Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 3 [СИ]

И она исчезла. Растворилась в воздухе.

— Мне бы пояснений, — повернулась к Совнару Лахджа. — Я еще маленький демон и не все знаю.

— Да призвали ее, — равнодушно сказала Отрава. — У нее контракт с каким-то магом.

— И это тебе еще один урок, Лахджа, — сказал Совнар. — Не разбрасывайся своим именем. Некоторым чародеям для призыва больше ничего и не нужно.

— Но… она вернется?

— Куда она денется… А мы тут пока испытаем твое второе Ме.

Лахджа охотно стала превращаться в разных животных, растений и неведомых чудовищ. Это у нее действительно получалось уже играючи и доставляло искреннее удовольствие. Со своим Метаморфизмом Лахджа могла забавляться часами — плавала в водоемах рыбой, бегала под ногами крысой, висела на потолке расплывшимся пятном плесени. Экспериментировала с органами чувств, со способами передвижения, с количеством конечностей.

Трудным пока что оставалось только превращение в других людей. Не получалось добиться идеального сходства. Лахджа обернулась Хальтрекароком — но Сидзука и Отрава критически покачали головами.

— Не похож, — сказала гартазианка. — У нашего мужа нос длиннее.

— И лицо умнее, — добавила Сидзука. — У тебя он совсем уж дегенерат.

— Я художник, я так вижу, — отрезала Лахджа и превратилась в Сидзуку.

— Лахджа, для тебя все азиаты на одно лицо, что ли? — вздохнула та. — Это вообще не я. Только прическа такая же.

— Я тренируюсь, — с нажимом сказала Лахджа. — В кого мне еще превратиться?

— В Киану Ривза, — попросила Сидзука со странным блеском в глазах.

— Нет уж. Обойдешься теперь.

Нагалинара вернулась, когда им уже надоело. Вывалилась прямо из воздуха, растрепанная, с пятном крови на лице.

— Вот эту часть я ненавижу, — поделилась она, садясь на коня. — Вытягивают без предупреждения — и сразу в драку. Сразу дерись с кем-то.

— Ты же любишь сражения, — сказала Лахджа.

— Но не когда мне их навязывают. И не когда помыкают. Фас, ату его!.. Я ему что, собака?!

— Кому ему-то?

— Не называй волшебникам настоящее имя, — вместо ответа сказала Нагалинара. — И свою кровь не оставляй где попало. Пожалеешь.

Обратно во дворец ехали не спеша. Кони могли взлететь, домчать за считаные минуты, но девушки не торопились.

Жизнь в Паргороне — не забег на скорость. Конечно, если ты высший демон, то можно перемещаться мгновенно. Сотворять пищу и все остальное прямо из воздуха. Перепоручать все задачи слугам или просто решать их щелчком пальцев.

Но что ты будешь делать со всем этим выигранным временем? Зачем лишать себя удовольствия от прогулки, от процесса приготовления еды, выполнения ежедневных задач? Когда они перестают быть обязательной докукой, то становятся приятными хлопотами. Чем-то вроде хобби, способом убить время.

Чего-чего, а времени у бессмертного предостаточно.

— Сидзука, а вот ты демоном стать не хочешь? — полюбопытствовала Лахджа.

— Нет, — коротко ответила японка.

— А что так?

— Демоном стать — это душу погубить. От тебя ангелы отступятся.

— А что, ты окружена толпой ангелов? — загоготала Нагалинара.

— Да, что-то я их не наблюдаю, — присоединилась Отрава.

— Я так думаю — если демоны есть, то и ангелы тоже есть, — сказала Сидзука. — Логично же?

— Ну вот меня Хальтрекарок похитил — и хоть один ангел вмешался? — пробурчала Лахджа. — Нет. Ну и зачем они тогда нужны?

— А почему они должны были вмешаться? — спросила Нагалинара. — У тебя с ними договор какой-то был?

— Нет, но… я же крещеная… была крещеной. Не знаю, как сейчас.

— А что это такое?

— Ну это… обряд такой. В воду погружают и… метят так, я так понимаю. И вроде как после этого тебя должен охранять от неприятностей ангел-хранитель. Но мне, видимо, достался лоботряс…

— Да не, скорее всего, Хальтрекарок его просто сожрал, — утешила Лахджу Нагалинара. — Какой-то мелкий дух-хранитель для него тьфу.

Сидзука приехала во дворец разобиженная. Ей не понравилось, что над ней смеются гнусные демоны — и среди них лучшая подруга.

Лахджа не до конца понимала, как ее соседка сочетает свое замужество за темным принцем ёкаев с искренней верой в то, что за ней присматривают ангелы. Тем более, что она вообще не христианка… кажется.

— Сидзука, а ты разве христианка? — спросила Лахджа уже во дворце.

— Конечно, — все еще сердито сказала Сидзука.

— Серьезно?..

— Ну да. Я каждый Новый год Санту встречала.

— Хм. Я думала, у вас там синто. И буддизм.

— И это тоже. Сначала я ходила на хацумодэ в храм Мэйдзи, потом звонила в колокол во славу Будды. А вечером — Санта-сан. И еще курочка из КФС.

— Какая интересная культурная программа. А в остальные дни?

— А что в остальные дни?

— Вопрос снят.

— Знаешь, когда тебе такое говорят — это бесит, — недовольно сказала Сидзука. — Это бесит всех, Лахджа. Я тебя за это жареными бобами закидаю.

— Жареными… бобами?.. — не поняла Лахджа.

— Они изгоняют нечистую силу, — пояснила Сидзука. — Тебя.

— Нет, не изгоняют.

— А вот изгоняют.

— Да ну тебя. Это же просто жратва. Что я, бобов не ела?

— А пошли проверим.

— Пошли!

Жареных бобов у Сидзуки оказался целый мешок. Она слазила в свой личный погребок, куда Лахджу отказывалась пускать, и вытащила оттуда охапку всяких штук. Кроме жареных бобов тут были бумажные амулеты, две бутылки святой воды, кресты, иконы, какие-то вуду-девайсы, серебряный нож, статуэтка Будды, молитвенник, непонятные травки, благовония…

Словно обокрала братьев Винчестеров.

— Сидзука, ты что, готовишься к полномасштабной войне против всех нас? — изумилась Лахджа.

— Я хочу быть готовой ко всему, Лахджа, — серьезно сказала Сидзука. — Мой муж обожает меня, но он переменчив и непредсказуем, как синее море. Что если завтра он скажет: иди сюда, Сидзука-тян, я тебя съем?

— И тогда ты кинешь в него жареными бобами?

— Хотя бы это. Хотя бы.

— Ну давай. Только пошли куда-нибудь, где просторней.

Они переместились в одну из малых гостиных. Там было пять наложниц — две играли в настольную игру, остальные пялились в кэ-око. Шоу сегодня не проводилось, гостей не было. Хальтрекарок отдыхал где-то в садах, из окна доносились смех и повизгивания.

— Живем, как животные, без цели и смысла, — уныло сказала Лахджа, садясь в кресло. — Ладно, Сидзука, давай проверим твой арсенал.

— Сейчас, — откупорила бутылку со святой водой японка.

— Только ты сначала немножко ливани, а то я ж не знаю, как подействует…

— Конечно, — сказала Сидзука, выплескивая всю бутыль разом.

— Аааааааааа!.. — заверещала Лахджа, спрыгивая с кресла. — Аааааааааааа!.. Холодно. Не делай так больше.

— Только холодно? — разочарованно спросила Сидзука и сделала пометку в блокноте. — Ладно, а как тебе бобы?