Гарет Ханрахан - Святой из тени [litres]

Дома она пробыла, наверно, целую минуту, когда услышала, как в дверь к ней скребутся. Барсетка. Вздохнув, Эладора отомкнула замки и сняла обереги, впуская упырицу. У Барсетки более дикий, взъерошенный вид, чем раньше. Упырица принюхалась, сощурила желтые глаза.

– И вы туда же? Чую амбре святости.

– Моя мать… – начала объяснять Эладора, но Барсетка помотала головой и осекла ее взмахом когтей.

– Мисс Даттин, все покатилось под откос! Срочно поговорите с Келкином! Он велел нам разыскивать святых. Всех упырей разослал! А маленький Эмлин источал благодать, и его забрали на Чуткий, и Алика я тоже туда отправила, он так заставил!

По кусочкам Эладора сложила ее рассказ о событиях прошлой ночи и сегодняшнего утра. Упыри проводят в городе облавы, наводят стражу на подозреваемых в чужеземной святости. «Большинство заточают на Чуткий – как Карильон», – подумала она, резко вспомнив приказ Синтера.

Барсетка права – ей придется поговорить с Келкином. Эладора измученно стащила окровавленное платье и надела чистую одежду.

Из окна ее спальни видны сверкающие соборы на вершине Священного холма, за ними прятался дворец патроса, и когда она устремила взгляд к этим храмам Хранимых Богов, то внезапно к ней прилила нежданная сила. От их окрестностей до сих пор поднимались столбы густого дыма, и, наверное, площади перед церквями полны рьяных, новообращенных поклонников.

Эладора заглянула по пути в «Вулкан», но сразу стало ясно, что Келкина в кофейне нет. За келкинским столом в глубине кофейни расположился какой-то писец. Формально столик свободен, и его мог занять любой посетитель, но он был за Келкином столько лет, что никто не смел за него садиться без разрешения. Этот писец, проработавший здесь целую ночь, даже в мыслях боялся коснуться раскиданных по столешнице бумажных груд и пустых чашек. У себя на столе Келкин знал, где лежит каждый клочок бумаги и черствый сухарь, и горе тому, кто посмеет нарушить его систему.

Она направилась на улицу Сострадания, поднимаясь на горку к парламенту. Торговец газетами что-то выкрикивал про вторжение Хайта – о хайитянской угрозе газеты мололи годами и каждые несколько месяцев разжигали на страницах настоящую панику. Тем не менее она взяла себе одну.

В парламенте людно. Кругом армейские офицеры – их столько, будто здесь разместили военный лагерь. «Кажется, – подумала она, – после Фестиваля намечается предвыборное наступление».

Ее пригласили в приемную у кабинета Келкина. Там уже некуда было сесть. Некоторых в очереди она знала: другие такие же, как она, партийные представители на выборах, несколько членов текущего парламента. Делегаты от гильдии алхимиков. Жрецы различных церквей – ни одного от Хранителей.

Человек, ждущий рядом с ней – алхимик, – углядел у нее под мышкой газету.

– Не возражаете, если я попрошу почитать?

Эладора развернула листы, пробежала первую страницу. Хайитяне требовали вернуть им «одного сотрудника их посольства», кто, по слухам, «искал в Гвердоне убежище». Связь с убийством посла не озвучивалась, но намек очевиден. Эладора и так знала об этом, поэтому передала газету.

– Благодарю вас, – сказал алхимик.

А потом его голос стал негромким, но терзаемым мукой:

– ТЫ ВИДЕЛАСЬ С Карильон?

Эладора подняла взгляд. Лицо алхимика стянул ужас, тело застыло в параличе. Паника билась в его глазах с желтоватым просветом в глубине зрачков.

Эладора тоже понизила тон:

– Владыка Крыс, хотите со мной поговорить, придите сами.

– ЗАНЯТ. – Недолгое затишье. – ОНА ЖИВА?

– Да. – Эладора немного помедлила. – Ее схватил Синтер. По-моему, ее собирались отвезти на Чуткий.

– ЭТИ ПОЖАРЫ… ЕЕ РАНИЛИ. КТО, СИНТЕР?

– Моя м-мать.

– УРХХХХР. – Страшный вздох, отдаленно похожий на хохот, потом алхимик вдохнул воздух, скривившись всем телом. Некоторые в приемной с изумлением на него обернулись. Крыс заставил его кашлянуть, как бы прикрывая свое странное поведение, но получилось ужасно ходульно. – ОТ ТЕБЯ НЕСЕТ СВЯТОСТЬЮ. В ОТКРЫТЫЕ РАНЫ ЧАСТО ПРОНИКАЕТ ЗАРАЖЕНИЕ. – На краткий миг внимание Крыса сместилось куда-то еще в другой части города, и алхимик, свободный от его контроля, покачнулся, начиная валиться с ног. Затем Крыс вернулся.

– ХРАНИМЫЕ БОГИ. ФУ. – Даже отсюда чувствовалось, как от упыря исходит отвращение пополам с подозрительностью. Свет в глазах алхимика померк.

– Постойте! – Свет замерцал снова. – Я не вступала с ними ни в какой с-с-союз. Я не сафидистка. И вы бы тоже погибли там, в гробнице моего дедушки, если бы не Святая Алина.

Алхимик всхрапнул, как конь, выплескивая длинные сопли на великолепный костюм.

– Карильон НУЖНА МНЕ. В ПОДЗЕМЬЕ НАГРЯНУЛИ НЕДОУМКИ. ЛЮДИ ИЗ ХАЙТА ЛЕЗУТ КУДА НЕ ПРОСЯТ. ПУСТЬ ОНА ПОМЕШАЕТ ИМ ОТКРЫТЬ ГРОБНИЦЫ. В НИЖНЕМ ГОРОДЕ ДОЛЖНО БЫТЬ СПОКОЙНО – МНЕ И МОИМ. ЛЖИВЫЙ ЖРЕЦ УПРЯТАЛ ЕЕ НА ЧУТКИЙ. НЕ ГОВОРИ НИКОМУ, НО ПРИВЕЗИ ЕЕ МНЕ. И МЫ БУДЕМ С ТОБОЙ ДОБРЫМИ ДРУЗЬЯМИ.

И человек опять повалился ничком, избавленный от власти упыря. В следующий миг открылась дверь в кабинет и вышла секретарша Келкина.

– ЭЛАДОРА ДАТТИН? – позвала она необычным, гортанным голосом. Тело ее словно окоченело, а глаза выпучились и незряче таращились. Крыс отошел недалеко.

Протиснувшись мимо одержимой секретарши, Эладора вошла в святилище высокой политики.

У стола Келкина примостился несчастный машинист эфирографа из городского дозора, занеся пальцы над медными кнопками своего инструмента. Вокруг напирали вожди промлибов и флотские командиры. На карте ближних морей стояли отметки обнаружений вражеских судов и показаний колдовских приборов.

Внезапно она ощутила здешнее напряжение, едва сдерживаемый в этой комнате ужас. Это не учебная отработка, не обсуждение вероятных будущих угроз.

Это миг перед тем, как на побережье обрушится буря.

Перед тем, как в Гвердон придет Божья война.

Эладора отразила укол животного страха, сопутствующий этому осознанию – падению в невообразимую пропасть, где невидимые силы и чокнутые фанатики кромсают реальность чудесами со скотобойни. Заодно проскочило и короткое, недостойное облегчение – она почитай целый год жила с этим страхом бок о бок, с самого Кризиса, с той встречи с дедом в семейной гробнице. А теперь к ней приобщится весь остальной город, души людей омрачат те же самые ночные кошмары. Это бремя ей больше не нести в одиночку.

Пока Эладора тихонько и незаметно занимала место в кабинете, адмирал Вермейл гремел, втолковывая Келкину:

– Парламент совершенно не прикрыт! Этому зданию тысяча лет. Мы не можем его укрепить. Надо немедленно перебираться на Мыс Королевы.

Возразил помощник Келкина, Огилви:

– Министр Дроуп не далее как в прошлом году следил отсюда за развитием Кризиса, а тогда город подвергался куда более прямой угрозе, чем сегодня.