Наталья Корнева - Ювелир. Тень Серафима [СИ]

В противоположность этому выводу, спокойствие и недюжинное самообладание, которое тот проявлял сейчас, будучи безоружным и совершенно беззащитным перед ворвавшимся в его дом наемником, обескуражило ювелира и вызвало заслуженное уважение.

Помимо воли Себастьян начал сомневаться, что обратился по адресу. А что, если информаторы ошиблись? Или ошибся он сам? Вдруг он принял за таинственного Альбера вовсе не того человека? Ни в чем не повинного, случайного человека?

Мужчина деликатно улыбался, терпеливо ожидая продолжения разговора, и с каждым мигом приветливая улыбка его казалась ювелиру всё более обезоруживающей и обаятельной. Улыбка расцветала. Спустя какую-то минуту сильф уже чувствовал такое расположение к новому приятелю, словно дружба с тем продолжалась всю жизнь. Лицо мужчины казалось до боли знакомым, даже родным. Смотреть в это светлое, открытое лицо было тепло и уютно, словно в лицо матери. Внутри широкой рекой разливалось, проникало в сердце какое-то согревающее умиротворение. Что-то легко коснулось самого сокровенного в душе, что-то мягкое и пушистое, как мех.

Не желая без надобности держать такого приятного человека на прицеле, Себастьян вознамерился было убрать оружие, но внутри слабо зашевелились неприятные червячки сомнений.

Стоп.

Что-то подобное уже было в его жизни, и совсем недавно: странная необъяснимая симпатия к незнакомцам, внезапное чувство доверия к человеку, которого сильф видел в первый раз в жизни… совершенно необоснованного, не свойственного в такой ситуации доверия. Похоже, с таким трудом добытой ювелиром информации всё-таки можно было доверять — перед ним легендарный глава общества Искаженных Ледума.

И уже не раз виденные, такие кроткие, карие с золотинкой глаза только подтверждали это. Глаза выдавали его с головой.

— Сумеете, Альбер, еще как сумеете, — бесстрастно возразил Себастьян, поднимая ослабевшую было руку с револьвером и точным движением поправляя прицел. — Но, боюсь, у меня нет никакого желания препираться и возвращать вам так некстати утраченную память. И без того потратил я слишком много времени — поверьте, найти вас было не просто, ох как не просто.

В ясных глазах мужчины отразились первые признаки беспокойства — на один-единственный миг, мельком. Затем лицо его снова разгладилось и осветилось всё той же доброжелательной, чарующей улыбкой.

Заметив это, ювелир нахмурился.

— Давайте договоримся сразу, — тихо предупредил он, а в серьезных глазах сильфа уже разливалась неприятная холодная зелень, — я задаю несколько очень простых вопросов, и за каждый неправильный ответ вы получаете пулю в живот. Будем продолжать до тех пор, пока будете в состоянии говорить, то есть совсем недолго. Это плохой вариант развития нашего разговора. Но, к счастью, есть и хороший: если будете честны, я узнаю то, что мне нужно, и просто уйду, не тронув вас. По рукам?

Мужчина чуть сощурил глаза и перестал улыбаться.

— Я вижу, вы не такой, как все, сэр, — с подкупающей прямотой вдруг заявил он. — Вы не человек.

— Рад, что вы заметили. Но речь не обо мне.

— Хм, да уж я-то заметил, — развел руками Искаженный. — А вот вы явно не знаете многого. Иначе не размахивали бы тут револьвером, а уже давно узнали всё, что хотите.

Должно быть, Альбер намекал на какие-то особые способности сильфов, говорил о магии древней крови. Но Себастьян не воспитывался среди народа его матери, а потому мало что знал о нем. Некоторые черты этой старшей расы инстинктивно проявили себя на протяжении жизни, но, вероятно, не все. Как бы то ни было, подсказать и научить большему было некому.

Поняв, что хозяин не намерен дальше ломать комедию, и ему тоже можно не скрываться, наемник снял шляпу. Тут же растрепались, обретя свободу, волосы цвета бледного пламени. Такой осенний, такой насыщенный… лисий цвет. Альбер во все глаза разглядывал примечательную внешность полукровки. Где же краски, как не здесь… редкие, запрещенные краски.

— Что же… Дело принимает дурной оборот. Увы, я не властен помешать вашему допросу. Можете делать всё, что захотите, но знайте: я не скажу вам ни слова. Не имею права. Даже одно слово может погубить всех нас.

Себастьян сухо усмехнулся в ответ. Ну, уже лучше — собеседник таки пошел на контакт и подтвердил свое положение. Дело за малым.

— Если вы видите кто я, Альбер, значит, вы должны понимать, что из-за особенностей своего происхождения я не могу работать на Инквизицию, — попытался воззвать к разуму мужчины сильф. — Чистоты моей крови для братьев-инквизиторов явно недостаточно, уж поверьте. Вы можете доверять мне. Я вовсе не собираюсь сдавать вас святой службе или же городской страже.

Искаженный молчал.

— Я не намерен причинять «Новому миру» какой-либо вред, — настойчиво продолжил ювелир, — и вообще стараюсь держаться в стороне от политических дрязг. Меня привело к вам дело исключительно личного характера, которое останется только между нами. Прошу вас, не заставляйте меня своим упрямством претворять в жизнь произнесенные угрозы.

Искаженный по-прежнему стоически молчал, и Себастьян не знал, что он мог бы еще сказать, чтобы убедить мужчину сотрудничать. Однако, тот бросил пристальный взгляд на ювелира и, убедившись в непреклонности сильфа, отвернулся. Выразительные глаза его померкли.

— В каких-то вопросах вы очень наивны, — Альбер печально покачал головой. — То, что вы полукровка, еще ни о чем не говорит. Многие Искаженные добровольно отказываются от борьбы и предаются властям, стараясь спасти свои жалкие жизни… Однако, вы не из таких.

Серафим с надеждой слушал мужчину, горячо желая, чтобы тот принял решение помочь ему, и не пришлось бы без надобности применять силу.

— Хоть вы и угрожаете мне, в ваших словах нет жестокости или лжи, — задумчиво проговорил глава «Нового мира». — Вы создаете впечатление честного человека. Я склонен поверить вашим мотивам… вашим глазам, хоть это и не глаза человека. Да, мне кажется, я могу пойти на риск и довериться вам. Я разбираюсь немного в людях… иначе мне было бы трудно в течение долгих лет занимать столь опасный пост. И сохранять нашу организацию не только действующей, но и весьма неудобной для существующего режима.

— Должно быть, непросто нести такое бремя в одиночку, — вежливо кивнул Себастьян, естественным образом подстраиваясь к неторопливой манере речи Искаженного. — Возможно, ваш брат мог бы помочь вам в этом нелегком труде, останься он жив, не так ли?

Альбер чуть заметно поджал губы.

— Не понимаю, почему вас это интересует, — прохладно отозвался он. — Но из постановки вопроса я заключаю, что откуда-то вам уже стало известно, что несчастный Грегор был убит по моему приказу. Увы, он ничем не мог помочь «Новому миру». Напротив, брат только мешал нам.