Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 4 [СИ]

– Надо же, эксклюзив, – подивился Бельзедор.

– Эксклюзив, эксклюзив… – покивал Янгфанхофен, глядя куда-то в сторону. – Я всегда сомневался, хочу ли вообще с кем-нибудь этим делиться. Но сегодня я рассказал вам уже так много, что поделюсь и этим. Но только при условии, что вы поклянетесь, что больше никому не расскажете. Поклянетесь самыми сильными клятвами.

– Вот и началось… – откинулся назад Бельзедор. – Ладно, я клянусь… клянусь ихором, что течет в моих жилах.

– Клянусь вратами Шиасса и могилой Бриара, – присоединился и Дегатти.

– Отлично, – сказал Янгфанхофен, ставя на стойку блюдо с жареной олениной. – Устраивайтесь поудобнее.

8401 год до Н.Э., Парифат, крепость Таштарагиса.

Это был самый разгар Ледника. Уже шесть с половиной веков минуло, как сковал он Камень своим хладом. Шесть с половиной веков этим миром безраздельно правили великаны, гиганты, Низшие и остатки хтонических чудовищ.

И демоны, конечно. Не забывайте про демонов, которые хоть и не трудились чем-то править и с кем-то сражаться, но называли Камень Житницей и использовали, как личную казну.

Внутри Кефринекса все пылало, когда он взирал на эту возмутительную картину. Боги обещали не вмешиваться – и боги не вмешивались. Они даже не посещали Камень уже много веков – все, кроме Кефринекса. Один из немногих, он не присутствовал при том обещании и не считал его относящимся к себе.

Сейчас Оленерогий стоял посреди промерзлого зала, с потолка которого свисали ледяные сталактиты, и глядел с гневом на правителя этого мира. Омерзительная нежить, что была когда-то Всерушителем, что была когда-то великаном-хримтурсом, а теперь уничтожает планету своим мертвящим прикосновением.

– Так приятно видеть гостей, – с явной издевкой произнес Таштарагис. – Даже когда они незваные. С чем пожаловал, Сохатый?

Он не выказывал страха. Стоял перед богом, перед одним из Двадцати Семи Сальвана, и открыто насмехался. Знал, что Кефринекс не тронет его, что так далеко он не зайдет.

Боги свято чтят законы, правила, договоры и установления. Цель и смысл их существования – поддерживать порядок во вселенной. На этом зиждется их сила, зиждется их могущество – и даже ничтожное нарушение может стать для них роковым.

Таштарагис прекрасно это знал – и бесстыдно пользовался.

– Я пришел предложить тебе помощь, Бычьеголовый, – проронил Кефринекс. – Хотя ты ее так не воспримешь.

– Помощь, – запылали ярче пустые глазницы. – Которую можно воспринять как-то не так. Впрочем, какая еще помощь может быть от богов. Но мне любопытно послушать.

– Когда-то Камень был цветущим миром, наполненным жизнью. А ты – нашим союзником. Я сам когда-то поручился за тебя перед другими богами. Я убедил их в том, что ты надежен, что тебе можно доверять. Теперь не проходит и дня, чтобы я не пожалел о своем решении.

– Тогда мне действительно можно было доверять, – с легкой насмешкой сказал Таштарагис. – Просто с тех пор минули тысячи лет. Я… изменился.

Кефринекс окинул взглядом огромный синий скелет с бычьим черепом вместо головы. Да, Таштарагис изменился. Наверное, никто в мире не менялся так сильно, как он.

– Твоя дорога заросла терниями, но это твоя дорога, – молвил Кефринекс, отведя взор. – Она ведет в юдоль скорби и лишений, но куда большую боль мне доставляет то, что ты несешь скорбь и лишения целому миру. Став волей судьбы хозяином Камня…

– Волей судьбы?! – перебил его Таштарагис. – Не говори так, словно Камень – яблоко, которое случайно упало мне в руки! Я завоевал его веками тяжелого труда! Не умаляй моих достижений! Я создал гигантов! Я вернул к жизни Низших! Я призвал из-за Кромки Паргорон и сделал демонов своими слугами!

– Слугами?! – изумился Кефринекс. – Таштарагис, не ослеп ли ты?! Твоя гордыня настолько затмила твой рассудок, что ты воспринимаешь их, будто слуг, не видя, что ты сам – их слуга?! Демоны пируют на остывающих костях Камня, как стервятники, и насмешливо клекочут над пастухом, заморившим свое стадо!

Таштарагис тихо рассмеялся. Они с Кефринексом стояли на огромной открытой галерее, возле вековечных каменных колонн. Великаны их строили – надежно, крепко, нерушимо. И виден был отсюда хоть и не весь Камень, но все равно бескрайние просторы. Равнины континента Ллитария – почти на самом экваторе, но замерзшие насквозь.

– Боги предпочитают видеть меня рабом демонов, – насмешливо сказал Таштарагис. – Дураком и самодуром, продавшимся Тьме. Вам режет глаза то, что не только демоны отказываются вам подчиняться. Не только демоны вам противостоят. Вы не хотите признать…

– Умолкни, Таштарагис! – гневно перебил его Кефринекс. – Мне режет глаза не твое противостояние, а то, во что ты превратил этот мир! Он был зелен! Был цветущ! Был полон жизни, полон эльфов!

– Ах да, эльфов, твоих любимых эльфов. Ты сам ведь эльфорожденный, я не ошибаюсь? Ну и порода!.. Не устаю поражаться! Даже титано- и великанорожденные боги забывают о происхождении и отстраняются от бывших сородичей – но уж не эльфы, нет!

– Дело не только в эльфах, – угрюмо сказал Кефринекс. – Твоя же родня, великаны… сколько кланов ты уже истребил? Не все из них были даже твоими врагами!

– Чистки необходимы, – пожал плечами Таштарагис. – Сегодня они нейтральны – а завтра пытаются меня убить. Это случалось уже не раз, и не только лишь со мной.

– Таштарагис, от Ледника и демонов страдают не только эльфы и великаны…

– Мне надоел этот бесплодный разговор, – отмахнулся Таштарагис от бога, ровно от мухи. – Хочешь все это закончить – вот я, стою перед тобой.

– Ты прекрасно знаешь, что боги не вмешиваются в войны, – процедил Кефринекс. – Мы не можем каждый раз являться с небес и разнимать вас, ибо конфликт – неотъемлемая часть жизни. И хотя я считаю, что ты перешел всякие границы и грозишь уничтожить свой мир полностью, ты плоть от плоти его и кровь от крови. Все происходящее, увы, часть вашего исторического процесса.

– Я – часть исторического процесса?.. – ядовито повторил Таштарагис. – Опять вы низводите нас до фигурок в ваших играх. Муравьев, копошащихся где-то под ногами.

– Если бы это было так, я бы не спустился сюда и не говорил с тобой лицом к лицу. Я все-таки надеюсь, что мои слова останутся в твоей памяти и однажды смогут пробудить здравый смысл и былую мудрость. А может, и совесть.

– Лучше бы сюда спустился не ты, – покачал головой Таштарагис. – Как думаешь, сколько миров я должен уничтожить, чтобы она явилась?

– Пересечешь с войной Кромку – явимся мы все, – пообещал Кефринекс. – Ты властен только здесь.

– Не думайте, что можете меня запереть. Есть способы, я знаю…