Goblins - О бедном монахе замолвите слово

Но вот невдалеке послышался шум приближающейся погони, а, значит, пришло время нам наконец покинуть веселый и гостеприимный город Цзегу! Преследователи, по-видимому, заблудились в переплетениях узких улочек трущоб, чем и объяснялась задержка с их появлением, и я был им сильно благодарен за предоставленную фору, но одна волосатая скотина все никак не желала поддаваться на уговоры. Тем не менее, если Свинья и желал остаться в стороне от происходящих событий, сбыться этому было не суждено, ибо никто не смеет недооценивать талант убеждения этого Дао Ли! Ведь, как говорится, если ты не способен достучаться до разума, то, возможно, стоит попробовать постучать в другие места? И пинок, несущий в себе всю тяжесть обрушившихся на хрупкие плечи этого старика бед и горестей, опустился на волосатую задницу моего друга, а, чтобы у него не осталось никаких сомнений в личности виновника такого оскорбления, я, забросив метлу в телегу и оббежав Свинью сбоку, отвесил ему еще и смачный щелчок прямо в пятак.

Да, знаю, нехорошо так поступать со своим зверем, и моя душа была полна раскаяния, но иного выхода не было. Я утешал себя тем, что позже обязательно извинюсь перед зверем, и обязательно угощу его хорошей едой, а пока же припустил в сторону ворот, потому что в налившихся кровью глазках моего друга явственно проявилось желание откусить мне жопу. Обуреваемый этим жарким порывом, Свинья бросился за мной так резво, что Ванкси повалилась назад в телегу, запутавшись в вожжах. Зверь же мчался за мной, подобно урагану! Словно порыв горячего южного ветра, словно могучий водный поток из прорванной плотины, повергая в смятение бродяг и собак красотой и размахом мохнатых плечей, несся за мной могучий и гордый Свинья, снедаемый горечью обиды, нанесенной этим беззаботным стариком.

Никто и ничто не могло встать у него на пути, и все вокруг боялись и благоговели, предусмотрительно убираясь с дороги. Ленивые привратные стражи попытались, было, как-то отреагировать, но я легко увернулся от тычка древком копья одного стража и неловкой попытки схватить меня другого, с разбегу взбежал на пару шагов по неровной стене возле распахнутых настежь ворот и повис на надвратной балке. С воинственным всхрюком подо мной промчался Свинья, и я разжал пальцы, мягко опустившись в телегу. Путь был свободен. Свинья мчался, не сбавляя скорости, повозка трещала и скрипела, Ванкси ругалась. Я наслаждался свободой и скоростью, и беззаботная детская улыбка светилась на побитом лице этого старика, девушка же тужилась управлять повозкой, и снова была недовольна: неподрессоренный навозовоз исправно сообщал ее пятой точке обо всех ямах и кочках, что в изобилии располагались на дороге, ведущей из славного города Цзегу, а содержимое телеги терзало ароматами ее нежное обоняние, но, зато, мы выбрались!

Опасность, меж тем не миновала — следом за нами неслась погоня, к счастью, на своих двоих, и, к моему сожалению, потихоньку нас настигала. А что поделать? Не так-то просто сбежать от практика боевых техник, неустанно упражняющего тело и прилежно культивирующего внутреннюю силу! Первым мчался юноша в дорогой одежде, и его длинные черные, словно ночь, волосы развевались за его широкими плечами. Я смутно припоминал его — не с ним ли я сразился в доме старого Оуяна? Его гордое лицо, сиявшее благородным гневом, казалось мне смутно знакомым. Но на воспоминания времени не было, ведь юноша уверенно настигал повозку, воинственно потрясая копьем, и я схватил один из мешков, наваленных на дно телеги и метнул в него, и тут же метнул следом второй. Храбрый и гордый молодой мастер не посчитал нужным уворачиваться от всякого мусора: его рука, сжимающая дорогое красивое копье, небрежным движением, исполненным изящества и внутренней силы, смело и дерзко отвела летящий в него мешок, но разве может какая-то трухлявая мешковина противостоять благородному духовному оружию? И мешок порвался, и, судя по яростному крику, наполненному неизбывной ненавистью, содержимое мешка оказалось достаточно высокого качества. В этом крике — жажда битвы! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышал Дао в этом крике, и во мне окрепла уверенность, что этот старый несчастный Дао Ли приобрел кровного врага, который будет преследовать меня до конца жизни. А в то же время, этот благородный юноша, уверенно расправившийся с первым мешком, в силу ограниченной видимости (не иначе, в глаза что-то попало) не смог вовремя заметить второй. Но разве может какой-то там мешок, пусть и попавший в голову, потрясти молодого мастера из знатной семьи? Разве что, немного сбить с пути, но этого хватило, чтобы он растянулся на пыльной дороге, временно решив оставить преследование и поразмыслить о такой важной и ключевой для процесса совершенствования каждого практика боевых искусств вещи, как месть.

Следующим вперед вырвался еще один юный мастер, и его улыбка, исполненная ледяной ярости, поразила меня до глубины души. Его я вспомнил уверенно — именно он был сражен шваброй тетки Шу в битве при Оуяновом подвале, и жаркое предчувствие скорой мести пылало в его глазах. Используя все возможности закаленного культиваторского тела, он догнал телегу и вцепился в ее задний борт, и был сокрушен очередным увесистым мешком, обрушившимся на его голову, и пусть благодарит всех богов, демонов, и самого Будду, что у меня не оказалось под руками метлы.

Мешков было еще много, и я не собирался экономить боеприпасы, но не следует недооценивать практиков, в чьем сердце пылает жажда отмщения за незаслуженное поражение! Но, едва я повернулся с очередным снарядом, передо мной возникла девушка, чьи небесной красоты черты лица не портило выражение благородного гнева. Тонкие, слегка изогнутые брови, яркие глаза, глубину которых можно сравнить лишь с глубиной ночного неба, изящный тонкий носик и алые губки, легкий румянец на нежных ланитах — эта юная прелестница могла бы сразить любого мужчину только лишь одной своей красотой, и без всяких там боевых искусств. Но дева, благословленная небесами, не стала идти по легкому пути, и предпочитала тяжкий и тернистый путь самосовершенствования! Этой девушкой была несравненная Мэй-эр, прекрасная дочь семейства Роу.

— Лысый подонок! Отведай технику Когтей Орла! — Непреклонно глядя мне в глаза, с этими словами она вонзила свои пальцы, окутанные слабым сиянием, прямо мне в живот.

Преодолев легкое сопротивление, ее пальцы погрузились внутрь, и, почувствовав это, мертвенная бледность залила лицо красавицы. Я ее понимал: наверняка, убивать ей раньше не приходилось, тем более, таким ужасным способом. Да она, скорее всего, убивать-то и не хотела: травмировать, сбросить с телеги — да, но не лишать жизни! Она придушенно пискнула и медленно опустила наполнившиеся слезами и ужасом прекрасные свои очи вниз, боясь узреть дело рук своих