Юрий Силоч - Постмортем

Тальф почувстовал огромное желание дать Вильгельму по лицу:

— А вам бы этого хотелось, да?

— Так! Оба! — прикрикнула Жози. — А ну отойдите!.. Нашёптываете мне на ухо как добрый и злой дух!.. Хорошо, граф, я готова принять ваше обещание. Но возвращать свои слова я не планирую, что бы вы ни думали. И всё-таки ваши друзья пойдут с на…

Жози прервал на полуслове ударивший в грудь тёмный луч. Воздух с хлопком сомкнулся на том месте, где мгновение назад стояла королева, а теперь зияла абсолютная пустота.

Граф отвлёкся, и его лошадь встала на дыбы.

— Это не я! — закричал вампир. — Это не я!..

В следующую секунду грянули два выстрела. Кровопийцу выбило из седла, а всё вокруг заволокло пороховым дымом. Фон Веттин страшно зашипел и, обратившись тучей летучих мышей, взмыл в небо.

Только после этого с Тальфа спало оцепенение и, укрывшись щитом из дрожащего воздуха, он отскочил к ближайшей стене.

— Что, не нравится серебро?! — разъярённый Вильгельм потрясал двумя неведомо откуда взявшимися пистолетами. — Не нра… — конец крика утонул в грохоте ружейных выстрелов.

По крышам носились чёрные тени в накидках, а Кассиан лепил из воздуха электрические снежки и швырял в них — но безуспешно.

— Нет-нет-нет, Жози… — Тальф, глядел на неподвижных Бессмертных и молился Темнейшему, чтобы королева проявила благоразумие. — Не надо, прошу.

В следующий миг он увидел, что бог остался глух к его молитвам. Доселе неподвижные Бессмертные шагнули вперёд, поднимая оружие. И что-то подсказывало, что они не остановятся, пока не пройдут всю Яму.

Над тёмным Гримхеймом прокатился первый пушечный залп.

Он почти не повредил Мрачный замок: большинство ядер разбилось о каменные стены, не причинив им видимого вреда. Лишь одно угодило прямиком в окно донжона — и оставалось лишь гадать, какой переполох оно там вызвало. Мертвецы на стенах ответили жалким десятком стрел и арбалетных болтов. Что характерно — со стен не сорвалось ни одной молнии, шара пламени или сосульки: все колдуны разбежались и попрятались в безопасных местах, убеждая друг друга и самих себя, что это вовсе не трусость, просто они слишком важны для того, чтобы подвергать себя опасности.

Командир артиллерийской батареи — полтора метра что в высоту, что в ширину и похожий на энергичный пивной бочонок с рыжими бакенбардами, в двух коротких выражениях объяснил подчинённым, в чём они ошиблись и какие надо сделать корректировки.

— Вина, пожалуйста. Белого. И филе морского окуня с овощами, — попросил Кассиан у хозяина пивной, который трясся, как единственный уцелевший берёзовый листок во время зимней метели. Несмотря на то, что в меню «Жуткого грота» вина не было со дня основания (как не было, собственно, и самого меню), отказать ректору никто не решался, справедливо опасаясь его расстроить. — Магистр, вы будете что-нибудь?

Юноша помотал головой, заворожённый зрелищем.

Хозяин, взявший на себя роль официанта, покрылся холодным потом, гадая, кому из богов возносить молитвы, чтобы превратить пахнущее скипидаром маслянистое пиво в вино, а свиные рёбра — в морского окуня.

— Смотрите, магистр, кажется, они целятся в ворота, — Кассиан кивком указал на пушки, вокруг которых суетились расчёты.

В следующую секунду его предположение подтвердилось — прогремел второй залп, от которого «Жуткий грот» встряхнуло так, будто стреляли по нему.

Площадь заволокло остро пахнущим пороховым дымом, но порывы холодного ветра быстро его рассеяли. Подвесной мост разметало в щепки вместе с несчастным доспехом-привратником. Мертвецы со стен всё ещё стреляли, но с тем же нулевым результатом, а из ближайшего переулка показалась вереница телег, гружёных камнями и землёй. Бессмертные тянули и толкали их в направлении рва и, доставив к месту назначения, сбрасывали вниз, в мутную воду, кишащую лягушками и существами, которые решили, что сейчас самое время притвориться лягушкой, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Десяток возов, сколоченные из досок щиты — и переправа готова. Пусть не так быстро и эффектно, как хотелось бы, зато эффективно. Отряд Бессмертных и примерно сотня гвардейцев быстро миновали импровизированный мост и скрылись внутри замка. Тальф увидел, что защитникам удалось-таки попасть в одного из гвардейцев, но тот равнодушно выдернул стрелу из своей груди и нырнул в темноту ворот, сжимая устрашающего размера пистолет.

Из окна, в которое угодило ядро, вырвались языки пламени. Магистр в прострации глядел на то, как они облизывают чёрный сырой камень и слушал хлопки выстрелов. В груди и животе было мерзко и горько, будто его выпотрошили и набили лавандой из подвала.

— Я знаю, о чём вы думаете, магистр, — Кассиан настукивал пальцами по столу какой-то бодрый мотивчик.

— Разве? — ответил Тальф, не отводя взгляда.

— Да, у вас всё написано на лице огромным шрифтом. Знаете, в чём наше отличие от фон Веттина и остальных?

Неожиданная смена темы привлекла внимание магистра:

— В том, что мы вроде как победили, а он вроде как проиграл? — Тальф был вынужден использовать «вроде как» для того, чтобы выразить стойкое ощущение, что победа Ковенанта над Ковеном приведёт к непонятным последствиям и будущее более чем туманно.

— Да, именно, — Кассиан улыбнулся и снова стал похож на доброго дедушку. — Но ещё разница в видении ситуации. Видишь ли, для фон Веттина и остатков Ковена любое ограничение их воли и любое подчинение королевской власти означало конец всего. Поэтому они и допустили грубую ошибку: пошли на открытый мятеж, несмотря на то, что обычно предпочитали плести интриги и влиять на события исподтишка, строя из себя серых кардиналов. Ограничение прав Ковена не привело бы ни к чему страшному, а бунт — привёл. Мы же с тобой поддержали Ковенант, который, будем откровенны, стал ещё одним министерством и не сможет и слова сказать против указаний из дворца. Но наша игра ещё не окончена. У нас есть будущее, а значит, будет и время, и силы, и ресурсы, и инициатива. И мы вернём то, что отобрал, пользуясь нашей слабостью, Вильгельм.

— А если бы мы потерпели поражение? — спросил Тальф.

— Ну, дорогой мой, это жизнь, а не карты. Одно поражение ещё ничего не значит и не доказывает. Игра никогда не заканчивается и даже после полного краха может подвернуться шанс повернуть её в свою пользу. Побеждает тот, кто помнит об этом. Тот, кто думает в долгосрочной перспективе.

Магистр усмехнулся:

— То есть фон Веттин ещё может победить?

— Да, — серьёзно ответил Кассиан. — И это тоже нужно держать в голове. Если бы фон Веттин был сдержаннее, то ничего этого не случилось бы. Если он умён — а он умён, то он сделает выводы. Сделает — и вернётся в игру.