Юрий Силоч - Постмортем

Проклятые птицы в это самое время оглушительно курлыкали и провожали волшебников взглядами янтарных глаз.

Взобравшись по лесенке на самый верх башни — небольшую площадку, по которой ветер гонял старое жестяное ведро, Тальф с магистром остановились, чтобы отдышаться.

— Ну и денёк… — кряхтел Кассиан. — Просто кошмар. Фух! — он выгнул спину, которая громко хрустнула. — Начнём.

Из недр накидки появился малюсенький нож с посеребрённой рукоятью, в навершии которой сиял крошечный рубин. Ректор придирчиво осмотрел свою ладонь, а затем задрал рукав и, зажмурившись, сделал малюсенький надрез, из которого вылилось примерно полкапли крови.

— Граф фон Веттин, — произнёс колдун. — Я приглашаю вас.

Порыв холодного ветра сорвал с Тальфа капюшон, а в лицо ему сыпануло горстью мелких острых капель. Теперь оставалось только ждать и надеяться, что… Прищурившись, магистр увидел, как из башни Мрачного замка вырвалось нечто, на расстоянии похожее на маленький клочок дыма. Клюнул.

Кассиан довольно усмехнулся:

— Вот и он.

Не прошло и минуты, как кровопийца соткался из стаи нетопырей:

— Да?..

— Королева собирается атаковать Мрачный замок, — без долгих предисловий заявил Кассиан.

Вампир приподнял идеальную чёрную бровь:

— И вы пришли предупредить меня, надеясь получить прощение?..

— Нет, — ректор не отреагировал на провокацию, в то время как Тальф еле сдержался от колкости. — Мы пришли сказать, что это ваш последний шанс сдаться.

— С чего бы нам это делать? — делано удивился вампир.

— С того, что шутки кончились. После покушения на королеву…

— Покушения? — удивился вампир, причём, похоже, непритворно.

— Покушения, — подтвердил Кассиан. — Ситуация осложнилась. Многократно. На её величество уже не получится повлиять или как-то смягчить. Приказы отданы, гвардия уже на позициях, улицы перекрыты.

Вампир быстро вернул лицу прежнее выражение лёгкого презрения:

— Что ж, пусть так. Хоть Ковен и не имеет отношения к покушению, мы готовы встретить гвардию во всеоружии.

— Во всеоружии? — откровенно засмеялся ректор. — Любезный граф, уж кому-кому, а мне-то вы можете не врать. Да, противостояние будет тяжёлым, это несомненно, но исход предрешён. Ковен слаб, колдунов слишком мало и они разобщены. Сдайтесь, присоединяйтесь к нам и вместе мы сможем дать отпор и Альбрехту и вторжению извне.

— Очень милосердно, — голос вампира мог замораживать птиц на лету. — Но нет, пожалуй, я откажусь.

— Боги, да отриньте вы свою гордость! — раздражённый Кассиан повысил голос. — Взгляните в лицо фактам! Ковен не готов к противостоянию, он не удержится!

— У меня на этот счёт совсем другое мнение. Ковен…

Неожиданно раздавшийся бой часов заставил Тальфа вздрогнуть и закрыть уши ладонями. Вампиру и ректору тоже было неприятно — они морщились, ожидая, когда колокола наконец умолкнут.

— Так вот, — продолжил фон Веттин. — Ковен выстоит. Что бы вы себе ни нафантазировали.

— Ладно, хорошо. Допустим, Ковен выстоит. Но что дальше? Он будет ослаблен борьбой и попадёт в зависимость от Альбрехта. Какой в этом смысл?

— Альбрехт — это уже моя забота, а не ваша, — уклонился от ответа кровопийца.

— А, по-моему, наша общая, — напирал ректор. — Мы освободим от ответственности всех, кто принимал участие в мятеже, у нас есть слово королевы. И, поверьте, сейчас у Ковена просто нет выхода. И сил у него нет. Присоединяйтесь к Ковенанту, граф.

Кровопийца опустил глаза и позволил себе задуматься.

Кассиан развёл руками:

— Только так мы сможем что-то изменить.

— Вы сами недавно очень убедительно рассказывали королеве, — граф поднял взгляд, — что Ковен мне не подчиняется. А теперь пришли говорить со мной. Нет ли в этом противоречия, мой лицемерный не-друг?

— Совершенно никакого, — решительно заявил Кассиан. — Вы не можете управлять Ковеном, но только ваши усилия на дают ему переругаться и разбежаться окончательно. Если вы объявите о сдаче, всё развалится само собой.

Вампир снова замолчал, глядя то на Кассиана, то на Тальфа.

Юноша успел промокнуть под вездесущим дождём, замёрзнуть на пронизывающем ветру и чувствовал только раздражение. Во-первых, из-за того, что чувствовал себя абсолютно бесполезным — чем-то вроде театральной декорации, каким-нибудь уродливым картонным замком, а во-вторых, из-за того, что опять попал в очередную словесную баталию.

Он не был сторонником насилия, ни в коем случае, но бесконечные разговоры и интриги не вызывали ничего, кроме скуки, разочарования и брезгливости. Прямолинейность Жози в этом свете становилась совершенно понятна.

— Решайтесь, граф, — прервал молчание Кассиан, которому, похоже, тоже надоело торчать на ветру. — Ещё есть время решить всё миром.

Над шпилями, башнями и крышами прокатился грохот, где-то внизу вспорхнула стайка перепуганных чёрных птиц.

Вампир усмехнулся:

— Нет, господин ректор. Времени больше нет.

Фон Веттин, не попрощавшись, вновь рассыпался сотней нетопырей и оставил колдунов наедине со свистящим ветром, холодным дождём и грохочущими где-то далеко внизу выстрелами.

Какое-то время Тальф и ректор молчали. Юноша уже хотел спросить, что делать теперь, как вдруг Кассиан с рёвом пнул прикатившееся ему под ноги ведро:

— Ар-р-р! — зарычал он. Жестянка, описав дугу, исчезла в пустоте за парапетом. — Чтоб они все провалились, чтоб их всех на части порвало, сучьи дети!.. Всё не так! Всё!.. — наткнувшись на испуганный взгляд Тальфа, ректор замер и покачал головой: — Прости. Сорвалось в последний момент!.. Жаль, очень жаль, — Кассиан потёр глаза. — Ладно, пойдём.

— Куда?

— Пока что — вниз.

Спустившись к подножию башни и оглядев пустую улицу, Кассиан уверенно сказал:

— Нужно поговорить с Вильгельмом, — судя по тону, разговор предстоял не из лёгких. — Сможешь провести нас обратно во дворец?

— Да, конечно, — юноша мысленно перебрал известные ему маршруты, большинство которых пролегало по дворам, закоулкам и подворотням. — Идёмте.

Однако вернуться к замку оказалось сложнее, чем попасть в Яму. Пересечь все более-менее крупные улицы оказалось невозможно — за ними пристально наблюдали патрули гвардейцев. Кроме того, к Яме продолжали стягивать войска — колдунам пришлось пережить несколько очень неприятных минут, когда мимо кучи хлама, за которой они спрятались, пробегало несколько десятков солдат.

В отдалении то и дело гремели выстрелы, ветер приносил с собой слабый запах пороховой гари.

На лице ректора читались раздражение и брезгливость — его роскошная одежда снова стала напоминать лохмотья бездомного. К тому же он постоянно спотыкался о гнилые доски, битые кирпичи и прочий мусор, валяющийся в узких проулках между каменными стенами без окон и глухими заборами. Зато Тальф в этой не парадно-фасадной части Гримхейма чувствовал себя, как рыба в воде и даже один раз предупредил ректора, когда тот чуть не наступил на торчащий ржавый гвоздь.