Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 3 [СИ]

— Спа… спасибо!.. — вскочила Анешка, хватая его за руку. — А как мне к тебе обращаться, сэр ры… рыцарь?..

— Я не рыцарь. Меня зовут Парька… Парифат. Меня зовут Парифат.

Честно говоря, Парька уже крепко подзабыл свое полное имя. Слишком давно не пользовался.

Но глядя в восхищенные глаза девушки, он вдруг его вспомнил.

— Для вампиров он стал настоящим кошмаром, — закончил Янгфанхофен. — Спустя еще несколько лет за ним шли сотни последователей, а к концу жизни — целая армия. Он сплотил их. Научил сражаться. Научил побеждать. Ну а что было дальше, вы и сами прекрасно знаете.

— А представьте, каким был бы мир, если бы его тогда все-таки обратили, — хмыкнул Бельзедор.

— Да, возможно, люди бы до сих пор жили под пятой вампиров.

— Спасибо графу Энневекле, что побрезговал бедолагой.

— Подожди, — вскинул руку Дегатти. — То есть ты хочешь сказать, что рыцарь Парифат… основатель ордена Парифата… человек, в честь которого назвали Парифатскую республику, Парифатскую империю и даже всю нашу планету… этот человек был изначально каким-то разобиженным прислужником вампира?!

— Ну да, — подтвердил Янгфанхофен. — Вот такие они — ваши герои.

— А вот это ты сейчас зря, — нахмурился Бельзедор. — Он был самым настоящим героем. Одним из величайших.

— Ты издеваешься? — настороженно спросил Дегатти.

— Нисколько. Конечно, начал он не с самой лучшей мотивации, но потом-то все изменилось. Он вырос над собой и стал истинным борцом со злом. На самом деле такие герои даже лучше тех, что изначально праведны просто потому, что их мысли ходят только по прямой линии. Перестав быть прихвостнем кровососов, Парифат спас не только чужие души, но и собственную. Мне жаль, что он умер задолго до моего рождения. Я бы охотно с ним сразился.

— Вряд ли у него были бы против тебя шансы, — пробормотал Дегатти. — Я согласен, что он стал лучше, но он же был обычным человеком, без особых способностей. Просто наловчился охотиться на вампиров.

— Вы, волшебники, все-таки такие спесивые, — покачал головой Бельзедор. — Всех, кто не умеет колдовать, сразу записываете в третий сорт. Но обычные смертные тоже могут быть героями. Даже те, у которых нет ни магии, ни уникальных способностей, ни чудо-мечей. Иногда они тоже совершают настоящие подвиги.

— Да я даже… да я не про это вообще!.. Что ты меня опять говном выставил?!

— Ну-ну, не ссорьтесь, вы же друзья, — подлил им белого рома Янгфанхофен. — Выпейте лучше еще, а я расскажу новую историю. Про настоящих героев.

— Обычных смертных?

— Смертных, да… а вот обычных ли?.. Как посмотреть…

— Опять что-то из древних времен? — спросил Бельзедор.

— Нет, для разнообразия — совсем свежая. Это случилось всего год назад…

1520 год Н.Э., Парифат, Мистерия.

Главные улицы Валестры богаты чудесами. Волшебными лавками, ресторанами с кухнями всего мира, развлечениями на любой вкус. Там всегда полно иноземных гостей — купцов, паломников, абитуриентов. По праздникам они наводнены школярами и студиозусами.

Но кроме главных улиц есть и второстепенные. Обычные тихие переулочки — почти такие же, как в других странах, не столь обильных волшебством. Например, улица Терновника и Плюща — со старинными домами в три и четыре этажа. Каждый увит плющом и виноградными лозами, в палисадниках растут яблони и черемуха, а на верандах сидят старички с трубками.

Здесь живут далеко не только волшебники. На самом деле три четверти жителей Валестры колдовать не умеют. Тут селятся немогущие потомки и родственники волшебников, эмигранты из других стран и скромные работники Типогримагики.

Но волшебники здесь тоже живут. Не все же они происходят из древнего рода и владеют фамильной усадьбой у Радужной бухты.

— Вы это в пику мне, что ли? — разозлился Дегатти. — Что вы на меня так смотрите, как будто я эту усадьбу у бедняков отнял? Я в ней даже не живу.

Не все же они происходят из древнего рода и могут запросто разбрасываться фамильными усадьбами у Радужной бухты…

— Янгфанхофен, прекрати!

Многие получают дома в наследство. Семьи живут здесь веками, поколение за поколением. Жилье-то в Валестре очень дорогое — скромная квартирка на несколько человек стоит больше, чем помещичья усадьба в какой-нибудь средненькой стране.

Другие жилье снимают. Почти в каждом доме на улице Терновника и Плюща верхние этажи — съемные. В одном из них и жил уже много лет известный детектив-волшебник — Репадин Жюдаф.

Большую часть года он проводил в разъездах. Его услуги везде были востребованы, заказов всегда хватало. Так что в основном он ночевал в гостиницах, на постоялых дворах или у самих же клиентов.

Но иногда он возвращался в Мистерию… отдохнуть. Отрешался от работы и просто сидел дома. Поливал петунии, читал книги или, как сейчас, жарил картофельные оладьи.

— Репадин!.. — донеслось со стола шипение. — Репадин, ты прервался на самом интересном месте!

— Я знаю, знаю, — рассеянно ответил волшебник.

— Репадин, неужели тебе не интересно, кто убийца?!

— Да я уже догадываюсь…

— Но точно ты этого не знаешь!

Жюдаф вздохнул. Книги не любят, когда чтение прерывают. Всегда боятся, что их забросят и не дочитают. От этого книга чувствует себя… неинтересной.

Униженной.

Чтобы не слышать ворчание недовольного романа, Жюдаф начал мурлыкать песенку. Ему подпевали тарелки, ложки, ножи. Вплел свой бас холодильный шкаф, зазвучало контральто овощной терки.

Картофелины с радостным визгом ездили по лезвиям, переходя в новое состояние. Голос теста постепенно усиливался — оно росло, распухало, обогащалось новыми компонентами.

— Ох, теперь во мне еще и яичко… — чуть сладострастно сказало оно. — Я становлюсь все лучше…

Жюдаф бросил щепотку соли.

— Еще!.. — попросило тесто. — Еще!.. Вот, теперь в самый раз, я идеально посолено!

Жюдаф в последний раз перемешал тесто, раскалил сковороду, плеснул масла и начал зачерпывать тесто ложкой. Отделяясь от основной массы, будущие оладьи тут же обретали собственные голоса и присоединялись к хору. Они подсказывали, когда их лучше всего перевернуть, и сами чуть-чуть пододвигались, почти что напрыгивали на лопаточку.

— Сейчас!.. сейчас, а то я подгорю!.. — звонко верещали они.

— И я тоже!.. Скорее!..

— Замечательно получилось, — сказал Жюдаф, когда все оладьи были готовы, а пение смолкло. — Но, возможно, мне надо в Госпитиум.

Он привык к подобному образу жизни. Но вообще волшебникам его специальности стоит время от времени проходить курс психозрительства. Слишком уж это все способствует безумию.

Смазывая оладьи сметаной, он в то же время набирал номер на стекле дальнозеркала. То сразу засветилось, на другой стороне появилась широкое краснощекое лицо.