Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 4 [СИ]

– Это была наша добыча, – изрекла Эсветаллила, чиркая алебардой.

– Возьмешь ее, переступив через меня, – молвил Кефринекс. – А если не сможешь, то и это пустой звук.

Его слова были внятны и близки любому гохерриму. Их не интересовали политические хитроплетения ларитр и торгашеские махинации бушуков. Они знали силу, они знали поединок.

Кто победил – тот и победил.

И радостная нежданным вызовом, Эсветаллила переместилась в пространстве. Свистнула алебарда – и опустилась меж рогов.

Она разрубила надвое… но только мертвое дерево. Давным-давно погибшее, промерзшее насквозь. Его кривые ветви жалобно гудели на ветру.

В мирах смертных боги всегда себя сдерживают, стерегутся навредить даже травинке. Но Кефринекс уже достаточно нарушил – и эльфов вблизи больше не было. Он стал развертываться и развоплощаться.

Заревели-заверещали со всех сторон звериные голоса. Туман заговорил волчьим воем, медвежьим рыком, змеиным шипением. Мимо Эсветаллилы заскользили тени – и засвистала ее алебарда. Демолорд, страж границ Паргорона, она убивала духов, как комаров, втягивала их души, питала клинок.

И разлетелись они прочь по воле Кефринекса. Остался только он – но Эсветаллила его не видела, хотя и чувствовала.

Не стало вокруг и других гохерримов. Обернулась Ключница – и увидела лишь трупы. Одних убила свита Оленерогого, других уничтожил он сам. Просто хлестнул всей яростью, полыхнул божественной волей – и обернулась та смертью.

Эсветаллила сама с трудом ее выдержала. Ее окатило таким напором, что даже демолорд пошатнулась, даже ее силы едва хватило.

– Это означает войну, Кефринекс, – вымолвила она. – Но я только рада. Мне скучны были эти пресные набеги.

Эсветаллила сказала правду. Ее и впрямь не веселили мелкие жатвы, поглощение беззащитных душ. Обычно она в них и не участвовала, этим занимались простые гохерримы, да изредка вексилларии.

Но ей тоже иногда становилось скучно. Тоже хотелось проветриться, поохотиться. Она не могла истреблять великих хтоников, их запрещал трогать Таштарагис, но порой случалось так, что те нападали сами – и унылая охота становилась интересной.

А сегодня она встретила противника, превзошедшего все ожидания. И даже если он убьет ее – это будет красивая битва и красивая гибель.

В конце концов, как еще должен погибнуть воин?

– Иди сюда, Сохатый! – воскликнула гохерримка. – Не прячься в туманах, достань клинок!

Со всех сторон раздался смех. Разноголосый, трескочущий и подвывающий. Будто засмеялись ночные шакалы, заверещали козлы и заблеяли бараны.

– А это забавно, – донесся голос Кефринекса. – Ты считаешь, что тебя ожидает славный поединок. Мнишь себя достойной битвы с богом.

– Так я и думала, – хмыкнула Эсветаллила. – Ты просто уйдешь, выдумав себе трусливое оправдание, как вы всегда делаете.

– Нет.

От беззвездного неба отделилась кошмарная тварь. И с ней пришел… гул. Низкие вибрации, от которых дрожала земля. Из самых недр мира изошел звук, из таких глубин, до которых не дотянулись щупальца Ледника.

Лед везде потрескался и растаял, обнажив мокрую почву. Хлынули ручьи, потекли настоящие реки. Эсветаллилу чуть не снесло бурным потоком, она оказалась по грудь в воде – и тоже расхохоталась. Эта малая весна посреди вечной зимы развеселила ее.

Снег растаял от горизонта и до горизонта… а может, и дальше. Одним своим приказом Кефринекс согрел большой кусок континента… в своих объятиях согрел исстрадавшуюся землю.

И он явился наконец во плоти. В своем самом страшном обличии – косматого оленерогого великана. Вокруг клокотал Хаос, зеленая борода и грива развевались, а в руках появился страшный посох – живая змея с бараньей головой.

Везде, где он ступал, прорастала трава. Ледник здесь отступил.

– Это произвол, Кефринекс, – сказала Эсветаллила. – Но мне нравится.

И метнулась вперед молния. Быстрей света двигалась Ключница, быстрей мысли. Исчезла, появилась, снова мелькнула. Взлетел наперерез ей посох, зашипела ужасная змея – и упал наземь один из бараньих рогов. Перерубило его алебардой, рассекло гохерримским клинком.

Но в грудь великана он не вонзился. С удивительной легкостью Кефринекс ушел, исчез – и тут же появился позади. А его посох взметнулся – и перетянул Эсветаллилу по хребту.

Ее отшвырнуло. Отбросило, сломав половину костей. Непомерна оказалась божественная сила – даже для демолорда непомерна.

Эсветаллила с трудом поднялась и стиснула челюсти. Сейчас. Всю волю она направила внутрь себя, приказала себе исцеляться. Божественная воля была направлена вскользь, не коснулась ее самой, так что это только кинетическая энергия.

Какое необычное милосердие. С ней все еще дерутся не в полную силу… и это даже оскорбительно.

Демоница управилась за несколько секунд. Нескольких секунд ей хватило, чтобы взлететь на ноги – и Кефринекс дал ей эти секунды. Просто стоял на одном месте и смотрел – так, как смотрят олени, с непроницаемым лицом.

Это разозлило Эсветаллилу еще сильней – и она снова ринулась в битву. Теперь осторожней, теперь внимательней. Скользя меж потоками высших энергий, она избегала прямого влияния, искала возможность атаки – и вот, нашла! В этот раз быстрей оказалась она!

Алебарда обрушилась теперь не на посох, а на плечо. Взрезала кожу, выпустила фонтаном кровь, прозрачный ихор. Вскричала от восторга Эсветаллила – и заревел от боли косматый великан.

До сей поры Кефринекс в основном лишь уходил от ударов. Словно пытался закончить бой, не ранив противницу всерьез. Эсветаллила чувствовала себя девчонкой, лупящей кусты палкой, и обида все сильней охватывала сердце.

Но теперь на землю капала кровь бога, и среди бурных ручьев, среди свежей травы заколосилась пшеница. Потянулись к небу молодые деревца, начал вставать новый свежий лес.

Кефринекс чуть заметно пошатнулся. Клинок гохеррима, клинок демолорда – это не шутки, не пустяки. Слишком большое в нем средоточение демонической силы. Алебарда Эсветаллилы звалась Отнимающей Жизни, и обычно даже малой царапины хватало, чтобы превратить живое в мертвое, поглотить душу без остатка.

Но у Кефринекса лишь кровоточило плечо. Сильно кровоточило, и не сразу заживет такая рана, но слабее он не стал. Ударило оземь гигантское копыто – и взметнулся гейзер, и повисли в воздухе мириады капель. Растаявший снег затопил равнину половодьем, и сквозь эту ледяную реку шагал повелитель зверей и хтонических чудовищ.

Шагал бог леса, бог природы.

Он отпустил посох, и тот ожившей змеей скользнул в воду. Поплыл в мутных потоках, разинув клыкастую пасть. Атрибут Кефринекса, символ его власти – теперь он предстал речным драконом. Выметнулся – и отлетел, напоровшись на лезвие алебарды. Та лишь скользнула по звонкой чешуе, но удар был воистину страшным, и посох снова шлепнулся в воду.