Михаэль Козловски - Роуз Коффин [litres]

У дверей на страже стояли два минотавра. Они были как стены – высокими, плотными, молчаливыми и неподвижными. В руках они держали топоры вдвое больше Роуз. Минотавры не подали голоса, хотя точно увидели приближение Ордена. Слышно было только, как воздух вырывается из их ноздрей резкими порывами.

– Какая из дверей? – шепнула Василиска своим спутникам.

Двери были тяжёлыми, отлитыми из меди, которую уже покрыло коррозией. Все они были одинаковы, вплоть до затейливых окантовок. Отличались только дверные молотки. Роуз подозревала, что эти двери давненько никто не открывал.

После некоторого раздумья они выбрали вторую дверь слева – ту, чей молоток смахивал на раздражённую человеческую физиономию, – но только они собрались её открывать, один из минотавров преградил им путь. Его топор в мгновение ока опустился перед ними, войдя лезвием глубоко в землю.

– По одному на дверь, – молвил Минотавр.

Члены отряда озадаченно переглянулись.

– Мы не можем пойти вместе? – спросил Ридж.

– Не в одну и ту же дверь, – ответил Минотавр. Его глубокий голос будто шёл из-под копыт. – Это лабиринт Сайдела. Мы следуем его правилам. Если вы его пройдёте, можете придумать свои или даже переименовать его в свою честь.

– Но мы же Орден Преподношения! – воскликнул Ридж. – Нам необходим доспех, чтобы раз и навсегда искоренить Скверну!

Минотавр, однако, хранил молчание.

Они отступили, сгрудились в кучку.

– Это всё, что они знают, – сказал Корам. – Всё, что когда-либо знали. Мы обязаны повиноваться и разделиться. – Он глянул каждому в глаза. – Согласны?

Василиска кивнула.

– Это увеличит наши шансы.

– Шансы на что? На смерть? – спросила Роуз.

– Если кто-то не хочет, то может не идти, – сказал Корам.

– Никто не должен оставаться в стороне, – сказал Диидаб. – Нам необходимо найти доспех.

Все были согласны, кроме…

– Роуз? – спросил Корам, смотря на неё.

Она почувствовала, как скачет пульс. Это было тяжело. Она не могла этого сделать, только не в одиночку. «У тебя есть твой голос, Роуз. Это всё, что нужно. Давай же, ради брата».

Она тяжело сглотнула.

– Я… я пойду.

Корам кивнул с одобрением во взгляде.

– Хорошо. Значит, решено. Находим доспех и уносим ноги. Встречаемся здесь же.

Один за одним они выбрали по двери и встали каждый перед своей. Корам выбрал дверь, которую они хотели открыть первой, Ридж выбрал дверь слева от него, Василиска – ту, что справа. Роуз стояла у дальней, Диидаб с Эо рядом с ней.

– Кобберджеки должны разделиться, – сказал минотавр, вертя хвостом, словно отгоняя мух. Он склонил голову, укоризненно направив на них свои рога.

– Он же слепой! – воскликнула Роуз.

– А у Сайдела не было ног. И что с того? – фыркнул минотавр.

Диидаб высвободился из поводка, проговорив:

– У меня есть нюх, он меня выведет.

Эо задрожал. Поводок свисал из его рта дохлой змеёй.

– Но, па…

– Нет, Эо. Никогда ещё в своей жизни я не отказывался от испытания, не откажусь и сейчас. – И он медленно, но верно подошёл к свободной двери. Следя за ними, Роуз не была уверена, за кого переживала больше – за сына или за отца.

– Итак, – сказал Корам, – готовы?

Они положили руки на дверные молотки, Эо и Диидаб, поднявшись за задние лапы, взялись за них зубами.

На счёт «три» они дважды стукнули по дверям. Раздалось шесть глубоких ударов. Своды над ними затрещали, петли безумно заскрежетали, и спустя миг двери широко распахнулись. За ними была лишь кромешная тьма.

– Ничегошеньки не видно! – крикнула Роуз, покосившись на минотавров.

– Похоже, вы все теперь слепы. – И он толкнул её вперёд и захлопнул дверь у неё за спиной. Его ревущий смех резко оборвался.

Роуз стояла в кромешной тьме. Она была настолько абсолютной, что казалась живой. Она словно прижала девочку к двери, через которую та вошла, пригвоздив её к месту. Сердце Роуз бешено колотилось. Тьма обвивала вокруг неё свои лапы. Она чувствовала её дыхание, её власть. Сдаться было так легко.

«Зачем ты полезла сюда, Роуз? Ты теперь боец? Герой? Не забывай, ты – жертва. Так было всегда».

Роуз почувствовала, как тьма проникает в неё. Она касалась её губ, просачивалась сквозь поры, забиралась под кожу, окутывала с ног до головы. Она стремилась лишить девочку голоса, стереть её в порошок.

Но Роуз не могла ей этого позволить.

– У меня есть голос, – сказала она.

«О, и как он тебе пригодится? Ни черта же не видно».

Роуз оттолкнулась от двери, отказываясь сдаваться. Если ей и суждено умереть, то умрёт она ради благого дела. Она шагнула в темноту, и будто треснула какая-то преграда. Каждый шаг давался всё легче. Её враг отступал. Рукой она скользила по стене, касаясь камня кончиками пальцев. Дойдя до прогала, она остановилась, нащупывая поворот. В конкретный момент это сработало, но она не могла повторять это каждый раз. Что, если она наткнётся на доспехи? Она же их даже не увидит. А что, если кто-то подкрадётся к ней сзади? Что, если прямо сейчас кто-то стоит рядом с ней?

Девочка обернулась. В ожидании удара её всю затрясло. Маша руками и кружась, она потянулась во тьму.

Ничего.

Глубокий вдох.

«Ладно, идём дальше».

И тут Роуз поняла. Кружась, она потеряла направление.

«Чёрт. Ты развернулась. Куда ты шла, Роуз?»

Вокруг неё раздавалось множество звуков, разносясь по лабиринту эхом. Словно сама тьма клацала зубами. Роуз не имела ни малейшего понятия, что их создавало и насколько близко был их источник. Иногда ей казалось, что шумят сами стены.

И тут ей почудилось, что она что-то видит. Тусклый свет. Роуз потёрла глаза в надежде приспособить зрение к тёмному окружению. Оказалось, что во тьме действительно что-то светится. То был крошечный шарик света. Он был ярко-оранжевым и прыгал во мраке, становясь всё ярче.

– Панату, – прошептала Роуз с трепетом в голосе.

Опираясь о стену, она приблизилась к радужному грызуну и тихо позвала его, как кошку. Она сказала, что у неё есть еда. Но это не помогло. С каждым её шагом панату убегал всё дальше и дальше.

Роуз хотела поймать его, но у неё бы это ни за что не получилось.

Тут у неё появилась идея. Может, ей удастся его приманить?

Встав на колени, Роуз запела. Не так, как когда она защищалась от летающего змея или белой твари на Равнине святых. Сейчас в её голосе не было тех гневных криков или отзвуков ярости. На этот раз она пела, как пела когда-то с братом. В её голосе слышались оттенки красоты и тепла. На этот раз она пела песнь надежды.

Во мраке лабиринта она пела панату, прося его подойти к ней. Песней уговаривала его не бояться, поверить ей. Панату замер, очарованный её голосом. Он потихоньку развернулся и зашмыгал к ней, принюхиваясь. Роуз протянула руки, и, несколько помедлив, он взобрался на них, разливаясь светом на её ладонях.