Юрий Силоч - Постмортем

Голоса зазвучали громче, послышался смех. Гросс взбесился — мало того, что в его голове появились мысли, так теперь им ещё и мешали:

— Да замолчите вы! Вы! Ма-алчать!

— У-у-у, — протянул сидящий на плече Клаус.

— Да, так вы с ними не подружитесь.

— Я? — оскалился начальник. — Я-то подружусь. И с ними подружусь и особенно с вами! — прошипел он. — Королеве будет доложено о вашем поведении. И вместе с ней мы подумаем, считать это предательством или нет! По-дру-жусь, а?! — повернулся он к полковникам. Те закивали, выражая полную поддержку. — Сейчас мы вернёмся во дворец, возьмём людей, вернёмся сюда и так с ними подру…

Во дворике замка установилась мёртвая тишина. Взгляды мертвецов скрестились на генерале. Ладони некоторых светились — синим, зелёным, фиолетовым.

— Горько слышать, что вы в моём — ха! — поведении заметили предательство. Вы в своём праве, можете и с её величеством переговорить, и с людьми сюда вернуться, но как по мне, — Тальф панибратски похлопал генерала по плечу и улыбнулся, отчего тот позеленел от ярости, — лучше будет, если вы попробуете с ними договориться.

— Тебе не страшно? — спросил Клаус, когда потрясённый генерал со сворой всё-таки сломал об колено свою гордость и удалился в один из залов для переговоров с колдунами.

— Ну как… — прищурился Тальф. — Формально я выполнил указания Жози.

— Ага, Жози ведь у нас такая формалистка, — съязвил крыс.

Магистр вздохнул:

— А что мне остаётся?..

— Помогать ей, выполнять её приказы и вообще рвать попку на королевской службе, — Клаус хихикнул. — И надеяться, что её величество смилуется.

— Я и так помогаю ей, — насупился Тальф. — И по-прежнему считаю её своим другом.

— Да, но ты не хотел пускать гвардию обратно. И колдунов, будем честны, не передал.

— Потому что гвардейцы — ты сам видел — вконец отбились от рук. А колдуны… Они не моя собственность.

— А чья? — усмехнулся Клаус. — Кто спрашивает мертвечину? Или есть какой-то негласный свод правил?

— Я спрашиваю, — твёрдо ответил Тальф. — Лично я. Нет никакого кодекса, просто эти колдуны умерли и оказались в Ковенанте в том числе и по моей вине. И просто отдать их, погрузить в те скотовозки… — юноша помотал головой. — Это было бы неправильно.

Крыс громко хмыкнул:

— Очень благородный порыв, да. Правда, боюсь, если бы ты не посыпал тех колдунов золотом как следует, они сожгли бы тебя живьём. Или чего похуже. Кстати, а что с Бориславом?

— А что с Бориславом? — эхом отразил вопрос юноша.

— Он — твоя собственность?

— Сейчас — да. Мне нужна его помощь.

— Вот мы и подобрались к вопросу, который меня давно беспокоил! — торжествующе воскликнул крыс, приподнимаясь на задних лапках.

— Я знаю, о чём ты, — скривился магистр. — Можешь даже не задавать этот свой вопрос. Тут вот в чём дело — общего кодекса, конечно, нет, но у каждого колдуна он свой — и тут уж ничего не поделать. Борислав, кстати, будет свободен. После того, как я умру.

Повисла неловкая пауза.

— Ладно, — смутился крыс. — Замнём тему.

Тальф равнодушно пожал плечами:

— Как хочешь. А к чему ты вообще завёл этот разговор?

— Да просто хотел, так сказать, выяснить общий курс. С королевой мы или нет.

— Да знаешь… — погрустнел магистр. — С одной стороны мы, конечно, по-прежнему с королевой. Но с другой — мы теперь сами по себе.

Тальф стоял на высокой табуретке.

В одной руке он держал банку с бурым порошком, похожим на высохшую землю, а в другой — фонарь, свет которого освещал внизу что-то похожее на разрытую клумбу: какие-то комья, куски, лоскуты, наросты и выросты.

А кроме этого фонарь во все стороны не освещал вообще ничего — Тальфа вместе с сидящим на плече Клаусом окружала сплошная гулкая темнота. В отдалении что-то звонко капало.

— А теперь… — Тальф занёс банку с порошком над “клумбой”. — Осторожненько…

— А ты точно всё отмерил? — беспокоился крыс.

— Точно! — от напряжения магистр мог говорить только шёпотом. — Так… Заново. Осторо…

— Рука не дрогнет?

Это под потолком подхватило и понесло вдаль: “ать… ать… ать…”

— Ты можешь не мешать? — прошипел Тальф и приготовился в третий раз — склонился над клумбой с вытянутой рукой, в которой жирно поблескивал бок банки. — Так! А теперь мы совсем немно… — табуретка покачнулась, магистр пошатнулся вместе с ней, но секунду спустя восстановил равновесие.

— Фу ты!.. — фырчал перепуганный Клаус. — Было б сердце — разовалось бы. Как там?

Тальф взглянул на банку. Она была почти пуста.

— Ой.

— Ой?!

Вместо ответа Тальф спрыгнул с табуретки и припустил к выходу, бросая и лампу и банку с порошком. Юноша летел вперёд, захлёбываясь и чувствуя загривком, как во тьме начинает ворочаться что-то большое, скользкое и агрессивное.

На плече подбрасывало Клауса, который вцепился в ткань накидки всеми лапами и зубами, причём, последнее не мешало ему шепеляво площадно ругать всех на свете колдунов с их проклятыми придумками, чтоб им пусто было.

Времени было мало, но Тальф, подгоняемый ужасом, всё-таки успел.

В тот момент, когда за его спиной зажглось багровое пламя и два зелёных глаза, магистр выбежал из зала, захлопнул тяжеленную дверь, обитую железом, и уронил в пазы стальной засов.

Мгновением спустя подземелье вздрогнуло, и металл двери моментально раскалился, нагретый тугой струёй пламени.

Едва юноша позволил себе выдохнуть (это был о-очень долгий выдох), как его сердце снова чуть не выскочило из груди — на него смотрел Кассиан.

Его глаза ещё не достигли размера чайных блюдцев, но вовсю к ним приближались.

— Это… — ткнул он пальцем на дверь. — Это что?

Тальф заслонил её своим тщедушным телом:

— Ничего!

— Ладно… — похоже, Кассиан решил, что будет проще, если ему не будет известна вся правда. — А это ничего не разнесёт Мрачный замок?

— Нет-нет, что вы, — торопливо принялся убеждать его юноша. — Оно скоро успокоится. И стены подземелья крепкие. Нам ничего не грозит. Правда, — он закончил тираду лучезарной улыбкой во все тридцать два зуба.

— Как скажешь… Я хотел поговорить с тобой о переводе книги. Найдётся время?

— Да, конечно, — с облегчением вздохнул Тальф. — Я как раз неплохо продвинулся. Идёмте, я покажу.

Выбравшись на свет из неприметного хода в замковой стене, магистр и ректор зашагали к замку через двор, где кипела напряжённая работа — одни колдуны таскали лошадиные туши, другие обновляли печати и воскуривали необходимые травы, а третьи читали заклинания.

— Тут людно, — в этой фразе Кассиана скрывался намёк на незаданный вопрос.

— Ага. Люди сами пришли, попросили работу.

Ректор неопределённо хмыкнул: