Эми Кауфман - Ледяные волки [litres]

Послышалось еле различимое жалобное нытье, и ребята побежали по кругу, едва касаясь пола босыми ногами: Андерс не ожидал, что даже в человеческом обличье волки двигаются так осторожно и мягко. Набравшись смелости, он подошел к профессору Эннар и поздоровался.

– Доброе утро, профессор, – произнес мальчик, по их с Рэйной обыкновению сложив руки на груди. Ему было не по себе, но дабы профессор Эннар не подумала, будто он что-то скрывает, тут же опустил руки вдоль тела.

– Значит, ты у нас Андерс Бардасен, – сказала она, словно читая с невидимого листа. Как и Сигрид, его фамилию женщина произнесла как-то по-особому. Для волков, сражавшихся в той битве, в честь которой юноша был назван, это значило многое. И пусть тогда он был лишь младенцем, Андерс, как и воины-волки, потерял в сражении родных.

– Да, Дама, – как можно учтивее отозвался мальчик.

– Просто Эннар, – машинально поправила она, – или профессор, если уж так хочется. На этом уроке ты в течение шести лет будешь учиться драться: с оружием и без него, как волк и как человек, потому что в бою может случиться всякое. В человеческом обличье тебя научат пользоваться посохом и мечом, а в волчьем – метать ледяные копья. Может, и еще что-то освоишь, если есть способности к конкретным дисциплинам.

Андерс улыбнулся про себя: это у него-то способности к единоборствам? Это Рэйна, окажись здесь, раньше всех выучила бы все самые секретные приемчики. Впрочем, какая разница, если он тут всего лишь до тех пор, пока не решит удрать.

Незаметно посматривая на бегающих по кругу учеников, Эннар продолжала:

– Сейчас уроки единоборства важны как никогда. Через пять недель – равноденствие. Догадываешься, что это значит?

– Когда день длится столько же, сколько и ночь, но… – мальчик замолчал, потому что Дама точно спрашивала о другом. Может, это как-то связано с угрозой нападения драконов? Он точно помнил, что, когда они с Рэйной видели монстра шесть месяцев назад, была как раз ночь равноденствия.

– Да, верно, – сказала Эннар. – Но также это очень важная пора для драконов: время силы и могущества. Когда день сравнивается с ночью, огонь и лед тоже равны. В этот момент оба племени элементалов – ледяные волки и опаляющие драконы – становятся равными по мощи. Для людей, как ты знаешь, это праздник смены сезонов года. Мы, волки, тоже считаем дни, подобные равноденствию, однако эту ночь проводим в спокойном осмыслении и созерцании.

– На ритуальных церемониях драконов не присутствовал ни один волк, но говорят, что у них ночь равноденствия превращается в необузданное гульбище. Так они приветствуют увеличение дня или показывают, что не боятся длинных ночей. И уже много лет в день равноденствия или за несколько недель до него они крадут детей.

Андерс моргнул и удивленно уставился на Даму: так ведь с Рэйной произошло то же самое! Ну не совсем то же – похитители были в человеческом обличье, но все же…

– А вы не знаете, зачем чудища крадут ребят? – спросил Андерс, боясь услышать ответ.

– Они утаскивают слабых и беззащитных, – ответила Эннар. – Всегда детей. Их приносят в жертву в день равноденствия. Вскоре драконы могут напасть снова, нам надо быть начеку.

У мальчика внутри похолодело, словно ему в позвоночник вставили ледяной кол: в жертву? Только не это! Ведь Рэйна не одна из них, она не настоящий дракон. Как она может им быть, если ее брат – волк?

«В жертву, в жертву, в жертву» – стучало в висках.

«Пять недель, – послышался едва уловимый голосок сквозь бешеный стук сердца, – у тебя есть пять недель, чтобы спасти сестру».

За эти пять недель надо выяснить, где находится Рэйна, добраться туда и вытащить ее.

«Все не так плохо, – снова зашептал голосок, стараясь заглушить обуреваемое беспокойством сердце. – Будущую жертву не убьют до назначенного срока. Время у тебя есть». Но подступившая к горлу тошнота не отпускала мальчика, он посмотрел профессору Эннар в глаза и твердо произнес:

– Обещаю, что буду стараться изо всех сил.

– Я не сомневаюсь, – сказала она. – И не думай, что здесь тебя научат только драться. Волки поддерживают порядок на всем Воллене. Когда станешь старше, вас будут отправлять в патрули, как на улицы Холбарда, так и в отдаленные городки и деревни. И если драконы все же решат напасть, ты будешь сражаться плечом к плечу вместе с нами.

– Хорошо, профессор. – Андерс уловил легкие нотки нерешительности в своем голосе.

– Ты быстро догонишь остальных, – пообещала Эннар, ошибочно приняв его тон за неуверенность в себе. – Все волки рождены со способностью драться, ты добьешься мастерства гораздо быстрее, чем ожидаешь.

Она повернулась к классу и резко свистнула: все остановились и, тяжело дыша, построились в шеренгу. По команде учителя дети вытащили с другого конца зала мягкие циновки и разбились на пары.

У Андерса душа ушла в пятки, когда тот увидел, что ему выпало тренироваться с громилой Матео. Мальчик заметил, как под светло-коричневой кожей соперника перекатываются бицепсы: откуда могут быть мускулы у двенадцатилетнего подростка?

Похоже, из него сделают котлету еще до того, как Андерс отправится на поиски сестры. Да чего там – ему даже из зала живым не выбраться. Но умение драться может пригодиться, так что важно через это пройти, и он попытается.

Во время первых двух схваток Андерс и глазом не успевал моргнуть, как оказывался на циновке: противник с легкостью швырял его на спину так, что от удара было больно дышать. Каждый раз Матео с непринужденной улыбкой помогал мальчику подняться, как будто до этого и не пытался вырвать позвоночник из его груди.

Но может, Матео и владел приемами, однако Андерс провел на улице всю жизнь, и это не прошло даром: он столько раз забирался и спускался с домов, убегал от стражников, пролезал в самые узкие места и спрыгивал с самых высоких крыш, что на его стороне были скорость и изворотливость.

Во время третьей схватки Андерс нырнул вниз, ловко увернулся от шагнувшего к нему Матео, потом пододвинулся поближе, ступней зацепил верзилу с обратной стороны колена и дернул. Матео даже глаза выпучил от неожиданности, потерял равновесие и рухнул на спину.

Он лежал и таращился на потолочные балки так, будто первый раз их видит, что вполне могло быть правдой. Андерс уже начал сомневаться, может, зря он его свалил, но лицо Матео озарила улыбка, и он начал вставать.

– А ну-ка, покажи мне этот приемчик еще раз, – так и не переставая улыбаться, попросил он.

– Конечно, но только если покажешь, как швырнул меня в последний раз: я как птичка улетел, – ответил мальчик, и Матео расхохотался.

Только Андерс подумал, что урок единоборств можно потерпеть и все не так ужасно, как заметил Эннар: женщина неспешно ходила вдоль ряда циновок и наблюдала, как ученики дерутся. Кого-то поправляла, кому-то что-то советовала и крайне редко хвалила. Потом всем сказали превратиться в волков, и вот тут дела пошли не очень.