Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 4 [СИ]

– Надо это запомнить, – презрительно бросила Эсветалилла. – Чтобы получить поединок с богом, нужно всего лишь перебить побольше эльфов. Расскажу Мардзекадану, и он тоже явится поохотиться.

Кефринекс ничего ей не ответил. Но гнев его охватил такой, что вода начала кипеть. Эсветаллила увидела, как сгущается воздух, как теряет устойчивость реальность, как трескается сама Кромка – и рассмеялась.

– Неужели я наконец-то тебя разъярила?! – воскликнула она. – Интересно, где ты был раньше, когда я убивала их тысячами?! Старался смотреть в другую сторону?!

– Да, – проронил Кефринекс.

В бездонных глубинах его божественности забурлила желчь. Закипела ярость. Начала подниматься Тьма.

Нет хуже для бога, чем дать волю темным эмоциям. Утратить внутреннее равновесие. Преступить клятвы… особенно преступить клятвы. С ним было такое уже – и во второй раз он этого не выдержит.

Боль. Горе. Страдания. Ненависть. Боги выше всего этого. Им приходится возвышаться, приходится отстраняться – иначе внутри копится Тьма, подтачивает понемногу сердцевину, въедается в божественную Суть.

А потом мелкое казалось бы событие, незначительный пустяк становится последней каплей… и переполняется чаша терпения.

Кефринекс понял, что сейчас изольет божественный гнев, исторгнет внутреннюю Тьму. Убьет демоницу… и уничтожит все, что видит. Возможно, сожжет целый континент, испепелит всю оставшуюся на нем жизнь. Или обратит всех живущих на нем в безумных монстров. Явит один из тех катаклизмов, что случаются порой в миг падения.

Но… можно сделать иначе.

– Я много лет рвался сюда и желал вам смерти, – прозвучало вокруг Эсветаллилы. – Они удерживали меня всем пантеоном. Не удержали.

Ее оглоушило. Швырнуло в воду. Алебарда, великолепная Отнимающая Жизни… она раскололась! Разлетелась на осколки – и исторглись сонмы душ.

– Мне здесь приносят кровавые жертвы, – раздался голос. – Они так отчаялись, что оставляют своих детей на алтарях.

Эсветаллила его почти не слышала. Она действительно разъярила Кефринекса – и наконец узрела его во всем могуществе.

Он просто смял ее. Раздавил. Оружия она уже лишилась и ждала, что сейчас умрет… но он не убивал. Происходило что-то иное…

Он что-то гневно говорил. Вещал. Изрекал. Эсветаллила не слышала и не слушала, настолько больно ей было. Пришедший в бешенство бог рвал ее и терзал, ломал кости… просто случайными движениями, ненароком. Из него хлестала Тьма… а потом он схватил ее за волосы.

Чувствовать его внутри себя было мучительно. Кефринекс держал ее, словно тисками. Едва не срывал скальп. Глаза лезли из орбит, больно было абсолютно везде… ей, демолорду!..

Эсветаллила поняла, что пришел момент смирения.

Иногда с гохерримками случается и такое. Это тоже часть кодекса. Тоже часть пути гохеррима. Для них подобное… нормально, скажем так. Они часто сражаются в процессе ухаживания, часто проверяют будущих партнеров на прочность – и заканчивается это по-разному.

Это полезно, это правильно. Это помогает не связать себя с кем-то недостойным. Сегодня Эсветаллила оказалась слабее – и ее покрыл бог.

Когда Кефринекс наконец-то закончил, она с трудом поднялась на ноги. По бедрам стекали кровь и семя. Кефринекс вернулся в свой обычный облик, его аура стихла, а внутренний зверь замолчал.

Но его место заняла скорбь.

– Ты получил, что хотел? – холодно спросила Эсветаллила.

Кефринекс смерил ее долгим взглядом. Вот что он натворил. Хотел ее наказать, не убивая – изувечить, опорочить… но, кажется, опорочил и изувечил самого себя.

Демоница дрожащими руками собирала осколки алебарды. В этом не было особого смысла, но она хотела занять чем-то руки и мысли. Не думать о произошедшем… и о том, что еще произойдет.

Он же не отпустит ее живой. Не теперь. Не после этого. Для демолордов это будет подарком судьбы, Гламмгольдриг ухватится за случившееся, как кот за рыбий хвост.

«МОЛОДЕЦ, ЭСВЕТАЛЛИЛА!», – почти услышала она в голове. – «ПОЧАЩЕ… М-МА!.. ПРОИГРЫВАЙ С ПОЗОРОМ И РАЗДВИГАЙ НОГИ!»

Жирный обмудок.

Как же больно. Эти раны не выходит исцелить просто усилием воли. Возможно, они с ней на целые годы.

Возможно, что-то вообще останется навсегда.

Хотя нет, ее же сейчас убьют. Она бы попыталась сбежать, но видела, что не выйдет. Не сейчас, не с такими ранами. Не с подавляющим все присутствием божества.

– Свершенное богом не может быть отменено, – тяжелым голосом произнес Кефринекс. – Даже если это ошибка.

– Не говори, что это всего лишь ошибка, – нахмурилась Эсветаллила. – Не унижай меня еще сильнее. Хочешь остаться чистеньким? Изволь. Я поклянусь, что никому не расскажу.

– Нет. Этого недостаточно.

Кефринекс наконец принял решение. Он поднял свою жертву в воздух – осторожно, почти бережно. Неспособный исцелить увечий, что сам же и нанес, он взял Эсветаллилу на руки и понес сквозь Кромку. Сменились миры, смешались пространства – и вокруг разлился свет Сальвана.

Здесь демонице стало даже еще хуже. Ее будто обдало благодатью. Однако в столь разреженном виде Свет демону не вреден и даже немного полезен… это болезненная польза, но если не отвергать ее, то телу становится лучше.

Кефринекс сразу же переместился к громадному облацу в нижней части Сальвана и вступил в дремучий лес, что зовется Фри-иси-Аог, Рощей всех Миров.

Дворцы богов – это по сути просто точки пространства, где сходятся линии их силы. Они могут иметь любой облик и любую форму. Их принято оформлять в виде чертогов, в виде каких-то жилищ – просто потому, что это привычно, а пастве легче подобное вообразить.

Но Кефринекса никто не представлял живущем во дворце. Для этого он слишком земной, слишком лесное божество. Поэтому его обитель – дремучий лес, что простирается на сотни вспашек. Здесь тянутся к сверкающей глади Блаженного Океана древние дубы и ясени, здесь цветут удивительные растения и здесь водятся диковинные чудовища.

Вот одна смотрит смолянистыми глазами. Полуженщина-полунасекомое, причудливая, жуткая, но по-своему прекрасная тварь. Эсветаллиле подумалось, что и в Паргороне она бы тоже смотрелась органично.

В самом центре леса была поляна, заросшая мягкой травой. Ее окружали исполинские, покрытые лианами колонны – и это было единственное рукотворное во дворце Кефринекса. Единственная его уступка миру искусственному.

Женщина-насекомое приняла Эсветаллилу всеми своими руками и принялась с тревогой осматривать… и с еще большей тревогой она глядела на своего бога. А из зарослей выступил рослый сатир – с ярко-солнечной шерстью, луком из кровавого дерева и тонким копьем.

– Владыка Кефринекс, если решаете сделать себе подарок, хотя бы не портите его так сильно, – произнес он с легкой насмешкой.