Мара Вульф - Призраки лунного света [litres]

Меня зовут Ньютон МакЛеод, я – посвященный острова Скай, и это мое наследие.

Альрин отдал мне эту книгу перед смертью. Это я приписал его историю к имеющимся в этой книге. Он поручил мне защищать эту книгу ценой своей жизни, что я и делал. Он поручил своей семье охранять зеркало Муриль. Семья должна была хранить его, пока не откроется тайна о том, как его разрушить. Ему не удалось исполнить последнее желание своей дочери, потому что Муриль не может быть уничтожен существом из магического мира. Но об этом Альрин не знал.

Если зеркало снова попало в руки ундинам, знайте: они могут дорваться до власти лишь с помощью Муриля. Никто не сможет от них спрятаться, и ни одна тайна не скроется от них. Это зеркало будет их оружием, которое поможет им овладеть миром. Именно поэтому его нужно уничтожить, чего бы это ни стоило.

Но зеркало умеет себя защищать. Древняя легенда гласит, что лишь особенный человек сможет уничтожить зеркало и сломить власть ундин. Ведь лишь люди невидимы для Муриля: остальные существа беспомощны в его власти.

Лишь когда зеркало уничтожено, ундины покинут этот мир.

Я много лет пытался выяснить, как уничтожить зеркало, и теперь, перед смертью, мне кажется, я раскрыл эту тайну. Но уже слишком поздно. Остается лишь надеяться, что кто-то сможет найти мое письмо в этой книге и закончить начатое. Да помогут ему боги.

Я уставилась на записку. Вот и все. Снова прочла текст. Перевернула записку. Вот же оно, главное предложение. А я его не замечала.

Никто не может спастись от них, кроме людей.

Теперь я поняла, что это значит. Мне стало холодно. Я накинула на плечи кардиган. И что мне теперь делать?

Я встала, чтобы сделать чай. Пол подо мной будто шевелился. Покачиваясь, я держалась за стол. Мое тело охватил парализующий страх, и я стала искать горшочек с чаем. Из-за того, что мои руки тряслись, одна миска упала, не успела я и поймать ее. Она бы с грохотом плюхнулась в раковину, если бы в то же мгновение чья-то рука не поймала ее в полете. Я тихо вскрикнула.

– Тихо, Эмма, ты весь дом разбудишь.

Я с облегчением прижалась к груди Питера. Он обнял меня.

– Что случилось, Эмма? Что-то с Колламом?

Я покачала головой и посмотрела на Питера. И тут я поняла, что делать.

– Питер, я дам тебе кое-что почитать, – прошептала я, глядя ему в глаза. – И мы не должны говорить об этом.

Он в ужасе посмотрел на меня.

– Ты совсем бледная, – сказал он. – Как будто призрак увидела.

– Ты меня понял, Питер? – решительно спросила я.

Он кивнул, и я потащила его к столу. Я нашла начало рассказа и протянула книгу Питеру.

Пока он читал, я приготовила чай. Я поставила на стол сахар и молочник, а затем принесла чайник. Осторожно потягивая горячий напиток, я не выпускала Питера из виду. Прочитав рассказ, он вернулся к его началу и прочитал снова. Вопросительно посмотрев на меня, он зажал между пальцами форзац.

Осторожно протянула ему записку, которую нашла под ним. Он и ее прочел дважды. На его лице отразился ужас, когда он понял, что прочел. Я забрала книгу у него из рук и вернула записку на место.

– Завтра в шестнадцать часов встречаемся у Софи. После этого мы найдем место, где нас никто не побеспокоит. Ты не должен ни с кем об этом говорить.

Я тихо поднялась по лестнице в свою комнату. Я была взволнованна, но все же почувствовала облегчение. Я легла рядом с Колламом. Питер точно придумает, что делать.

На следующее утро Коллам и Джоэль с Питером отправились во дворец. Я искренне надеялась, что Питер сохранит нашу тайну: никто из этого мира не должен ее узнать. Итан и Бри отправились в эльфийскую школу, где Итан расскажет детям о мире людей. Бри вызвалась ему помочь. Ханна и Эмбер были ужасно взволнованны, ведь они шли вместе с ними и в будущем будут посещать эту же школу. Я боялась, что Итан после школы будет заставлять их учить еще и человеческие предметы. Мне уже было их жалко.

Мы с Амели помахали им и вместе направились к Софи. Хоть мне и нравилось находиться в магазине, я не могла дождаться шестнадцати часов. Знал ли Питер, что нам делать с полученной информа- цией?

После обеда в магазин заглянула Амия.

– Так и знала, что вы будете здесь! – сказала она. – Мне ужасно скучно, ведь Миро каждый день во дворце. Надеюсь, военный Совет хоть что-то придумает.

– Я тоже на это надеюсь, – прервала наш разговор Софи. – Ты не очень хорошо выглядишь. В твоем состоянии тебе нужно чаще находиться в воде.

Амели посмотрела на меня.

– В каком таком состоянии? – недоверчиво спросила она.

Я посмотрела на Амию, которая лучезарно мне улыбалась. Она погладила себя по животу.

– У меня будет ребенок, – тихо сказала она.

Я с трудом нащупала кресло, стоявшее позади меня, и села. Софи улыбнулась, будто готовясь стать бабушкой.

– Видно, вы, шелликоты, не слышали ничего о контрацепции, – вырвалось у Амели. – Не кажется ли тебе безответственным заводить ребенка в такой момент? – ее голос звучал сердито.

Но Амию это ни капли не смутило.

– Мы не можем контролировать этот процесс, Амели. Мы с Миро ужасно рады, что у нас будет ребенок.

Я взяла Амию за руку и сжала ее.

– Это так прекрасно, – тихо сказала я, пытаясь подавить страх в своем голосе. Еще одна жизнь, которую нам придется защищать от Элина.

Софи так строго посмотрела на Амели, что ей пришлось проглотить дальнейшие упреки.

– Ну, хорошо, – сказала она. – Я не со зла, Амия. Я тоже за тебя рада.

– Что имела в виду Софи, когда сказала, что тебе нужно чаще находиться в воде? – спросила я у Амии.

Она рассматривала свои ногти.

– Мы не знаем, какие последствия для ребенка будет иметь факт того, что я постоянно на суше. Я чувствую, как силы покидают меня.

– Когда вы ждете ребенка? – спросила Амели. – Наверняка у вас еще есть время.

– Где-то через шесть недель.

– Чтооооо? – одновременно крикнули мы с Амели. Я посмотрела на живот Амии, который можно было назвать лишь слегка выпуклым.

Амия улыбнулась.

– Шелликоты не так долго ходят беременными, как вы, люди. Наши малыши уже через пару месяцев в животе могут плавать. Надеюсь, мне удастся оставаться на суше до родов, но родить ребенка я должна в море. Эльфийского озера для этого не хватит. Ребенок не переживет рождения на суше.

– Очередная трудноразрешимая проблема, – застонала я, склонная признать правоту Амели. Но Амия выглядела такой счастливой, что я воздержалась от дальнейших комментариев.

– У нас есть еще немного времени, – попыталась утешить меня Амия. – Два месяца – это долгий срок.

Я потеряла дар речи. Разве не я должна была утешать Амию? Где она берет всю эту храбрость, пока ее мир распадается на мелкие кусочки?