Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 3 [СИ]

А вот Лахдже что-то мешало на подсознательном уровне.

— Есть у тебя проблема, я знаю уже, — кивнул Совнар. — Бывает такое у совсем юных демонов, рожденных из смертных и небожителей. Израстешься еще, привыкнешь.

Лахджа неопределенно пожала плечами. Пути назад все равно нет, она уже демон. Соскочить не получится.

— Ладно, а без этого демоническую силу совсем никак?.. — уточнила она.

— Можно, конечно, — с полуслова понял ее Совнар. — Своя-то душа у тебя есть. Она тоже источник.

— А раскачать ее как-то можно?

— Можно, можно. Конечно, это путь тернистый… и вообще он скорее для природных духов и небожителей. Но демоны так тоже делают. Кульминаты вот — яркий пример. У них есть счета в Банке Душ, но они недостаточны для их мощностей. Так что они… компенсируют широтой своей души.

— Джулдабедан так делал, — припомнила Нагалинара. — Тысячу лет соблюдал аскезу.

— Я не хочу тысячу лет соблюдать аскезу, — буркнула Лахджа.

— Поэтому Джулдабедан велик, а ты нет.

Совнар все же обучил Лахджу общему принципу демонической силы. Ему еще и хотелось узнать, как та будет проявляться у фархеррима, так что он чуточку поделился с Лахджой собственной ба-хионь. Сделал ей что-то вроде большого жертвоприношения, только без материального носителя.

— Так работают счета в Банке Душ, — пояснил он, касаясь ее лапкой. — Мы просто перекидываем друг другу энергию, эфирки и астралки. У тебя нет своего счета, ты привязана к Хальтрекароку, но у каждого демона есть еще и «кошелек».

— У меня он в мече, — подала голос Нагалинара, лениво возлежа на земле.

Оказалось, что демоническая сила — штука универсальная. С ее помощью можно сделать что угодно… вообще что угодно. Но это в теории, а на практике у разных демонов она принимает разные оттенки.

Например, гохерримы заточены на ведение боя. Почти все их способности направлены куда-то в эту сторону. Усиливать и совершенствовать себя и свои клинки. Атаковать, защищаться… ну и все, в общем-то. В других областях они не так уж много умеют.

Гхьетшедарии, наоборот, очень хороши в темном творении и трансформации других существ, но ничего не могут сделать с собственными телами. Здесь у них глухая стена. Зато если нужно создать портал, закрутить пространство, изменить сам континуум — зовите гхьетшедария, они в этом доки.

А вот у Лахджи… и, наверное, у всех фархерримов, оказалось что-то среднее. Через посредство Совнара она сумела немножко телепортироваться… чуть-чуть согнуть пространство… стать невидимой… мысленно поуправлять Пухляшом… и Сидзукой… отделить от себя живой фрагмент, которым опять-таки управляла на расстоянии… изменить внешность без Ме…

— Говоришь, Лимбо предстал перед тобой коридором с дверями? — спросил Совнар, изучая возможности Лахджи. — Думаю, Мазекресс пыталась вылепить из вас что-то вроде… хм… эмиссаров. Разумно со стороны Матери. В самом Паргороне все ниши заняты, а вот наши колонии… их уже довольно много, знаешь ли.

— Крылья у меня есть, — согласилась Лахджа. — И «фархеррим» означает… гонец, да?..

— Почти. «-херрим» — это суффикс, который означает «занимающийся указанным делом». А «фар» — это «миссия, поручение». Устаревшее слово, в современном паргоронском его не употребляют. Мазекресс очень стара, знаешь ли…

Лахджа смутно припомнила, что хотела стать демоном в том числе для того, чтобы лучше служить Хальтрекароку. Бегать по его поручениям. То есть ей самой-то этого не слишком хотелось, но для Хальтрекарока довод оказался веским.

Наверное, именно это он и изложил Мазекресс — хочу то-то и то-то. А у той как раз была запущена новая перспективная программа — вот она к ней Лахджу и подключила.

Теперь понятно, почему Совнар с ней возится. Хальтрекарок, скорее всего, давно забыл, для чего именно заказывал Лахджу, но его бухгалтер-то должен помнить. И ему, видимо, нужен… не напарник, конечно, далеко еще юной демонице до столь гордого звания. Просто доверенный демон. Кто-то, кого в случае чего можно напрячь.

А то Ассантея, похоже, сгинула с концами.

— Но Ме ты, конечно, получше освоила, — сказал Совнар, когда Лахджа сунулась на Призрачную Тропу и застряла на полпути. — Хотя с ними я тоже могу тебе помочь… да выдерните вы ее!

— Да я справлюсь, спраааААА!.. спасибо, Нагалинара.

Гохерримка вытащила Лахджу обратно в реал и закатила глаза. Она явно презирала молодую фархерримку… но Нагалинара всех наложниц презирала. Ей вообще не нравилось в этом вертепе демолорда-гхьетшедария.

И Лахджа ей все-таки нравилась чуть больше, чем остальные. Раньше Нагалинара тусовалась с Абхилагашей и другими гхьетшедарийками, но только потому, что не было выбора.

Других-то гохерримок нет.

А Лахдже тоже нравилась охота, да и вообще она сильнее походила на гохеррима, чем гхьетшедарии или бушуки.

И теперь Нагалинара помогала Лахдже испытывать ее Ме Регенерации.

— То есть если тебе что-нибудь отрезать… то сразу же отрастет? — поигрывала она мечом. — А с какой скоростью? А если я буду отрезать быстрее, чем отрастает?

— Ну это не точно, но тогда я, возможно, все же сдохну… — подозрительно произнесла Лахджа.

— А давай проверим! — с энтузиазмом воскликнула гохерримка.

— Я тебе проверю… эй!..

Она очень быстро рубила. Лахдже сразу разонравился этот эксперимент, так что она пустилась наутек, матеря Нагалинару.

На лету она покрывалась все более толстой броней, да еще и метала иглы. Такой получился гигантский летающий еж… да, еще и ядовитый.

Подбавить яду!

Но Нагалинара, кажется, все-таки хорошо училась в Школе Молодых. Она с хохотом бежала прямо по воздуху, со страшной скоростью мерцала, увертываясь от всех игл, и рубила с таким бешенством, что воздух пылал.

— Помнишь, как ты меня толкнула на арене, помнишь?! — выкрикивала она.

— Ты бы сделала то же самое! — огрызалась Лахджа. — Просто я была быстрее!

— Эй, а вы помните, что мы все еще здесь?! — крикнула снизу Сидзука. — Лахджа, прекрати!

Совнар сразу выдал Сидзуке и Отраве по зонтику, и это были не простые зонтики, конечно. Иглы Лахджи от них просто отскакивали. Но все равно наложницы нервничали — они-то смертные. Их такое может и убить.

— Спускайтесь, я тоже хочу поиграть! — лениво окликнула Отрава.

Будучи гартазианкой, она отличалась от демона только тем, что все-таки старела. Очень медленно, гартазианки живут полторы тысячи лет, но старела. А вот в смысле милого нрава ничем демонам не уступала.

Но ей Лахджа ничего такого не позволила. С нее хватило и меча Нагалинары. Гохерримский клинок вообще неприятно приглушал регенерацию, замедлял ее до предела… и сестра-жена что-то чересчур увлеклась.

— Да, весело было, — сказала Нагалинара, отрезая себе кусок мяса. — Если еще захочешь, обраща… ах ты, нет, ну только не се…