Юрий Силоч - Постмортем

— Пока ты со мной, тебе ничего не сделают, — заметила Жози, прочитав мысли молодого человека.

— Спасибо, — поблагодарил он принцессу.

Ненависти гвардейцев в свой адрес он решительно не понимал. Умерли и умерли, с кем не бывает? Этих-то громил оживляют за счёт казны, с душой и свободной волей, а такое далеко не каждому по карману. В конце концов, если бы гвардейцы боялись умереть, то не любили бы так дуэли, из-за которых столичный полк почти на четверть состоял из покойников.

— Пойду, — поднялась Жозефина. — Что ты будешь делать завтра?

— Много всего, — уклончиво ответил Тальф, и, к счастью, принцессу это устроило.

Ей было вовсе не обязательно знать, что завтрашний день грозил стать самым важным за последние месяцы — и самым провальным, учитывая, что молодой человек до этого не спал почти двое суток.

Магистр Хейлер впервые за долгое время открыл глаза и призвал Тальфа к себе.

— В такой момент!.. — шипел на Тальфа первый министр Вильгельм. Он опирался костяшками пальцев на деревянный стол, которым спокойно можно было подпереть крепостные ворота и не бояться никаких таранов. — В такой момент!.. У меня нет слов! Негодяй! Просто негодяй! — тончайшие чёрные усики, тщательно приглаженные тёмные волосы с проседью, тугой и жёсткий, как кираса, серый мундир, обтягивающий тщедушное тельце. — Не думайте, что если вы — личный ученик магистра Хейлера и друг её высочества, то вам всё будет сходить с рук! Подвергать опасности наследницу престола в то время, как…

Стоило им с Жози разделиться, как из предрассветной полутьмы выплыли красномундирные фигуры, которые без лишних слов взяли Тальфа под руки и отнесли во дворец, верней, в кабинет Вильгельма, расположенный в крыле, выстроенном из скучного серого камня. Хорошо хоть не ударили обо что-нибудь по дороге — чисто случайно, разумеется.

— Молчите? Вот и молчите, раз нечего сказать!..

Тальф машинально убрал со лба белобрысую прядь и изо всех сил изобразил сожаление. Он и в самом деле прекрасно осознавал свою вину и корил себя, но опыт общения с любым видом начальства подсказывал, что испытывать какое-то чувство мало, надо ещё и убедительно его показать.

Полутёмный кабинет освещала единственная лампа, выхватывающая из тьмы бесчисленные корешки книг в шкафу за спиной министра. Слева от молодого человека медленно проявлялся сизый прямоугольник окна — светало.

— …вы ведь не подумали, да? А если бы на месте тех гвардейцев оказалась принцесса? Ими уже занимается полковой некромант, но её высочество-то другое дело! Закон Карла Славного — слышали о таком, может быть? — ехидно заметил министр. — Потерять наследницу престола сейчас — значит…

Конечно же Тальф слышал. Все слышали о законе Карла Славного, потому что именно с этого соглашения началась новая глава в истории королевства.

Закон приняли четыреста лет назад, после того, как королю (который тогда был просто Карлом, без громких прозвищ) Ковен некромантов с Рогатой горы помог отразить вторжение южных соседей. Раньше в Гримхейме с некромантами обращались так же, как и везде — били палками, закидывали камнями, поднимали на вилы и сжигали на кострах, но победа изрядно усложнила ситуацию.

Некроманты, объединённые в Ковен в очень аккуратных и дипломатичных выражениях сообщили королю, что устали прятаться в пещерах, спать в сырых гробницах и страдать от ревматизма. Вместо этого было бы неплохо обрести легальный статус и право заниматься своими изысканиями без угрозы мучительной смерти. Карлу не пришлось долго думать, потому что на расстоянии дневного перехода от дворца как будто невзначай встали лагерем десять тысяч мертвецов. Измученная боями королевская дружина смогла бы лишь геройски погибнуть и пополнить их ряды.

Так и появился закон — договорённость между Ковеном и королём.

Некромантов переставали преследовать, разрешили построить в черте города первый и единственный в своём роде университет; оговорили систему прав, обязанностей, сдержек и противовесов, и ещё много-много всякого. На кое-чём король особенно настаивал, и именно этот пункт, скорее всего, имел в виду министр: мертвецы не могли занимать трон. Монархов вообще запрещалось оживлять — и история не раз подтвердила, насколько это дальновидное решение.

— Разгильдяйство! — Вильгельм ткнул в потолок указательным пальцем и Тальф чуть не поднял голову, чтобы взглянуть вверх. — И отсутствие понимания! Зачем вы взяли её высочество с собой?! Как вы вообще додумались до такого?

Молодой человек вовремя прикусил язык. Ответить сейчас — значило навлечь на себя лишние несколько минут словоизлияний.

А Жози попробуй откажи, как же. И дело тут даже не в том, что она вообще-то принцесса и если прикажет Тальфу спрыгнуть с обрыва, то придётся прыгать.

— …но меня больше возмущает другое! Вы побежали к себе домой! Не в жандармерию, не в университет, не во дворец, а к себе домой! Ни один человек, кроме вас, не знал, что произошло! И сгинь вы там, никто не сообразил бы, где искать принцессу! Признайтесь, вы понимали, что ничего хорошего вас не ждёт и просто побоялись рассказать! Надеялись, что никто ни о чём не узнает! Струсили!..

И снова Тальф прикусил язык — на этот раз куда больнее.

Несправедливые обвинения всегда били точно в цель и выводили молодого человека из равновесия вернее всего. Кровь ударила в голову, очень захотелось выпалить что-нибудь остроумное, возбуждённый мозг подкидывал варианты один другого язвительней.

А Вильгельм продолжал. Если не слушать, то можно было бы даже назвать его забавным. Бурно жестикулирует, насколько позволяет негнущийся мундир, разоряется, хватается за голову, брызжет слюной, которая в слабом свете лампы красиво блестит и опадает на столешницу.

Но не слушать министра уже не получалось.

— …а это жуткое создание? Как это случилось, я вас спрашиваю? Как и почему? Чему вас учили все эти десять лет? И главное, зачем учили, раз вы так и не смогли понять, кто восстанет из могилы? Какой от вас вообще толк?! Ради чего магистр Хейлер тратил своё время?!

В глазах у Тальфа потемнело.

Зубы разжались.

— Уверен, вы справились бы лучше, — произнёс чей-то голос, и мгновением спустя юноша понял, что это были его слова.

— Что?! — воскликнул Вильгельм. — Что вы сейчас сказали?! Не зарывайтесь, молодой человек, вы не в том положении! Я могу приказать всыпать вам плетей тут же, на конюшне!..

Тальф мысленно обругал себя.

За долгие годы учёбы его распекали десятки раз, и юноша научился переживать такие моменты с минимальным ущербом. Главное — пропускать всё сквозь себя, будто говорят о ком-то за спиной. Можно ещё и поддакивать, мол, да! Совсем уже там! И чтоб никаких! С ума посходили!.. Чтоб завтра же!.. И больше никогда!.. И вообще!..