Юрий Силоч - Постмортем

— Отлично, — Кассиан, будто постаревший ещё на десяток лет, покачал головой. — Семь гвоздей в крышку гроба Ковена. Ваше величество, это ошибка. Вместо того, чтобы урегулировать конфликт, вы лишь сильнее разжигаете его. А подчинение Ковена хоть и выглядит выигрышно, но в долгосрочной перспективе станет кошмаром. И это не моё мнение, это мнение Карла Славного, вашего предка.

Жозефина раздражённо скривилась:

— Я же сказала, что не идёт никакой речи о подчинении Ковена! Тальф мой друг и я только что дала слово!

— А слова про содействие Ковенанту и жалование? Вы же фактически сажаете колдунов на цепь, делаете их кем-то, вроде ещё одного министерства! Что это, как не контроль?

— Это попытка помочь! — Жози воздела руки к потолку. — Раз уж вы сами не в состоянии справиться! Я не могу просто отсыпать вам золота волевым решением! И знаете что, господин ректор? Ковен уже потерял независимость. Ровно в тот момент, когда лишился сил, чтобы её отстоять. Примите это как данность. Хотите вы того или нет, но колдунам Гримхейма придётся принять нашу помощь и выполнить свои обязательства, потому что я не сдам королевство ни Альбрехту, ни Первожрецу южан! И не имеет никакого значения, верите вы моему честному слову или нет!..

К удивлению Тальфа, Кассиан спасовал перед напором Жозефины. Молодой человек перевёл взгляд с королевы на первого министра. Вот уж поистине неожиданный союз.

— Тальф, ты поможешь нам?.. — принцесса поймала его взгляд.

Юноша пожал плечами, не чувствуя, что у него на самом деле есть возможность выбирать:

— Да, я с тобой.

— А вы, господин ректор? — снова поинтересовалась королева.

Кассиан кивнул, из-под рыжего от грязи капюшона донёсся его глухой упавший голос, которым обычно признаются в самых тяжёлых грехах:

— Помогу. Но у меня есть условие.

Брови Жози взметнулись вверх.

Вильгельм откинулся на спинку кресла и восхищённо протянул:

— Каков наглец.

— И что за условие? — уточнила королева.

— Я хотел бы, чтоб расследованием мятежа и наказанием виновных занялся не королевский суд, а Ковен. То есть теперь уже Ковенант, — поправился Кассиан.

— Что-о?! — возмутился министр. — Ваше величество, прошу простить меня, но это совершенно неприемлемо! Мятеж должен быть искоренён! Именно поэтому мы и разделяем Ковен и Ковенант, чтобы каждый сделал свой выбор и потом…

— Я хочу сгладить противоречия, а не обострять их, — спокойно возразил ректор. — И показать колдунам, что у Ковенанта действительно есть хоть какая-то свобода.

Министр не сдавался:

— Сейчас мы сгладим противоречия, а потом бывшие мятежники ударят нам в спину!

— Тише! — попросила королева и задумалась на несколько мгновений. В кабинете установилась тишина, которую нарушали только щелчки маятника часов. — Хорошо, господин Кассиан, я не против. Очень надеюсь на вашу c Тальфом поддержку.

Сводчатый потолок «Трупного яда» настороженно прислушивался к тишине. Камни, покрытые толстым слоем гари, жира и табачного дыма, повидали многое: ежедневные драки, магию разной степени разрушительности, пожары и даже один потоп, но с отсутствием гомона, смеха и музыки, исполняемой на расстроенных инструментах они столкнулись впервые.

Для кабака ценовой категории «напиться вдребезги за пол-гроша» тишина была не просто удивительным явлением, а настоящим потрясением основ. Если бы пиво из бочек вдруг начало литься не вниз, а взмыло к потолку, если бы у местных закусок появился иной вкус, кроме пережаренного угля, если бы протрезвел старый Рава, сидящий тут все четыреста лет с самого открытия, и протёрший ягодицами в дубовой скамейке две полусферы, это бы меньше потрясло посетителей и хозяина, притихшего за прилавком. Огромный, краснолицый и рыжебородый, с вечными каплями пота на лбу и одетый в задубевший серый фартук, он мог перекричать самое буйное веселье и самую жестокую драку, но сейчас ходил на цыпочках, говорил шёпотом — и сам тому дивился.

Но, разумеется, пить в «Яде» не прекращали. Рекой лилось жуткое дешёвое пиво, рецепт которого держали в строжайшем секрете, опасаясь, что после этого таверну сожгут, бойко расходился не менее отвратительный джин, который гнали из опилок и куриного навоза, а мертвецы неторопливо потягивали свои светящиеся коктейли — алкоголь живых их уже не пробирал — вызвать хоть какие-то чувства у них могли только жидкости для бальзамирования, кислоты, яды и совершенно безумные смеси алхимических ингредиентов, разъедающие желудок и мозги.

С негромким стуком падали на стол игральные кости, с таким же тихим звоном в карманы победителей высыпались выигранные монеты. Ни упрёков в нечестной игре, ни требований отыграться — вообще ничего. С кухни потянуло гарью чуть сильнее обычного — значит, заказ для третьего столика был готов.

Хозяин трактира заглянул через окошко для выдачи в тёмное помещение с печью. Неясная тень повара без лишних слов поставила поднос с дымящейся сковородкой прямо перед его лицом.

«Да, точно третий», — без лишних пояснений понял трактирщик, безошибочно распознав в кусках угля бифштекс, гренки и крупные ломти картошки.

Половицы оглушительно скрипели под ногами, привлекая к хозяину целую кучу неодобрительных взглядов. Он шёл к столику, потея ещё сильнее, чем обычно, виновато улыбаясь и мысленно проклиная тишину.

— Пожалуйста, — прошептал он, поставив перед тремя молодыми колдунами сковородку и три деревянные кружки с пивом, которое очень не рекомендовалось нюхать.

— Спасибо! — буркнул один из колдунов, прятавший под капюшоном сильно опухшую переносицу. — Ох, мне надоело! Сидим как идиоты. Пьём. А там, — колдун махнул рукой куда-то в сторону зарешеченного окна под самым потолком, — решается наша судьба! Причём решается не нами, а какими-то никчемными болванами.

Трактирщик отошёл обратно за прилавок, радуясь, что теперь всё внимание сфокусировалось на подвыпившем недовольном волшебнике. Один из его спутников заметил, что все уши в зале мгновенно напряглись. и шикнул, но колдуна это лишь рассердило:

— Не шипи на меня! — воскликнул он на весь зал. — Не запрещай мне говорить! Поэтому нас никогда и не слышат: только захочешь сказать что-нибудь, как появляется какая-то морда и шипит! Нельзя, говорит! А я, может, хочу сказать! Я, может, не хочу, чтобы меня затыкали!

— Да ладно тебе, ладно, — забормотал друг, пытаясь сгладить последствия. — Говори, если хочешь, я же ничего…

— А я скажу! Скажу! — распалялся колдун. — Я по морде получил из-за той шлюхи, а ответить не посмел! Магистр тот, щенок, тьфу! Заткнул меня! В совете Ковена, когда я сказал, что надо идти на дворец, эти старые идиоты тоже зашикали и подняли на смех! А что ещё надо делать по-твоему? Сидеть и строчить письма? Вон их уже штук пять висит!..