Екатерина Боброва - Шанталь, или Корона против

— Наливай.

Шонраж вскинул брови, но говорить ничего не стал, достал два чистых бокала из шкафа, ловко открыл бутылку и разлил рубиновую жидкость.

— А я, брат, женюсь, — объявил Леон, залпом опрокидывая в себя бокал.

Шонраж сделал глоток, задумчиво покрутил бокал в руке и поставил на стол.

— Если тебе оседлали Даргмейры, прости, при всем моем уважении, я не настолько пал, чтобы устраивать убийство хорошенькой женщины, пусть она и дочь бездны во плоти. Впрочем, я знаю парочку не столь принципиальных ребят.

— Спасибо, брат, но я не настолько отчаялся, чтобы просить тебя об этом. А ребята есть и у меня самого.

— Значит, дело не в Роалине?

Леон поморщился. Последнее время имя этой женщины вызывало у него привкус плесени во рту.

— Частично, — признался он, — и ты прав, я сглупил, связавшись с Роалиной, но женюсь на другой. Средняя Ковенберхов, Шанталь.

— Шанталь, — наморщив лоб, вспоминал Шон, — фея воздуха, чьи волосы, точно нити янтаря, кожа нежнее персика, а глаза — расплавленный шоколад. Прекрасная девушка. Огранить — будет настоящий бриллиант. Поздравляю с отличным выбором, друг.

Леон слушал, не совсем улавливая смысл. Фея… надо же. Кожа — персик… Самая обычная, здоровая кожа. Волосы — янтарь… Нет, Шанталь не рыжая. Волосы у нее каштановые, на солнце вспыхивающие золотом. Глаза темно-коричневые, но можно и с шоколадом сравнить.

Надо бы взять на вооружение эти фраканские штучки, решил он, не зря от них женщины млеют. А что касается огранки, этим он займется в первую очередь, чтобы сидеть не могла, не то что бегать.

— Но я все еще не улавливаю суть дела.

«Если он сейчас отпустит шутку со свечой, в морду дам», — подумал Леон, протягивая пустой бокал. Разговор под алкоголь шел легче.

— У нас возникли некоторые, эм, разногласия, и в данный момент моя невеста направляется во Фраканию с предметом, который принадлежит мне.

Брови Шонража взлетели вверх, рука дрогнула, и пара капель вина упала мимо бокала на стол.

— Ты удивляешь меня уже дважды за утро, — пробормотал он. По глазам было видно — дело его заинтересовало.

— Положим, теперь понятно, почему я, — забормотал Шон, пригубливая вино, — Фракания. Сейчас там тепло. Тюльпаны, маки, первая клубника. В этом сезоне, говорят, в моде возмутительно короткие, по щиколотку юбки.

Леон начал тихо звереть. Какая в бездну клубника?! Но друга было уже не остановить. Знаменитое фраканское красноречие, чтоб его.

— Но зачем я? Если только… — он остро взглянул на Леона. — Дело в том, что именно она у тебя взяла? Насколько я знаю, есть только одна вещь, которую ты таскаешь с собой еще со студенческих времен — дневник. Не думаю, что ты записываешь туда своих женщин или иные компроматы, как например, слабость к красным чулкам.

Леон ощутил, как краснеет. Сдались им эти чулки, которые Лили однажды ради шутки засунула ему в карман, а он их вытащил на лекции вместе с носовым платком на глазах у преподавателя и целой аудитории студентов.

— Нет там никаких женских имен, — пробурчал, прикрывая смущение бокалом.

— Выходит, угадал, — широко улыбнулся Шонраж, и Леон ругнулся про себя — попался на простейшую провокацию. Впрочем, с кем он тягается? Шонраж не ловит тупых заговорщиков, не сажает недовольных его величеством, его работа тоньше и сложнее — он курирует шпионов во Фракании и ловит фраканских здесь. И если Леон хочет помощи — придется рассказать все, как есть.

— В курсе лишь трое, будешь четвертым, — он поставил бокал на стол, заметив, как мгновенно посерьезнел друг, тоже отставляя вино. — Слышал о деле картежников?

— Я в курсе твоего успеха. Бедняга Краус. Такое фиаско карьеры. Он ведь метил в министры финансов?

— Он много куда метил. Проблема в одном, Краус слишком амбициозен и слишком прям для роли главаря.

— Трижды, — отсалютовал бокалом Шон, но пить не стал, — ты идешь на рекорд, мой друг. И кого подозреваешь в роли вдохновителя?

— Всех перебрали, Рольдэр уже стар, ВанРоглов проредили еще прошлый раз. Жан-Жуар исчез, надеюсь, убит. А молодых эти дубины слушать бы не стали.

— Намекаешь на воздействие извне?

— Именно на него и намекаю, — вздохнул Леон, — только беда — осторожны сволочи, так осторожны, что всех следов, точно птица нагадила.

Шон понимающе улыбнулся.

— И ты решил ловить на живца…

На живца… Шон зрел в корень. В таком тонком деле, как заговоры, когда начинаешь шарахаться от собственной тени, когда страх мешает мыслить здраво, и ты балансируешь между властью, деньгами и собственной жизнью, игра должна быть тонкой. Вот оторвал Леон ящерице хвост, а она взяла и вырастила новый, в два раза толще и длиннее. А как до головы добраться? Только приманить.

— И что же такое жирное ты решил им предложить?

Леон взял в руки бокал, покачал, раздумывая, потом окончательно решился.

— У генерала ВанБосдха в последнее время разыгралось воображение, и за разговорами молодых офицеров ему чудится бунт. Как по-моему, там лишь вино да жажда подражать фраканцам. В первую очередь, их способности волочиться за женскими юбками, а уже потом лозунгам свободы и братства. Знаешь, как это бывает. Красивые женщины, море, пляжи, и кажется, проверни у нас революцию, и будет так же: вечное лето, не заканчивающееся вино и доступные женщины.

— Молодость — время глупых надежд и иллюзий, но за это мы ее и ценим, — тонко улыбнулся Шонраж.

— Вот-вот и мне заранее жаль этих глупцов, но их слушают не только товарищи, но и солдаты, которые никогда не были во Фракании, зато точно хотят пить вино и любить женщин.

— Значит, ВанБосдх решил подключить к этому делу тебя… Странно, что старик доверил тебе свой курятник.

— Его сильно попросили об этом, как и о том, чтобы дать мне возможность лично отправлять сообщения из расположения части, не прибегая к услугам шифровальщика.

— Подмышки святого Гранда, ты заполучил шифровальные коды?

От сильного волнения Шонраж взъерошил волосы, мигом растеряв щегольской лоск. Он подался вперед, поедая глазами Леона, став удивительно похожим на себя, лет эдак семь назад в студенческую бытность.

— Но, скажи на милость, как тебе это удалось?

— Родственные связи, — пожал плечами Леон, и Шон понятливо кивнул. Хорошо иметь в родственниках императора. Можно обойтись без лишней волокиты и быть крайне убедительным с упрямцем-генералом. Впрочем, Леон умолчал о том, что коды подлежат скорой замене. Буквально через десять дней шифровальщики воинских частей получат новые, созданные по совершенно иному принципу. И у него есть десять дней, лишь десять дней, чтобы вытащить крупную рыбу из мутной воды.

— Дай подумать, — Шон остановил открывшего было рот Леона, — коды ты записал в дневник. Умно…