Гарет Ханрахан - Святой из тени [litres]

За письменным столом их ждал человек в обшитой самоцветами одежде и надвинутой на бровь золотой короне. Худощавую фигурку Беррика все это убранство, казалось, съедало. Вместо того чтобы предстать величественным в новом облике, он умалился, зажатый в тисках мантии и высокого титула.

– Ваше величество, старший Эревешич из Хайта.

Стражник помог Тереванту выбраться из каталки, хотя на самом деле помощь его и не требовалась. В груди ломило по-прежнему, но боль уже не скручивала его пополам. Еще одно чудо целительства – и он, почитай, выздоровеет.

Стражи удалились за дверь.

– Мои соболезнования вашему новому титулу, – сказал Беррик после неловкого молчания.

– Мои поздравления вашему, – осмотрительно начал Теревант.

Беррик ухмыльнулся, пощупал корону:

– Ах, с титулом еще надо будет определиться. Ну, хоть по замыслу коварных богов мой винный погребок заново полон. Прошу, присоединяйтесь. – Он пошарил под столом, извлек два серебряных кубка и бутылку вина. – Пьянство составляет значительную часть моих королевских обязанностей.

Он наполнил кубки и подвинул один Тереванту.

– За долг! – провозгласил Беррик.

– Не могу. – Теревант, не пригубив, поставил кубок обратно.

– Как пожелаете. – Беррик вздохнул. – Пожалуй, я могу сейчас говорить более свободно, чем в нашу прошлую встречу на ярмарке. Впрочем, не слишком свободно. – Он махнул кубком в сторону шкафов. – Боги следят за этим городом, дружище, и у них миллион чутких ушей.

Теревант задумался о том, многие ли церковники-Хранители знают о том, что Беррик – саженец, привитый Хайтом? Это ни для кого не секрет? Или строго охраняемая тайна для посвященных высшего клира? Теревант понятия не имел. Он заплутал в болотном тумане – вполне осведомленный об опасности каждого шага, был не в состоянии представить, куда ему идти и как выбраться отсюда живым.

Лис сказала, что все предусмотрено. Придется уповать на нее.

– Вы говорили мне, что события происходят вне зависимости от вашего желания.

– Говорил, а как же. И они произошли. И продолжают происходить, к сожалению. – Беррик отпил из кубка, повернулся к окну. – Знаете, а я ведь города так и не посмотрел. Мне сказали, что этот город мой, но даже вам он знаком куда лучше. Вы сбежали из посольства. Ночевали на улицах. Скажите, Теревант, каково это – быть свободным?

По непонятной причине он мысленно перенесся в последнюю ночь Фестиваля, к наемнице по имени Наола. К той минуте, когда шел к ней обратно. Перед тем как Лемюэль оглушил его и все рассыпалось на куски.

– Приятное чувство, – признался он. – Но мимолетное.

– Вот как. – Король Беррик Ультгард выглядел разочарованным. – Полагаю, такова природа вещей. Спрыгни с поезда, и ты на мгновение обретешь свободу, пока не ударишься о землю. Надеюсь, оно того стоило. – Он набрал в рот вина, погонял языком, глотнул, вздохнул. – Мне сказали, что с Хайтской Империей необходимо поддерживать добрые отношения. А также, что парламент Гвердона и церковь Хранителей условились выдать вас под опеку Хайта, этому, хм… Даэринту?

– Принцу Даэринту.

– Моему царственному собрату! – невесело рассмеялся Беррик. – И как он поступит с вами, дружище?

– Не знаю. Он считает, что это я убил брата. Приказал страже прикончить меня в посольстве. Полагаю, соберут суд. – Еще один военный трибунал, только на этот раз Ольтик не вмешается в разбирательство. Теревант попытался вспомнить правила. Вероятно, он предстанет перед Короной. И в отсутствие других наследников поместья и войска Эревешичей перейдут непосредственно под коронное управление.

– А еще мне сказали, что мне нельзя вас миловать и отпускать на свободу.

«Сказали?»

– События происходят независимо от вашего желания.

– Да, так себе оно, мое царствование. – Он побрел к окну и открыл его, слушая, как толпа издали выкрикивает его имя. – Сам не знаю, чего я ждал. Когда меня отправили в Гвердон, казалось, из этого ничего не получится.

«Бюро», – догадался Теревант, но не осмелился сказать вслух. Король и так открыл слишком много для любых заинтересованных ушей.

Беррик снял с головы корону и высунулся из окна, теребя волосы.

– Это уже входит в семейный обычай. С моим дедом, лет сорок назад, проделали то же самое. В какой-то политической схватке посчитали сподручным привести на престол короля. И я думал, в этот раз кончится тем же – под шумок вывезут домой темной ночью. Мою семью называют Гостями Короны.

– Каждый из нас играет свою партию. – Теревант вспомнил совместную с Берриком поездку на поезде. Обоих поневоле затолкали в вагон, но Беррик хотя бы знал, кем являлся, а Тереванту собственный статус был тогда невдомек. Теперь ему тоже известно, кто он.

«Что лучше – смириться с положением пешки или самому сесть за стол и проиграть? Много ли чести в том, чтобы идти бестрепетно навстречу неизбывному року?» Когда он пробовал поступать в Бюро, то хотел играть не по правилам, вскочить на запретную клетку – и потерпел неудачу, по крайней мере, в своем разумении. При Эскалинде пытался сыграть как Ольтик, и тоже не удалось. А между делом в припадке жалости к себе еще и свалился с доски.

– Точно не хотите напоследок выпить? – спросил Беррик.

– Вынужден отказаться.

– Полагаю, мы оба должны поступать так, как должны. – Беррик повысил голос: – Стража! Уведите его. И передайте Хайту.

Когда Эладора подъехала, Мыс Королевы встревоженно гудел. Мимо спешили отряды городского дозора, по улицам неслись упряжки рэптекинов. Шла подготовка к обороне города.

Народ собрался у причалов, провожая отходящие суда. Основные военные силы Гвердона размещались южнее по побережью, около Маредона, но и к Мысу Королевы приписано полдюжины кораблей, и все они сейчас выходили в море. Толпа радостно приветствовала новый линейный корабль, «Великую Отповедь», пока буксиры выводили ее в залив. «Отповедь» блистала в послеполуденном солнце, как наточенный меч. Она, творение гвердонских литейных и лабораторий, работала на алхимических силовых установках. На корпусе насечены противочары и колдовские рассеиватели энергии, вздыбившиеся пушки готовы харкнуть алхимснарядами в рожу любому богу или чудовищу, посягнувшему на город. Ее постройка обошлась не в одно состояние; верфи, где она была заложена, некогда принадлежали семье Эладоры, пока их не продали в счет уплаты астрономических долгов деда.

«Великая Отповедь» – это еще один монстр, появившийся на свет благодаря Джермасу Таю – подобно Карильон и Мирену. Только «Отповедь» несла свою чудовищную натуру открыто, не скрывая ее напускной плотью.

Вон там, на передней палубе, готовая к запуску, угнездилась темная капсула божьей бомбы. При виде нее Эладора почувствовала себя больной. На бомбу ужасно глядеть, и даже если закрыть глаза и отвернуться, она оставалась на месте, как шипастый камень, вкручиваемый в голову. Больше ни у кого в толпе такого отторжения не возникало. Никто из них не знал о ее устрашающей силе.