Петр Гурский - Закон Ордена [сборник litres]

– Что мне было делать, когда женщина такой красоты предлагает себя? Отказаться?

Прун остановился, звучно выдохнул.

– Только не говори мне, что ты отбивался изо всех сил. Поверить не могу! Прошло столько лет, а ты все твердишь, что вина не твоя?

– Господи боже, зачем мы про это?

Прун только пожал плечами. С тем пошли дальше.

– Она по-прежнему его жена? – спросил Танида.

– Уже нет. Люди говорят, что она уехала…

Прун задумался. Вокруг привычно и лениво гомонил город, пронзительно взвизгивали торговки.

– Но поговаривают, что он похоронил ее заживо в саду, – добавил Прун.

Танида понуро глянул на старого друга и молчал до самых ворот Велфенера. Там ожидал скучающий паренек в княжеской ливрее, чертивший от нечего делать носком сапога в пыли.

– Господин, вас срочно вызывает князь Надартен, – объявил паренек и низко поклонился.

На пальце у паренька красовался перстень с княжеским гербом, чтобы уж точно никто не сомневался в том, от чьего имени он говорит.

– Князь велит вам немедля прибыть в замок в сопровождении господина Мастифа. Князь решил продать вам театр и хочет немедленно уладить дело.

Прун сощурился, смерил посланца взглядом.

– Что, прямо сейчас? Я уже много месяцев говорю князю о продаже театра.

– Князь Надартен желает, чтобы вы шли прямо сейчас, иначе оскорбится.

Мастиф ухватил паренька за желтый воротник кафтана.

– Ты откуда узнал, что мы придем сюда?

– Мне сказали подождать вас тут, – выпалил паренек, выпучив глаза.

Мастиф держал его будто кутенка, без малейшего усилия.

– Тут?

– Ну да, у ворот Велфенера. Князь сам приказал.

– Вот наглость, – процедил Прун. – Прямо все напоказ. Если ты зайдешь в Велфенер, уже не выйдешь.

Танида выдернул меч и шагнул к пареньку.

– Это посланец, делает, что велено, – встав на пути, буркнул Мастиф.

Паренек робко поддакнул. Танида сунул меч в ножны, а Мастиф выпустил воротник. Посланец глянул на них и осторожно сообщил:

– По пути сюда меня остановил знатный господин, и он сказал, э-э-э…

Паренек заколебался.

– И что он сказал? – ласково подбодрил Мастиф.

– Чтобы господин Танида не менял планов, потому что… в общем, по его словам… среди хрупкого в этом мире самое хрупкое – жизнь ребенка.

Танида побледнел. Парень поклонился, отбежал на безопасное расстояние и крикнул:

– Князь ждет и не потерпит промедления. Он ждет вас обоих, господин Прун и господин Мастиф.

– У тебя нет причин идти со мной, – сказал Прун великану. – К чему тебе переговоры о театре?

– Но ведь князь велит мне прийти, – возразил Мастиф.

– У тебя нет причин, чтобы идти со мной, но идти должны мы оба…

– Ну да, – подтвердил Мастиф и с сочувствием глянул на Таниду. – И что ты теперь поделаешь?

– Тебе нельзя туда, – глядя на стальные, искусно кованные ворота Велфенера, сказал Прун.

– Они обидят Сае, – сказал Танида.

– Если пойдешь, обидят и ее, и тебя.

– А с чего им тогда обижать ее? – тяжело, с усилием выдохнув, произнес Танида.

Все трое стояли и молчали.

– …Идите уже, – наконец сказал он.

– Мы пойдем с тобой, – помотав головой, сказал Прун.

– Тогда всем твоим делам здесь – конец. А может, и твоей жизни тоже. Мы оба знаем: нельзя пренебрегать княжеским приказом, – глядя Пруну в глаза, сказал Танида. – А у тебя Ольра.

– Но мы все-таки пойдем с тобой.

Танида ссутулился, вяло кивнул, улыбнулся. Затем выпрямился, закусил губу, стиснул кулаки.

– Прун, ты настоящий друг. …Знаешь, а может и вправду мне лучше не пойти? Ведь убьют нас обоих. А живой я, если повезет, смогу помочь ей…

Но в это не верил никто из троих. Раз уж сам Надартен встал на стороне ТанПера и приказал отозвать Пруна с Мастифом, раз уж Таниде дали понять то, что в игру включена девочка, все пойдет по накатанной. Князь не позволит пренебречь своим приказом. Кто-то обязательно умрет – либо Танида, либо Сае. А может, и оба.

Сейчас Велфенер наверняка полон людьми, готовыми убить по первому же слову.

– И я ведь сам отдал им ее, – с горечью сказал Танида.

– Не ты, а Ласса. Ты же не мог знать того, что она так поступит.

– Но ты предупреждал меня.

Танида подал руку сперва Пруну, посмотрел ему в глаза, затем – Мастифу, мрачному и хмурому.

– Когда вернетесь, встретимся в той твоей халупе, – пообещал Танида.

– Мы постараемся быстрее, – пообещал Мастиф.

– Да, что-нибудь придумаем, – пообещал Прун.

– Пойдем, князь ждать не будет, – указал Мастиф.

– Идите, – сказал Танида и, спохватившись, добавил: – Я же не смогу вернуть долг.

Прун неторопливо сунул руку во внутренний карман светлого плаща, вытащил серебряную монету, присмотрелся к ней, усмехнулся, кинул ее на мостовую, придавил каблуком и посмотрел Таниде в глаза.

– Да, ты настоящий друг, – тихо сказал Танида.

Мастиф стиснул зубы так, что побелели скулы.

– Пойдем, – сказал Прун.

Но они не прошли и нескольких шагов, как послышался голос Таниды:

– Ты же будешь заглядывать к ней время от времени и проверять, как она?

Прун с Мастифом не обернулись. Шли они быстро, и вскоре Велфенер остался далеко за спиной.

– Вообще-то хороший был парень, – сказал Мастиф.

– Да, – согласился Прун. – По-своему даже порядочный.

Танида вытащил кошель из-под кожаной куртки и бросил на стол. Ласса развязала ремешок пальцами, раскрашенными на этот раз в синий цвет, – на удивление сильными пальцами. Увидев блеск серебра, она сладко улыбнулась.

– Я найду ребенку дом.

– Я тебе верю, – сказал Танида.

Она приняла его в небольшой комнате с каменным полом. Танида подумал о том, что такой пол легко отмыть от крови. Из мебели – только простой дубовый стол с двумя стульями, все остальное вынесено, из декораций – лишь толстые гранатовые портьеры у высокого окна. За одной стоял кто-то либо очень глупый, либо уж очень уверенный в себе.

С легким скрипом открылась дверь. Танида с облегчением оторвал взгляд от окна. В дверях стояла Сае. Вместо старых тряпок на ней было цветастое платьице с широкими карманами, подходящее девочке ее возраста. Она подбежала, бросилась на шею.

– Сае! – выдохнул Танида, присел, обнял девочку и заглянул ей в глаза. – Тебе идет это платье.

– Ты же за него и заплатил, – заметила Ласса. – Сае, иди ко мне.

Девочка не отпускала Таниду. Он осторожно развел ее руки. Ласса позвала снова, и Сае медленно побрела к ней. Ласса потрепала девочку по щеке и велела Таниде:

– Выгляни в окно.

Ее голос дрожал.

Он закрыл глаза. Когда-то на войне с хунг Танида вел людей, отправлял их на смерть и шел сам вместе с ними. Но они гибли, а он оставался в живых. Ему везло, потому что ему было плевать и на свою жизнь, и на свою смерть. Он всегда был готов принять все, что приносила судьба. Ему было наплевать и на женщин, с которыми водился, и на деньги. Он легко зарабатывал и тут же все проматывал. Ему было плевать и на Лассу, и бросил он ее, как многих ранее.