Юрий Силоч - Постмортем

Стоило кому-нибудь из них крикнуть: «К коалиции против Гримхейма присоединилась…» и далее добавить название страны, как на несчастного газетчика бросались со всех концов улицы, толпились, напирали, нетерпеливо тянули руки с монетами и, отойдя на пару шагов жадно вгрызались глазами в ещё не успевший высохнуть листок.

Тальф, предчувствуя беду, на всякий случай набрал в Ковенант побольше народу, а пока от Жози не было команды оживлять мертвецов взамен потерянных, отправлял их оживлять лошадей, как изящно выразился Эрик, «на экспорт». Мёртвой скотины стало так много, что контрабандисты не успевали её переправлять, и Борислав попросил ещё немного денег — прикупить пару кораблей и построить неприметную пристань в скалах, чтобы не зависеть от перевозчиков.

Примирение с королевой для Тальфа обернулось не только приятными последствиями (вроде возобновившихся ночных визитов), но и тем, что теперь магистру приходилось таскаться во дворец на всяческие совещания.

Они были совершенно бессмысленным переливанием из пустого в порожнее и после них Тальф возвращался в Мрачный замок с единственным желанием — встать на четвереньки и кого-нибудь покусать.

Все эти разодетые придворные — знать, генералы и прочие вельможи обладали потрясающей способностью превратить любой разговор в бесполезный трёп ни о чём — и не стеснялись ей пользоваться. Так продолжалось до тех пор, пока на очередном собрании Жози не вывели. Она встала, скрестив руки на груди, возле огромной карты и вклинилась в вялотекущий спор на полуслове, сказав чтобы все проваливали к такой-то матери.

Так и сказала:

— Все проваливайте к такой-то матери.

Все замолчали, но никто не шелохнулся, видимо, посчитав, что к нему лично это не обращено.

— Я сказала: все проваливайте к такой-то матери! Все, кроме магистра и вас, господин Кассиан. И быстрее! — рявкнула девушка, и в Малом зале загремели отодвигаемые стулья.

Когда все вышли и в зале стало так тихо, что можно было расслышать, как в стекло бьётся муха, Жози изобразила то ли выдох, то ли звериный рык:

— Как же они меня забодали! Как же они меня за-му-чи-ли-и! У-у-у… — девушка схватилась за голову. — Так. Давайте по существу, раз уж у меня не вышло быть прогрессивной королевой, которая прислушивается ко всем, придётся делать всё самой. Тальф! Мы сможем восполнить потери Бессмертных?

— Мы с господином Кассианом посчитали, что для оживления пятидесяти тысяч боеспособных мертвецов нам потребуется месяц и сто тысяч золотых.

— Сколько-сколько?! — глаза Жози полезли на лоб. — Мы-то с тобой, конечно, друзья, но… Сто тысяч? Месяц? Да за эти деньги я могу откупиться сразу от всей этой… — Жози пожевала слово, прежде, чем с отвращением выплюнуть, — Коалиции! Назови более реальные цифры.

Тальф запаниковал и поддался давлению:

— Ну, конечно, можно и поужаться… — произнеся эту фразу, он мысленно выругал себя за то, что дал слабину.

— Вот и ужмитесь там!

— Вопрос ещё и в том, где взять столько тел. Как их вооружить, что на них надеть. Припасы для оживления тоже на исходе — даже обычные соль и мел.

— Прояви инициативу! — резко рубанула недовольная Жози. — Ты меня удивляешь! Я что, должна бегать за каждым с носовым платком и подтирать сопли?

— Хорошо, — изобразил улыбку Тальф.

— Вот и отлично, жду от тебя результат. Всё королевство ждёт.

Магистр насупился:

— А деньги? Хоть что-нибудь мы получим из казны? Ужаться — это можно, но до определённых пределов, — Тальф мысленно вычел из состояния Ковенанта расходы на новых «Бессмертных» и результат, лихо пробив нулевую отметку, опустился куда-то к слепым зубастым тварям, обитающим в вечной тьме.

— Да где я их возьму?! — воскликнула королева. — Армия, армия всё пожирает. Не хватает денег на живых. Новобранцы, оружие, фураж, новые пушки… Ты знаешь, что мне пришлось распорядиться срезать все металлические ограды в Гримхейме?

Тальф не знал.

— Вот то-то же! Тела ему подавай… Мне всё равно. Хоть покупай, хоть воруй, хоть кладбища разрывай.

Тальф и Кассиан переглянулись.

— Последнее звучит как неплохая идея, — осторожно заметил юноша. — Но это может вызвать недовольство.

— Недовольство! — фыркнула королева. — А не должно быть никакого недовольства! Мы, между прочим, воюем! С внешними врагами! И если они, не дай Темнейший, возьмут Гримхейм, им будет явно хуже!..

— Конечно, ваше величество, — Кассиан быстрым жестом показал Тальфу пока помолчать. — Вы прежде всего беспокоитесь о людях, и мы это им покажем. У меня есть пара идей, я обращусь к городским газетчикам.

— Да… Спасибо, господин Кассиан, — к удивлению Тальфа, девушка успокоилась. Он даже заподозрил ректора в использовании магии, но её следов в Малом зале не ощущалось. — Сделайте это. Магистр!

Юноша встрепенулся:

— Да?

— Дождитесь результатов работы Кассиана и приступайте. Но денег, — королева развела руками, — я пока дать не могу. Изворачивайтесь как хотите.

Тальф догнал ректора в коридоре и быстро зашептал:

— Если мы начнём раскапывать кладбища, нас поднимут на вилы!

— Ничего подобного, — улыбнулся Кассиан. — Жителей города можно будет легко переубедить. Сыграть на патриотических чувствах, навешать лапши на уши…

— Лапши будет мало, — настаивал магистр. — Одно дело мы, колдуны. Для нас человеческое тело — это просто материал, а для обывателей…

Кассиан остановился:

— Магистр, при всём уважении — у вас есть идея лучше?

Тальф опустил глаза:

— Нет.

— Тогда оставьте обывателей мне, я обо всём позабочусь, — в голосе министра слышалось всё терпение этого мира. — И не стоит злить её величество. Она впадает в бешенство при любом намёке на то, что какое-то дело может не удаться. А в вопросах и возражениях, даже самых резонных, видит лишь лень, некомпетентность или открытый саботаж. Не расстраивайте её.

Дела нависли над Тальфом, как смерч над морем и высасывали из него всё время и силы.

Судорожно готовить всё для оживления новых воинов, искать деньги, убеждать Леонтину снизить цены, мотаться во дворец, чтобы получить очередной пистон от Жози и мчаться обратно в замок, чтобы услышать, что в очередной раз всё сломалось, нового ничего не привезли, а то немногое, что было в наличии — потеряли.

Со всеми этими заботами Тальф иногда забывал о своём договоре с демоном и о том, что время — драгоценное время его жизни — утекает по капле. Но каждую ночь, каким бы уставшим и вымотавшимся он ни был, к нему приходили кошмары — и тогда, проснувшись, магистр хватал Клауса, сажал на лист пергамента, говорил: «Давай!» — и вместе они давали почти до самого рассвета, пока Тальф обессиленный не засыпал прямо за столом и, проснувшись, не обнаруживал на щеке лице чернильный отпечаток текста.