Goblins - О бедном монахе замолвите слово

— Ли! Смотри! — отвлек меня от размышлений возглас Ванкси.

Я оглянулся на нее — девушка обнаружила еще кое-что, а именно человеческие останки. Скелет, дочиста обглоданный мелким лесным зверьем и насекомыми, лежал неподалеку от телеги, и какой-то кустарничек, с ветвями, усеянными мелкими желтыми цветками, жизнерадостно прорастал сквозь грудную клетку бывшего бедолаги. Судя по остаткам одежды, скелет ранее принадлежал сильно небогатому горожанину или крестьянину из тех, кто слегка позажиточнее, и лежал он в направлении, обратном тому, откуда мы прибыли, лицом вниз. Каких-то внешних повреждений на скелете не обнаружилось.

— Братец Ли, — потеребила меня за рукав рубахи девушка. — Может быть, не станем заходить внутрь? Посмотри лучше, это здание за забором, выглядит как-то жутковато. И вон там, посмотри, — она ткнула пальцем в направлении остатков стены. — Там, кажется, что-то написано.

Я пригляделся.

Ветра и дожди практически стерли надпись на уцелевшем куске стены, но различить ее еще было возможно.

— «Остановись, путник. Древнее зло овладело этим местом», — с трудом разобрала надпись Ванкси. — Нет, нам, определенно, не туда.

«Определенно, нам туда», — ну как же тут обойтись без старого Фанга?

— Наверное, нам все же стоит зайти? Отдохнем под крышей, хотя бы и такой, — ответил я нервничающей девушке.

— А как же Древнее Зло? — пискнула она.

— Древнее Зло мне не указ!

Не знаю никого из древних, кто был бы злее моего учителя, и нет никакого Зла древнее, чем то, что сидит у меня в метле.

Зная скверный характер учителя, я не мог не ожидать от него подвоха, поэтому лезть в поместье наобум не собирался, да и сам внешний вид строений к благодушию не располагал. Довольно большое поместье, построенное в стиле Сыхэюань (глупо ожидать чего-то иного от глухой провинции), выглядело неухоженным и запущенным: краска со стен зданий облезла и облупилась, с крыши кое где осыпалась черепица. Дорожка к воротам внешней стены, ныне отсутствующим, когда-то была вымощена камнем, но прилежные мародеры не оставили ее без внимания, и теперь она представляла из себя покрытую редкими клочками засохшей травы тропинку. Клумбы вдоль нее, когда-то радовавшие взгляд жителей поместья обилием цветов, теперь выглядели, как небрежные кучи дерна, увенчанные полуистлевшими сорняками, а кусты, видимо, жасминовые, заботливо высаженные вдоль внешних стен, при каждом порыве ветра приветливо нам скрипели и похрустывали голыми, без единого листочка, высохшими ветвями. Да и вообще, двор без единой зеленой травинки выглядел несколько странновато, особенно если взглянуть на вполне себе обычный лес, начинавшийся сразу за стенами поместья.

— Знаешь, братец Ли, — неуверенно подергала меня за рукав Ванкси. — Что-то мне не по себе здесь. Такое ощущение, что за нами кто-то наблюдает. И посмотри вокруг, — она, поеживаясь, оглянулась. — Это место выглядит странно. Мне кажется, это плохая идея — ночевать здесь. Да тут даже трава не растет!

Словно бы в подтверждение ее слов, тех, про «ночевать здесь», зловеще хлопнула створка ворот чжаймэнь. Когда-то алые с золотыми узорами, а теперь буровато-облупленные, ворота поскрипывали от гуляющих в здании сквозняков. Рукоять с чжаймэнь кто-то давным-давно украл, а вот створки с петель почему-то снять никто не потрудился.

— Ну, возле алхимических дворов в нашем монастыре тоже ничего не росло, — подбодрил я девушку, хотя у самого на душе пребывало некоторое беспокойство. — Так что, может, и ничего страшного? Зато, комары здесь вдвое толще обычных, а если зайдем в здание и разведем очаг, этот мастер алхимии выкурит их всех разом, и ты как следует отдохнешь/ И если найдем источник, то сможешь хорошенько умыться!

— Я что, выгляжу замарашкой? — прошипела в ответ девушка. — А не напомнишь ли мне, друг мой кудрявый, почему эта госпожа теперь выглядит так, как будто делом всей ее жизни является выпас свиней?

Ох уж эти женщины, — скорбно подумалось мне, — вечно цепляются к пустякам и мелочам. Правильно говаривал мне учитель Чан, иным вечерком любивший выпить монастырского вина и поучить молодежь (в моем лице) жизни: каждая женщина всегда умеет из ничего создать три вещи: шляпу, салат и скандал. А для последнего всегда нужен кто-то виноватый, причем с поиском оного обычно никаких затруднений не возникает.

Развивать тему свиней и свинопасов (… свинопасок…) я не стал, хотя мог бы, ведь этому мудрому старику был известен по крайней мере один достойный человек, который этим в юности занимался, и не растерял от того ни ума, ни мудрости, не говоря уж про талант. Учитель из метлы что-то бухтел про то, что единственным достоинством этого человека, была, есть, и, по-видимому, будет бесконечная удача, позволившая встретить на своем кривом и убогом жизненном пути такого мастера, как он, старый Фанг. И только вмешательство этого добросердечного, хоть и немного мертвого старца не позволило этому пустоголовому отродью бабуинов окончательно разложиться морально.

Я не стал с ним спорить, хотя старец, в данном случае, был в корне неправ. А иначе — откуда тогда такой кругозор? Масштаб личности? Широта взглядов?

«Сейчас схлопочешь!», — предупредил меня теряющий терпение учитель. — «Эта твоя подружка, она хотя бы что-то чувствует, что с этим местом что-то не так, хотя и не в силах сообразить, что именно. А тебя, похоже, вытесали из дерева».

— Да вижу я, вижу, что местечко это не в порядке! А если ты говоришь, что мне надо туда идти, и что-то забрать себе, то не пора ли сказать, в чем дело?

«Дело в призраках, ученик», — несколько унял раздражение учитель. — «Причем, в их самой глупой и бесполезной разновидности. Дикие призраки, ученик, иногда заводятся в месте чьей-то смерти, особенно повышается вероятность восстать для того умершего, которого в момент кончины одолевали сильные чувства. Мать, защищающая ребенка, и погибшая при этом, пойманный стражей мститель, снедаемый ненавистью — шанс переродиться и восстать, дабы продолжить дело, не законченное при жизни, невелик, но он есть».

— Видимо, есть и не дикие?

«Разумеется. Много видов существует. Пути мертвых я так и не превзошел, но дело как с ними самими, так и с мастерами этого пути имел. А сегодня будешь иметь и ты».

— Может…

«Не может!».

— Но учитель! Этот младший не имеет техник, чтобы противостоять призракам!

«Они тебе сегодня не понадобятся. Дикий призрак сам по себе безобиден, но вот есть у него изъян: для существования ему необходима Ци. А раз своего нет, но очень нужно, то следует отобрать чужое, не так ли?».

— Погоди-ка! Ты хочешь, чтобы я пошел в поместье… Но там не будет чужой Ци, будет только моя! — возмутился я.