туннель плавно повернул, и впереди замаячило пятно света – выход наружу. На фоне этого пятна чернели силуэты: четыре человека волочили гарпунную пушку. Ее пришлось положить набок, чтобы протиснуть в туннель.

А позади нас пусто́та уже добралась до входа. Теперь я чуял ее более отчетливо, как будто стенки туннеля сжали и сфокусировали ощущение.

Мы бежали дальше, пригнув головы и спотыкаясь на каждом шагу. Потом потолок поднялся чуть повыше, и мы наконец-то смогли распрямиться и набрать нормальную скорость.

Все звуки потерялись в шуме, который производила пусто́та, ломившаяся через туннель. Оглянуться мы не смели – просто продолжали бежать.

– Скорее, Бронвин! – крикнул я.

Пушка так и норовила застрять. Когда мы поравнялись с Бронвин и стражниками, до выхода оставалось еще футов двадцать. А пусто́та была уже на середине туннеля и быстро приближалась. Бронвин тащила пушку за ствол, а стражники толкали сзади. Кое-как они продвигались, но я уже видел: им ни за что не успеть. Тяжелое основание пушки то и дело увязало в грязи, и Бронвин уже почти выбилась из сил.

Мой план летел в тартарары, и оставалась только одна надежда: надо срочно придумать способ замедлить пусто́ту. Я велел Эмме остаться с Бронвин и, в случае чего, защищать ее.

– Да ты же не увидишь ничего в темноте, если я с тобой не пойду!

– Я ее чую, – сказал я. – Возможно, этого хватит.

Если пусто́те не нужны глаза, чтобы охотиться за мной, то, быть может, и я смогу охотиться за ней вслепую.

– И как ты собираешься с ней драться? – крикнула Эмма, но я уже ее не слушал. Развернувшись, я приготовился к очередному спринту, но тут мимо меня, в глубину туннеля, промчался кто-то, кого я не разглядел в темноте.

– Эй! – крикнул я, а Эмма поддала света, но было уже слишком поздно: мы увидели только спину загадочной бегуньи и волну растрепанных волос, развевавшихся за спиной.

Не успели мы опомниться, как в туннель ворвался Хью. Увидев нас, он притормозил и остановился, но продолжал размахивать руками, как будто еще бежит.

– Фиону не видели? – выкрикнул он, хватая ртом воздух. – Мы хотели помочь вам, добрались сюда, а она вдруг как побежит…

– О боже! – ахнул я. – Да она же там погибнет…

Я повернулся и бросился во тьму, навстречу пусто́те, а Эмма и Хью припустили следом. На бегу я выкрикивал имя Фионы и пытался пробиться взглядом туда, куда не достигал свет от пылающих рук Эммы. Пусто́ту я еще не видел, но по-прежнему ощущал. И чувствовал, что расстояние между нами быстро сокращается. Я бежал, вытянув руки вперед, раздвигая свисающие сверху корни – целый лес качающихся длинных пальцев, хватавших меня за плечи, за голову… ощупывавших меня, изучавших…

Вопль услышали мы все. Пронзительный, высокий крик. Кричала девушка. А миг спустя раздался новый вопль – и на сей раз кричала пусто́та. Эмма наконец поймала их лучом света – поначалу слабым, но разгоравшимся все ярче с каждым шагом.

Я думал, мы сейчас увидим, как Фиона бьется в пасти чудовища. Но, слава богу, картина, представшая нам, оказалась совсем другой. Фиона и пусто́та стояли друг против друга как дуэлянты – их разделяло футов сорок, а то и пятьдесят. Фиона широко расставила ноги, а руки подняла, как дирижер, готовящийся извлечь из оркестра первые звуки симфонии. Мы встали вокруг нее. Хью убедился, что она не ранена, и с облегчением вздохнул. Эмма выступила вперед и направила на пусто́ту руки, охваченные огнем. Я не понимал, почему пусто́та остановилась: древесные корни качались, отбрасывая тени и закрывая обзор, а Фиона так и стояла – молча и неподвижно, не поддаваясь Хью, который все тянул ее назад, пытаясь увести от опасности.