Джо Аберкромби - Мудрость толпы [litres]

– Вы, однако, заставили меня поплясать последнюю пару недель, – прорычал он, словно отчаянные попытки Орсо остаться в живых были задуманы лишь для того, чтобы оскорбить его лично.

– Не моя вина, что вы такой плохой танцор, – парировал Орсо.

Изерн-и-Фейл, стоявшая прислонясь к дверному косяку, не удержалась и фыркнула. Никто из остальных, как и следовало ожидать, не был в настроении веселиться. Орсо оглядел комнату, прикидывая, не поздно ли еще попытаться прорваться – но он очень сомневался, что справится с Коулом Трясучкой, будучи вооружен одной только вилкой.

Рикке заговорила – медленно, тихо. Словно пытаясь убедить саму себя.

– Север прошел сквозь огонь, Орсо. Это я разожгла этот огонь. Если бы дело касалось только меня… – Она поморщилась и сердито оборвала себя: – Но я теперь должна думать обо всех этих людях! Им нужен мир.

– Ну да, и, очевидно, я являюсь его залогом. – Орсо обвел взглядом Гловарда, Брока, Юранда, Изерн, Трясучку, потом снова посмотрел на Рикке. – Ты обещала, что будешь драться вместе с ним против меня. Потом ты нарушила свое слово. И вот теперь я – та цена, которую ты платишь, чтобы снова вернуть себе его расположение. Если он еще способен испытывать расположение хоть к чему-то.

– Постоянная боль истощает терпение, – сказал Брок.

– Мы в Адуе любим считать все, что лежит по ту сторону Кругового моря, диким и варварским. – Орсо, вздохнув, аккуратно отложил нож и вилку с отчетливым, завершающим стуком. Его завтрак был окончен. И не только завтрак. – Но, как выясняется, вы, северяне, могли бы многому нас поучить. Например, вероломству.

Изерн, кажется, едва заметно пожала плечами, в том смысле, что ей наплевать. Трясучка не шевельнул вообще ничем. Рикке, по крайней мере, не сочла за труд поморщиться.

– Вождь должен быть твердым, чтобы другие могли быть мягкими, – проговорила она, хмуро глядя в стол. – Вождь должен сделать свое сердце каменным.

– Или вообще избавиться от него, – вставил Брок.

– Наконец-то мы в чем-то согласны! – Изерн-и-Фейл почесала ямку между ключицами и подмигнула ему. – Безжалостность – качество, которому благоволит луна!

Орсо испытывал искушение завопить, выплеснуть свой гнев, но это бы испортило такое чудесное утро! Много лет, когда он был на виду и каждое его действие подвергалось пристальному рассмотрению, он жил с полным отсутствием достоинства. Сейчас, без свидетелей, он был намерен держаться за каждый его клочок.

Он отодвинул стул, встал и отвесил Рикке свой самый учтивый поклон.

– Должен заметить, что ни в малейшей степени не виню за это тебя. Ужасно невежливо с моей стороны свалиться как снег на голову! Это полностью моя вина. Фактически я… – Орсо удивленно улыбнулся, осознав, что это действительно так. – Я даже рад, что нам довелось побыть вместе.

Рикке снова сморщилась, еще сильнее, чем прежде, когда Гловард подошел к нему, держа в руках тяжелые кандалы.

– Можешь мне не верить, но я тоже рада.

– Какой неправдоподобный роман! – насмешливо хмыкнул Брок, кривя бледные губы от явного отвращения. Или это была ревность?

Взгляд, который метнула в него Рикке, был в достаточной степени свирепым.

– Мы в расчете, – процедила она сквозь стиснутые зубы.

Брок раздул ноздри. Возможно, у Молодого Льва наблюдался недостаток конечностей по сравнению с днями его славы, но он все еще являлся обладателем героической пары ноздрей.

– Отведите его куда-нибудь, откуда он не сможет сбежать, черт возьми! – рявкнул он Юранду. – И где про него не узнает леди-регент. До поры до времени.

Он снова взглянул на Рикке:

– Мы в расчете. Но не будем забывать точить мечи, просто на всякий случай.

– Мой меч выковал Мастер Делатель, – сообщил Коул Трясучка своим свистящим шепотом. – Он никогда не тупится.

Это не было угрозой. Пожалуй, если и есть преимущество в том, чтобы иметь огромный шрам и металлический глаз, то оно в том, что ты можешь быть угрожающим, не прикладывая к этому ровным счетом никаких усилий.

– Ха! – отозвался Брок и заковылял к двери, поскрипывая металлической ногой.

На запястьях Орсо защелкнулись наручники. Гловард проговорил с откровенной неловкостью:

– Надеюсь, это не слишком туго, ваше…

– Нет-нет, – заверил Орсо. – Самые удобные оковы из всех, что я носил, а мне в последнее время довелось перепробовать несколько вариантов.

Он бросил последний взгляд на Рикке, сидевшую в солнечных лучах во главе стола. Он был бы рад провести с ней больше времени – но, пожалуй, на это никогда не было особых шансов.

– Мир между Севером и Союзом! – Он хохотнул. – Честное слово, я оставляю после себя гораздо больше, чем можно было ожидать!

И он с беспечным видом вышел из зала.

Ну, то есть настолько беспечным, насколько это возможно в кандалах.

То есть не особенно.

Вик захлопнула дверь, и та, отскочив от косяка, приоткрылась обратно. Вик даже не стала ее закрывать.

Никогда не оставайся в таком месте, откуда не сможешь уйти моментально, не оглядываясь.

Она прошла по коридору к столовой, распахнула узкий буфет, выдрала фальшивое дно и вытащила дорожную сумку, перекинув ее через плечо. Остановилась возле стола, глядя на несколько книг, сложенных стопкой на подоконнике.

Никогда не заводи вещей, с которыми не сможешь расстаться.

Она бросила сумку на пол, сшибив пару фигур с доски для игры в квадраты, схватила потрепанную «Жизнь Даба Свита», кинула внутрь.

Никогда не заводи друзей, к которым не сможешь повернуться спиной. Жизнь, не оставляющая следов…

Вик на мгновение замерла, стиснув зубы.

– Черт, – прошипела она.

В дверь заглядывал Огарок. Казалось, он был потрясен при виде нее. Вероятно, у него бывало не так уж много посетителей. Особенно посреди ночи. А после Великой Перемены кто мог радоваться стуку в дверь, когда ты никого не ждешь?

– Они поймали Орсо, – проговорила она, притискиваясь мимо него.

– Что?

– Он прятался в старом особняке Глокты, ни больше ни меньше. У этой треклятой Черной Рикке. – Она прошла к лампе и задула ее, погрузив комнату в темноту. – Рикке его выдала.

Огарок печально уставился в угол.

– Похоже, никому нельзя больше доверять.

– Лорд-регент держит его… – она на ощупь подобралась к окну и выглянула наружу, на темную улицу, – где-то в городе.

– И какое отношение это имеет к нам?

– Очень скоро они выяснят, что я помогла ему сбежать.

Огарок уставился на нее.

– Ты помогла… зачем ? Я думал, мы должны держаться вместе с победителями…

– Мне угрожает опасность, Огарок, а это значит, что всем моим друзьям она тоже угрожает. К счастью, у меня не так уж много друзей.

– Наверное, я вообще единственный.