Анатолий Махавкин - Бездна [litres]

– Посмотрим, как ты петь станешь, когда тебя начнёт колбасить, – криво усмехнулась женщина и выдернула наружу Лаврентьева. – Почему Тео и не любит баловаться этой фигнёй – отходняк жесточайший.

Итак, очередная настохорошевшая пещера с гигантскими колоннами в три моих обхвата. Нижняя часть столбов светилась красным (в реале – фиг его знает каким), а чем выше, тем свечение становилось тусклее, пока не пропа дало вовсе. Поэтому внизу было относительно светло, а верх напоминал небо в полночь. Даже огоньки далёких звёзд мерцали. Увидев, что я разглядываю, Вобла осклабилась.

– Там эти самые, с крылышками. Так что веди себя как мышь. Начнёшь шуметь – прилетят на раз-два.

Бабахнуло, да так, что у меня в ушах зазвенело. Не успело протяжное эхо пропетлять между колонн, как послышался хруст, лишь на полтона тише предыдущего грохота. А потом – контрольный: истошный вопль, от которого хотелось свернуться калачиком и закрыть уши ладонями.

– Спасибо, что предупредила, – заметил я, глядя на офигевшую спутницу. Из колодца донёсся возмущённый возглас Теодора. – Что это было?

– Неприятности, что же ещё? – Вобла уже пришла в себя. – А что тут ещё может происходить, мать их так! Ну вот, понеслось.

Словно запоздалое эхо грохота и вопля, сверху послышались нестройные крики, пока ещё напоминающие крики психованных чаек. Точки, которые я принял за звёзды, больше не перемещались по хаотичным траекториям. Теперь они медленно увеличивались в размерах.

Из колодца выпрыгнул взбешённый Теодор и уставился на нас. Потом осмотрелся и нахмурился:

– Что это было?

Вобла пожала плечами, я пожал плечами, и Паша присоединился к нашему флешмобу.

– Понятно. Значит, бегом!

И первым подал пример, рванув куда-то между колонн. По мне, так этот путь ничем не отличался от подобных ему, и как Емельянович выбрал дорогу, хрен его знает. Ан нет, во время бега я успел заметить какие-то серые полоски под ногами. Может, это и были знаки.

Мы с Воблой бежали замыкающими, плечом к плечу, но шаги за спиной всё же первой услышала спутница. Женщина, цвет лица которой теперь напоминал раскраску ягуара, обернулась и выдала изощрённое ругательство. К этому, как я выяснил мгновением позже, имелись все основания. В паре десятков метров за нами неслись костлявые ушлёпки, прежде атаковавшие убежище у водопада. Впрочем, топали не они, а кто-то пока невидимый за колоннами. Но я догадывался кто.

А потом стало ещё веселее. Птички, или кто там обитал наверху, успели опуститься на расстояние, достаточное для того, чтобы их жёлтые (теперь сиреневые) гляделки по размеру сравнились с автомобильными фарами. Кажется, прошлый раз на этом моменте мы благополучно вылезли в люк. Сейчас ничем подобным и не пахло. Кроме того, я различил цокот и скрежет, словно невидимые твари цеплялись за колонны когтями. Вобла же вроде сказала, что они «с крылышками»?

Спросить её об этом я не успел. Нас обоих сшибли с ног, и если меня просто прокатило по скользкой поверхности и впечатало в ближайшую колонну, то женщина была погребена под кучей визжащих уродов. То ли удар башкой о ледяную колонну оказался чересчур силён, то ли я просто испугался, но только сделал первое, что пришло в голову: поднял оружие и выпустил несколько стрел прямо в кучу малу.

Арбалет тут же вырвали из моих рук, а меня ещё раз приложили головой о колонну. Твари бросились в разные стороны, а матерящаяся Вобла поднялась на ноги и покрутила пальцем у виска.

– Дебил, б…дь! – заорала она. – Не они, так ты меня прикончишь.

– Разумно, – согласился Теодор и вернул мне оружие. – Достаточно неразумных поступков. Ага…

Это он уже не мне, а исполинской чёрной фигуре, вынырнувшей из-за полыхающего фиолетовым столба. Зверь собственной персоной в окружении множества истошно вопящих зверят. Много их…

– Выход совсем близко, – сообщил Емельянович, в упор глядя на тёмного монстра, – но люк сломан.

Внезапно он отпрыгнул в сторону, а между нами упало толстое блестящее щупальце со множеством крючков на конце. Ага, хозяева спустились, чтобы поприветствовать незваных гостей.

Что-то скрипнуло над самой головой, и я тут же шарахнулся от колонны. Ещё одна склизкая труба с шипами хлестнула по шестиугольной плите пола и оставила на ней извилистый след. Кто-то глухо ухнул и дико заверещал.

– Быстрее! – Теодор схватил меня за шкирку и швырнул вперёд. – Быстрее же!

Огромные тени заслоняли тускнеющий фиолетовый свет колонн. И, чёрт побери, среди шевеления щупалец я рассмотрел хлопающие перепончатые крылья! Как всё выглядело в сборе – не знаю. Не очень аппетитно.

Направляемый возгласами: «Прямо!», «Налево!», «Направо!», я промчался около пятидесяти метров. То и дело приходилось уклоняться от толстых шлангов, норовивших захлестнуть горло. Пару раз я почти вплотную видел огромные синие шары глаз, напоминающие колбы с бурлящим реактивом. За гляделками монстров шевелилось нечто вовсе непонятное, типа вздувающейся опары. Из этого бледно-серого месива выскакивали челюсти, покрытые слизью, и норовили добраться до моей физиономии.

– Сюда! – Это уже Вобла.

Она стояла у стены, где оранжевым светом сиял круглый проём. Остатки люка, прежде запиравшего вход, лежали под ногами у женщины, но я не стал всматриваться, а с ходу нырнул в дырку. Получилось просто идеально, если не обращать внимания, что я врезался в спину Лаврентьева.

Мы ещё барахтались в чём-то рыхлом типа песка, а Вобла и Теодор уже присоединились к нашей компании. Задерживаться они не стали, учёного просто швырнули вперёд, а мне отвесили чувствительного пинка. Осознав глубинный смысл намёка, я, сначала на четвереньках, а после по-человечески устремился следом за всеми.

Опять колонны, но тонкие, словно стволы берёз, и такие же светлые. Под ногами и в самом деле песок, мерцающий разноцветными искрами. Пар изо рта не шёл, значит, температура поднялась.

Сзади завизжало, и, обернувшись, я увидел, как дыра в стене изрыгнула плотную струю наших преследователей. Выглядели они откровенно не очень: хромали, прижимали повреждённые лапки к груди, но продолжали нестись за нами.

– Что-то тут не так! – выкрикнула Вобла.

– Всё не так, – ответил Теодор и, остановившись у одной из «берёзок», навалился на тонкий ствол. – Помогите мне!

Если все эти пещеры и переходы, действительно, сон местных повелителей, должен сказать, что переходы между локациями им, очевидно, грезятся в наркотическом бреду. Иначе как объяснить все эти жуткие рожи на люках и то, что выходы находятся хрен пойми где. Как этот, например.

Лязгнуло, и ствол наклонился вместе с плитой, на которой стоял. В основании открылся шестиугольный люк, и Вобла сразу спихнула туда Лаврентьева. Не успел тот и пискнуть, как следом уже забросили верещащего Павлушу. Потом туда полез Паша и тут же застрял.