Екатерина Боброва - Шанталь, или Корона против

— Дневник и есть журнал кодов, — подтвердил Леон, — а для правдоподобности, на него наложил защиту сам Чернобородый.

— Магистр еще не отошел от дел? Впрочем, ради своего крестника он, конечно, вышел из затвора. Что же… дело ясное. Хотя приманка так себе… По мне, так слишком нарочита, но твоя невеста? Ты уверен, ей это не повредит?

Леон раздраженно щелкнул пальцами. Он и сам хотел бы все отменить, а самозваную приманку проучить как следует, но, увы, машина слухов уже начала свой бег. Три дня назад на посольском приеме во дворце он демонстрировал всем желающим защиту дневника, отшучиваясь от вопросов о скрытых в нем тайнах. А потом нужные люди шепнули кому следует, что именно прячет начальник СЗИБа, и куда он вскоре должен отправиться. А отправится он, как обычно, без охраны — личный помощник не в счет.

— Смотри, — Леон достал из кармана пиджака сложенную вчетверо газету, раскрыл нужную страницу, повернул к Шону.

Тот быстро просмотрел заголовок статьи «Сегодня знаменитый чудотворец прибывает с гастролями в Лоранию», хмыкнул, потом недовольно проговорил:

— Прям целый чудотворец и по твою душу?

— Не сам, конечно, кто-то из его учеников, но еще три дня назад эта знаменитость и не собиралась к нам. А вчера, мне доложили, взломали лабораторию магистра. После последовавшего взрыва и пожара мало что осталось, но взломщик ушел живым. Уверен, не один, а со слепком поставленной на дневник защиты.

— Допустим, — побарабанил пальцами по столу Шон, — я готов поверить, из уважения к тебе, что дневник оказался у девушки случайно, но что дальше?

— Да ничего ей не грозит, — дернул уголком губы Леон, прекрасно понимая причину недовольства друга. Он и сам чувствовал себя неуютно, но что мог поделать? Попросить парней Шона стукнуть её по голове и спрятать? Не хотелось бы начинать семейные отношения с такого. Или выкрасть дневник? Но без разрыва связи с печатью — это бессмысленно. К тому же, он не виноват, что она влезла в операцию! А на нее столько усилий потрачено. Нет, пусть все идет, как должно.

— Я уже отправил рапорт об отпуске в связи с помолвкой. Кстати, можешь дать объявление в «Вестник посольства»? Текст я набросал.

Шон, все еще хмурясь, забрал у него лист бумаги.

— Дело, конечно, твое, мои ребята встретят девушку, присмотрят и с магом помогут, но издалека, если не хочешь, чтобы мы их вспугнули. И ты уверен, оно того стоит?

Леон пожал плечами. Уверенность в их деле — губительна. Лучше всегда переоценивать противника, чем наоборот.

— Шон, они не душегубы. Если до этого работали филигранно, то и сейчас не станут мараться. Шанталь ничего не грозит. Подбери ей болтливого мага, и, готов биться об заклад, дневник украдут в тот же день. Она и не заметит ничего. Твоим ребятам надо будет обеспечить ей прикрытие лишь на сутки, потом я её заберу.

— Ну хорошо, — сдался Шонраж, — свяжусь со своими, вот только одна загвоздка, — и он выразительно замолчал.

— Что еще? — раздражаясь, спросил Леон. Физиономия друга сделалась такой… выразительной.

— Фракания, — произнес он мечтательно, делая взмах рукой, точно поднимая тост, — первая клубника, море, вино…

Леон ощутил, как лицо опаляет гнев.

— Но специально для тебя могу подобрать в сопровождение кого-нибудь, эм, посолиднее.

Леон молча переваривал услышанное. Фракания всегда славилась своим развратом, даже воздух там, говорят, был особенным. И он как-то не думал о случившемся с этой точки зрения. Мысль, что его невеста ступит на эту, полную темноволосых щеголей-искусителей, землю, вдруг оказалась чудовищно неприятной.

«И понесло же её именно туда!» с раздражением подумал он.

— Нет, выбери лучших. А с остальным… я разберусь сам.

Сутки, всего лишь сутки. Даже если какой-нибудь молокосос и задурит Шанталь голову, он с этим справится. А вот если эту самую голову его невеста потеряет, будет гораздо хуже.

Закутавшись в банный халат — сервис радовал — я вышла в каюту. Соседка еще не вернулась, зато на столике меня ожидала мазь. Жизнь, определенно, налаживалась. Впервые за последнее время у меня появилось чувство, что я смогу выпутаться, найти выход. Зайчонок, маленький, серенький, но быстрый. Лис и волков ему не победить, но ускользнуть от острых зубов… Именно так, ускользнуть. Помнится, я ненавидела занятия телесными упражнениями в пансионе благородных девиц, чувствую, теперь придется усиленно бегать.

Ладонь саднило и жгло, но мазь притупила боль, добавив еще толику хорошего настроения. Я переоделась в платье кузины. В груди и плечах оно было тесным, придется, как устроюсь во Фракании, первым делом заняться гардеробом.

Оглядела себя в зеркале. Серое с белой полоской кружев платье мне категорически не шло, зато четко указывало статус — воспитанная и бедная, как мышь, и такая же серая, девица. Если убрать волосы под шляпку, глаза спрятать под вуалью — пожалуй, меня и родной отец не узнает.

Мне действительно повезло. Под защитой семейства Боргвейн я добралась до порта: не обманутая, не ограбленная и не доставленная в участок, как подозрительная личность. Но во Фракании придется быть осторожной. Я достала из саквояжа нижнюю сорочку, пару носовых платков, нитки с иголкой. Займусь шитьем — потайные карманы под платьем спрячут от ворья драгоценности и деньги.

Пароход мерно покачивался на волнах, окружающие воды Рильского залива, впадающего в Южное море, дарили ощущение безопасности. Не обернется же мой кошмар спрутом, чтобы вылезти из воды на палубу, и спросить, грозно растопырив щупальца: «Где дневник, несчастная!»

Кстати, дневник. Я достала саквояж, куда убрала книжицу. Если печать не убила сразу, не убьет и теперь. Сумасшествие, конечно. Зачем оно мне, секреты службы защиты граждан? Мало того, что неприлично, так еще и небезопасно.

Я представила себе нашу встречу. «Вы заглядывали в дневник, дарьета?» «Нет, что вы, как можно». Почему-то во взгляде «жениха» читалось разочарование.

Схожу с ума… И возникает крамольная мысль, а соблюдали ли чистоту крови мои предки? Может, у нас в роду были разбойники? Иначе откуда мысль о чужих секретах вызывает непреодолимый зуд под лопаткой.

Положила ладонь на темную кожу обложки. Странно, боль притихла, а тепло разлилось по коже. Отняла руку — вернулись мерзкие ощущения от заживающего ожога. Ничего не понимаю! Это такая извращенная шутка, дорогой «жених»? Сначала мучить, а потом дарить исцеление? Ладно, оставим этот феномен до Фракании. Без мага я все равно не разберусь, как работает печать. Ясно одно, она сейчас, точно путеводная звезда для моряков, указывает мое местонахождение жениху.

Нет, нельзя идти на поводу у внезапно проснувшихся разбойничьих генов. Искушение на то и есть искушение, чтобы с ним бороться, говаривала наша воспитательница пансиона.