Михаэль Козловски - Роуз Коффин [litres]

– Радуйся, что он тебя не понимает, – сказал он, – иначе он отгрыз бы тебе пальцы. Следует дать ему достойное имя. Имя воина. Он спас тебе жизнь!

– Как и тебе, – добавила Роуз, давая под дых гордыне Диидаба.

Она настояла, что имя было подходящим, так как зверёк переливался разными цветами и выглядел в точности как распустившийся цветок.

– Хорошее имя, – сказала она. – Особенно в этом месте.

– Ты о лабиринте или об Эпперсете?

– А это важно?

– Полагаю, ты и имя Роуз считаешь прекрасным, – фыркнул он.

– Ну, не ужасным.

– Розу легко растоптать и разорвать на лепестки. Защитой ей служат лишь мелкие шипы. Она всю жизнь растёт на одном месте, если её не сорвать.

– Э-э, думаю, в моём случае это метафора. Также означающая «любовь».

Диидаб фыркнул и пошёл во тьму. Взглянув на своего питомца, Роуз подумала: «Имя же не определяет, кем нам быть, верно?» Она поднесла зверька к глазам, наклонила голову и улыбнулась ему. Казалось, он улыбнулся в ответ.

Семицветик быстро привык к Роуз и ехал, вытянувшись в её ладонях и даже порой засыпая. Во сне он прекращал светиться, и Роуз приходилось его постоянно будить.

– Прости, Цветик, – повторяла она панату. Он или не понимал её, или был не против такого имени, поскольку не кусался, хотя явно устал. Возможно, она ему действительно нравилась.

Они часами поднимались и спускались по лестницам, проходили скользящие стены и возвращались назад, ходя кругами, порой сражаясь с чудищами, возникающими из темноты. По крайней мере, Диидаб сражался. Роуз просто наблюдала за ним, наполовину восторженная, наполовину парализованная от ужаса. В лабиринте были тролли и мертвяки, огромные пауки и твари, ползающие по потолку на восьми щупальцах. Диидаб быстро набрасывался на них, злобно и быстро с ними расправляясь.

– Тебя учил сражаться твой отец? – спросила она сразу после того, как Диидаб прикончил существо, похожее на летучую мышь, которая слетела на них с потолка.

– Каждого кобберджека учит его отец.

Роуз вспомнила, как её отец говорил, что драться нужно только в последнюю очередь. Была бы она другой, если бы отец был похож на Диидаба? Держалась бы Сэлли Энн подальше от неё? Или это было бы неважным? Быть может, Роуз всегда будет такой, какая она есть. В конце концов, непохоже, что Эо пошёл по стопам своего отца.

– И ты учил сражаться Эо? – спросила она.

Диидаб фыркнул:

– Настолько, насколько этого щенка можно было обучить.

– Ты волнуешься, что он сейчас один?

– Я подготовил его как мог. К сожалению, сердцем он не воин.

Роуз поморщилась.

– Думаю, Эо воин, просто не такого типа, как ты.

– Есть только один тип, Роуз, и он к нему не принадлежит. Поверь мне. Мне не нужны глаза, чтобы это понять. Ты – боец намного больший, чем он когда-либо станет. Если ты, конечно, придёшь к этому.

Роуз вновь почувствовала гордость, хоть и не верила его словам.

– Не знаю. Причинять кому-то боль? Это не моё.

– Чтобы уметь это делать, необязательно это любить.

– Должен быть лучший способ обеспечивать мир.

Диидаб каким-то образом нашёл её глаза своим невидящим взором.

– Скажи это Скверне, прежде чем она проглотит тебя.

Они продолжали идти по лабиринту. Роуз ощущала гнёт его стен. Казалось, они сдвигались к ней, в тот момент как лабиринт, наоборот, расширялся. Он ничем не отличался от самых тёмных уголков её сознания.

«Такие места, как это, не должны существовать», – подумала она.

– Как ты это делаешь? – спросила она Диидаба. – Сражаешься и убиваешь всю жизнь. Такая себе жизнь.

– Знаю, что ты думаешь обо мне, – сказал он. – Что все думают. Ты считаешь меня бессердечным убийцей. И да, может, я и наслаждаюсь кровью победы, но я не чудовище, Роуз. Чтобы быть по-настоящему великим воином, нужно иметь цель. Эта цель не должна быть эгоистичной. Я делаю то, что делаю, во имя спасения остальных. То задание, которое мы выполняем, достойное. Я бы с радостью умер ради него. Этим Эо и отличается от меня. Он боится смерти. Своей смерти. Страх – это всегда про себя. Когда ты отпускаешь страх и начинаешь больше заботиться об остальных, чем о себе, тогда-то и становишься настоящим героем.

Роуз не ответила. Она всё ещё обдумывала его слова, чувствуя, как они вертелись в её голове, ища место, чтобы улечься. Что-то подсказывало ей, что на это потребуется время.

А пока она потеряла ему счёт. Они, возможно, провели в лабиринте часы, а может, и дни. Она ощущала себя уставшей и ослабшей, состарившейся во тьме. Даже Диидаб замедлился. Каждый бой брал свою плату, а их было немало. На его теле было множество ран. Роуз не была уверена, как долго ещё они протянут. Не то чтобы он жаловался. Ни разу. Поэтому Роуз тоже молчала, как бы сильно ни болели её мышцы.

Они в очередной раз свернули. Это был уже сотый поворот? Тысячный? Они едва волочили ноги и тлевший боевой дух. Случалось, в глубинах лабиринта она слышала чьи-то крики. Их невозможно было отследить, но её сердце наполнялось ужасом, когда она слышала, как кто-то из её друзей попадал в беду.

Роуз запнулась в своих мыслях. Уже второй раз она подумала о них как о своих друзьях. Были ли они таковыми? С тех пор как они встретились, у них не было иного намерения, кроме как преподнести её Скверне в качестве жертвы.

Они тоже рисковали жизнями, но это не делало их её друзьями, так ведь? Что, если бы Роуз не захотела жертвовать собой ради спасения брата? Были бы они добры к ней тогда? Возможно, нет. Тогда почему она переживала за то, выживут они в лабиринте или нет? Из-за того что они нужны были ей, чтобы исцелить брата? Или всё сложнее? Она покосилась на Диидаба. Даже он стал относиться к ней лучше.

Она помотала головой, ни в чём уже не уверенная. Не то чтобы у неё было много примеров, из которых она могла делать выводы.

«Может, это лучшее, что ты можешь получить, Роуз. Единственные, кто будет с тобой разговаривать, это те, кто ведет тебя к твоей же смерти».

Ещё поворот, ещё пролёт ступеней, вверх, вниз, поворот, тупик, потайная дверь, поворот. Одно за другим, без остановки.

– Хватит с меня! – вдруг крикнула Роуз, пнув стену. – Мы никогда не выберемся отсюда. С чего мы вообще решили, что одолеем Скверну? Мы даже с первым испытанием не можем справиться! – Вспышка гнева приняла неожиданный оборот, и Роуз ещё сильнее помрачнела. – Не хочу больше быть здесь. Хочу домой. Хочу сидеть на своём диване, в тепле, с кружкой горячего шоколада и печеньем, школу отменят из-за снега, на экране покажут любимое шоу, в углу будут стоять новогодняя ёлка и мигать гирляндами.

– Ты несёшь какую-то чепуху. Хочешь отдохнуть?

– Хочу выбраться из всего этого. Хочу, чтобы очнулся мой брат. Хочу оказаться с родителями, хотя бы ненадолго. Хочу тысячи вещей, хочу…