Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 4 [СИ]

Демоница включила воду. Выключила. Снова включила. Вода шла, как положено. Лилась горячая или холодная, как пожелаешь.

Но лейка ни к чему не была подсоединена. Отдельная, как мобильный телефон… но вода-то не может передаваться со спутника!

Колдунство. Волшба демонская.

– Да как это сделано вообще?.. – пробормотала Лахджа, пытаясь разобрать лейку.

Она превратила когти в костяные отвертки и щупы. Но это мало чему помогло, потому что лейка была словно цельнолитой. Куском металла… хотя металла ли?.. Куском непонятно чего с дырочками… а, не, вот краешек поддается. Все-таки не цельнолитая… нет, все-таки цельнолитая.

– Ну здорово, – сказала Лахджа, глядя на обломки. – А я сильная… но тупая, кажется.

Но по крайней мере теперь она поняла принцип. Осмотрев обломки, она заметила нечто вроде… хм, наверное, когда это работало, то было порталом. Крошечной кротовинкой, тоннельчиком в пространстве. Тут весь дворец ими усыпан.

Лахджа сунула в кротовинку палец, утончив его до предела. Чуть-чуть проходит. А с другой стороны… да, вода. Кипяток. А здесь… ледяная. Наверное, смешиваются уже в самой лейке. Это похоже уже на какую-то альтернативную технологию, а не просто как обычно у демонов: что пожелал, то и случилось.

– Лахджа, ты там долго еще? – сунулась в душ Сидзука. – Я тоже помыться хочу… а, ты душ ломаешь… Я тебя убью.

– Не убьешь, – сказала Лахджа, пытаясь починить лейку. – И не мешай. Я постигаю тайны вселенной… начиная с этой херни.

– Зачем?

– Что зачем? Тайны вселенной?..

– Нет. Зачем ты ломаешь все, что видишь? – начала заводиться Сидзука. – Что у тебя за мания все разобрать и посмотреть? Лахджа, ты уже сломала свою жизнь, но все еще не можешь остановиться?

– Ой, завали, – вышла из душа Лахджа. – Сама научись сначала в комнате убираться. В твоих чашках уже жизнь завелась.

– А почему бы тебе для начала не убрать всех этих дохлых… кто это вообще? – уперла руки в бока Сидзука.

– Это образцы, – отрезала Лахджа, задвигая их под кровать. – Они мне нужны.

– Они дохлые и воняют. Я могу заболеть от такого соседства.

– Не ври, не воняют, я их принесла только… четыре… пять… шесть дней… ладно, уберу…

Лахджа неохотно принялась убирать… образцы. На самом деле, она и сама уже чувствовала запах, но из принципа не хотела убираться, пока Сидзука не разгребет свой хаос. Он, конечно, преобладает на ее половине, но постоянно норовит перебраться через границу.

Повсюду мусор. На полу липкие пятна от разлитого чая, кофе, сакэ и сладких вин. Везде валяется белье – кружевное, очень дорогое, но не особо чистое. Расчески лежат с клоками волос. Какие-то непонятные салфетки, которые страшно разворачивать. Бумажки от жвачки и конфет. Пустые оболочки из-под яиц кайтранов.

– Знаешь, нам в комнату нужен куржуй, – предложила Лахджа. – Он бы тебя обожал. Стал бы твоим любимым питомцем.

Сидзука показала ей средний палец, брезгливо сгребая мусор в середину комнаты.

– Вообще-то, это работа Безликих, – сказала Сидзука. – Почему они к нам так редко заходят?

– Возможно, потому что ты… – Лахджа видоизменила связки и защебетала почти безупречным голосом Сидзуки: – Ой, эти Безликие такие стремные, зачем они так часто к нам приходят?! Вот ты, ты, ты приходи к нам… никогда не приходи! Мы сами справимся!

– Безликие стремные, – согласилась Сидзука. – Гребаные нопэрапоны. Но вообще-то, я просила его приходить раз в неделю.

– Он обиделся, наверное. У них тоже чувства есть.

– Да ладно. У Безликих?..

– Представь себе.

Убрав примерно половину, Сидзука притомилась и начала следить, чтобы Лахджа свою половину тоже убирала получше. Между делом она крутила в руках разломанную лейку от душа.

– Лахджа, вот зачем? – вздохнула она.

– В банях помойся, – пожала плечами Лахджа.

– В банях сегодня Асмодей, – аж передернуло Сидзуку. – Я туда не хочу, он меня запомнил с прошлого раза.

– Тогда чини душ.

– И починю.

И Сидзука все-таки как-то умудрилась собрать лейку обратно. У нее было побольше опыта с разными артефактами, она и сама накопила их целую коллекцию, так что каким-то образом сомкнула этот… предмет, и тот стал выглядеть почти как раньше.

Правда, лилась из него теперь только холодная вода. Сидзука вздохнула и направила струю на Лахджу.

– Давай харгалла какого-нибудь позовем, – невозмутимо сказала та.

– Да на кой мне твои харгаллы, я сама все исправлю!

Девушка притащила из своего тайничка странную отвертку и снова принялась ковыряться в лейке. Лахджа смотрела на это, смотрела, а потом спросила:

– Сидзука, а ты студенткой чего была? Где училась?

– В Тодае, – гордо ответила Сидзука.

– А на кого?

– Инженерный факультет, департамент информационных технологий.

– Ого!

– А ты думала. У меня IQ – сто шестьдесят восемь.

– Ничего себе ты умная. Только убирать за собой почему-то не умеешь.

– А ты где училась?

– Я… в Хельсинки. Медицинский. Я была психиатром. Но я плохо это помню. А интеллект… не знаю, не проверяла. Но меньше твоего наверняка.

Сидзука горделиво подбоченилась. А Лахджа подумала, что надо будет задобрить Безликих. Узнать, что они любят… любят ли они вообще хоть что-нибудь.

Они, конечно, всего лишь низшие демоны. Даже не второе сословие, а первое. Но какой смысл кошмарить тех, кто делает тебе только хорошее? Тем более, что они заходят в твое отсутствие в твою комнату, так что… да, лучше их не злить.

Тем более, что альтернатива – она вот. Распространяющая хаос Сидзука. Вещи она с грехом пополам разобрала, мусор выкинула, но полы рядом с ее кроватью все равно липкие. А ей нормально, она эти пятна уже наизусть знает, машинально перешагивает. Ей так проще, чем мыть.

Лахдже подумалось, что весь этот беспорядок, который Сидзука устраивает, может быть признаком скрытой депрессии. И это неудивительно. Бедняжка храбрится, конечно, демонстративно показывает, что ей море по колено, но вообще-то она ведь тоже в ужасном положении. Полностью зависит от капризов всемогущего нечеловеческого существа, всячески его ублажает. Ее переделали, она даже не совсем женщина теперь.

Конечно, есть и плюсы. Продленная молодость, неограниченные материальные блага. Положительные стороны есть, безусловно. Но материальные блага… этим можно удивить какую-нибудь средневековую крестьянку или девушку из страны третьего мира. А Лахджа и Сидзука и дома неплохо жили, в Финляндии и Японии.

А продленная молодость – это здорово, конечно… но теперь Лахджа знает, что раньше бы у нее было посмертие. Возможно, хорошее. Возможно, рай. А теперь точно нет.

Теперь… черт его знает, что теперь.

Сидзука, кстати, это тоже знает и цепляется за этот мизерный шанс. Поэтому и не хочет становиться демоном.