Игорь Соболев - Черные вороны [СИ]

Даже несмотря на то, что Лейт Островитянин не знал в точности обо всех условиях союза Зартинии и Пэйры, он прекрасно понимал, что альянс направлен именно против Арсинии. Династический брак лишь добавлял убежденности в правильности своих расчетов. Предстояло делать ответный ход. Но на кого опереться? Дорин Младший не отстранялся от проведения переговоров, но предварительным условием по — прежнему, делал разрыв отношений с Мидионом. Лейт готов был пожертвовать союзником, который по географическим особенностям не мог оказать действенной поддержки, но Огил II и слышать об этом не желал. Камгария враг, Румтания ослаблена, Акерум прочно увяз в Белом Мильгарде, воюя против Лингольда Завоевателя, а Эрлия нейтральна. Лишь одна держава могла стать искомой точкой опоры для Арсинии. Именно с Остоком были связаны главные надежды Лейта Островитянина.

На протяжении последних месяцев Зартиния столь настойчиво требовала от Зуагра примкнуть к коалиции против Арсинии, что у Оттиуса I создалось впечатление, будто Стейв IV считает его своим вассалом. Но времена Ирлы Валтийской, когда вся политика Остока строилась по указке из Тирса, безвозвратно прошли. Если ранее еще Зуагр еще играл роль лояльного партнера, то сейчас терпение правителя иссякло. Оттиус Скрытный не желал, чтобы с ним обращались как с второсортным правителем.

Архиканцлер тонко уловил настроение остокского лидера. Переписка между ними велась регулярно, а Лейт умел читать между строк. Личный фактор имел немаловажное значение. Оба государственных деятеля имели схожие характеры и стремления и поэтому легко находили общий язык. К тому же оба считали Зартинию потенциальным противником. Совокупность всех выше перечисленных факторов привела к оформлению в Злоденской крепости альянса между Остоком и Арсинией.

Союз Тирса и Йорна, альянс Вистиона и Зуагра разделили Золотой Мильгард на два военных лагеря, наблюдающих друг за другом через закрытое забрало. По первому сигналу подготовленные армии могли ринуться в бой. Особенно негодование испытали в Зартинии. Оттиуса I обвинили в неслыханном коварстве и едва — ли не в предательстве. Его стали именовать не иначе как волком в овечьей шкуре. Несколько лет Оттиус искусно играл роль добросовестного союзника, вероломно обведя Зартинию вокруг пальца. Теперь же все маски сброшены. Для Имперского Яблока остокский монарх навсегда остался синонимом подлости и коварства.

Все обвинения против себя Оттиус Скрытный считал несправедливыми. Он не имел никаких официальных договоренностей с Зартинией, сохранял нейтралитет вовремя Киронской войны. На все настойчивые призывы и щедрые обещания со стороны Арсинийской державы оказать давление на Тирс не откликнулся. Лишь надменное стремление повелевать им из Зартинии, вызвало целую бурю настоящих эмоций (коих ранее не наблюдалось), которые в конечном итоге и привели к подписанию договора. Ненависть к Зартинии Оттиус Скрытный получил вместе с наследством нелюбви к своей собственной матери.

Единственным правителем Золотого Мильгарда не примкнувшим пока ни к одному из союзников оставался исарский правитель. Дорин Младший предпочитал держать свои руки свободными. Тарит имел собственные виды на Горный Мильгард. Прагматичный владетель просчитывал, какие шаги следует предпринимать на несколько ходов вперед, поэтому предпочитал не торопить события. Так же, как и Оттиус I он умел надежно скрывать свои истинные намерения.

Как видим Киронский кризис привел к изменению политической обстановки в Золотом Мильгарде. Взаимное недоверие и соперничество привели к созданию двух военных блоков, через призму которых теперь рассматривались все взаимоотношения восточных держав. На первый взгляд именно агрессивные действия Арсинии привели к подобному результату. Используя военное превосходство Вистион пытался подчинить маленькую, но гордую Киронию.

Но разве не коварные происки соседей привели к отделению от Арсинии Киронской провинции? Разве не Зартиния с Пэйрой открыто поощряли мятежников, бросив семена дальнейшего противостояния. Теперь наступало время кровавой жатвы. Другим знаковым событием стало возвращение на арену большой политики Пэйранского королевства. Причем сделали они это, весьма успешно. Победа в Узком проливе, военный альянс с Зартинией и брак добавили авторитета династии Ларков.

Впрочем, череда постоянных конфликтов в Золотом Мильгарде пока закончилась, чего не скажешь о событиях, происходящих на Западном побережье.

Хроника седьмая

«Вершитель Запада»

(1123 год по летоисчислению после Тумана)

Военное противостояние в Белом Мильгарде не прекращалось ни на минуту. Амбициозный лидер осминов стремился расширить пределы своей державы. Лингольд Завоеватель был прирожденным воином и обладал крайне беспокойным характером. Война являлась его единственной и всепоглощающей страстью. Любовь к военному делу он стремился привить и своему сыну, которого собирался сделать наследником самой могущественной державы Мильгарда. Едва Эйреду исполнилось пять лет Лингольд забрал его от матери, став брать с собой в походы. Военные кампании проводились регулярно. Лаат конфликтовал с керсами, акерумцами и шергами. Причем, эгоистичная политика правителей этих народов не позволяла им объединить усилия чтобы оказать противодействие воинственному завоевателю.

Формально существовал «Аксенский договор» Керсии и Верзера направленный против Лингольда. И в предыдущем конфликте союзники действительно действовали сообща. Кроме того, племянница керситского монарха являлась супругой Ланса Железного, что должно было придать веса альянсу. Но абсолютно неуместные чувства предубежденности и ненависти к шергам, весьма ограниченного и недалекого керситского монарха обесценили столь важный союз. Роллен IV относился к Лансу как к третьесортному правителю, не проявляя даже элементарной вежливости по отношению к союзнику. Даже перед лицом реальной опасности он не желал признать соседа в качестве равноправного партнера. Во время визита Ланса Железного и его супруги Като в Риену Роллен IV демонстративно покинул столицу якобы по важным государственным делам, отправившись на юг страны. Следует отметить, что Като не разделяла столь близорукой позиции своего венценосного родственника, искренне полюбив супруга. Стоит ли удивляться, что гордый Ланс был оскорблен подобным поведением. И это обернулось катастрофой для Риены.

Лингольд Завоеватель нанес новый удар по Керситской державе. Очередной поход продемонстрировал высокие полководческие качества правителя. На его фоне керситский монарх выглядел бесцветной и жалкой личностью. Осминская армия опустошила все северные провинции страны, вновь захватила Креол, сокрушив керситскую армию в битве при Могендорфе. Керситы дрогнули едва, заслышав протяжные звуки сигнальных рожков, призывающих к началу боя. Осыпав противника градом стрел, Лингольд отдал приказ к атаке. Первым сбежал керситский командующий, а вслед за ним побежало и войско. Неистовая осминская кавалерия довершила разгром. Обходя место битвы и окидывая взором поле Могендорфа, усеянное телами керситских воинов Лингольд произнес фразу, вошедшую во все хроники: «Для меня нет преград».