Гарет Ханрахан - Святой из тени [litres]

Проталкиваясь в толпе, она вдруг поняла, что за ней кто-то идет. И тут рядом оказался Абсалом Спайк, подстроив свои размашистые шаги к ее скромной походке.

– Начальник желает видеть тебя, пока все не завертелось, – шепнул он ей на ухо.

– Я знаю, – ответила она. – Крыс уже сказал. – Сказал словами из ее же рта, оторвав от занятий.

– Начальник также хочет убедиться, что ты жива , – прошипел Спайк. – Говорят, куча народу не против, если тебя не станет. Прикончить бы, мол, ту скотину, которая заставила нас сдаться. – Перханье в его глотке подразумевало, что в свободное время он был бы одним из них, но сейчас выполняет распоряжения Келкина.

– Они вольны свободно выражать свое мнение, – сказала Эладора. – В том-то и прелесть оставаться живым.

Спайк недовольно хрюкнул. Перемирие остановило сражавшихся, однако ценой продолжения оккупации. Крупные доли города пришлось уступить Ишмире, Хайту и Лириксу. Если одна из этих трех сил нарушит мир, то две других плюс гвердонские войска объединятся против них. Нейтралитет Гвердона в Божьей войне сохранился – только линии фронта были прочерчены уже посреди его улиц.

На подходе к парламенту Спайк расслабился.

– Дальше твои новые друзья тебя встретят.

Он немедленно пошел прочь. Через пару минут она заметила его невдалеке в обнимку с молодой девушкой. Хорошенькая при других обстоятельствах, она была перепугана, стиснутая рукой Спайка. Она бросила на Эладору умоляющий взгляд, и Спайк уволок ее к боковому входу, ведущему на зрительскую галерею.

Мхари Воллер она тоже заметила. Воллер носила платье по-джирдански и надела искусное украшение – золотого дракона, который обвивал ее левую руку. Она поймала взгляд Эладоры и помахала ей. Изобразила губами что-то насчет напитков. Наверняка из лириксианского ресторана. Если бы не сработала божья бомба, то Воллер вырезала бы сердца и сжигала их на кадильнице в подношение Пеш.

Все-таки, несмотря на все недостатки, данное Перемирие – лучшая участь. И для Воллер, и для города.

Эладора пересекла парламентский двор. Повсюду толчея, но возле дракона пространство свободно. Громадное создание лежало на куче щебня с разбитой стены, нежась на солнце, как задремавший котяра. Молодой человек, джирданец, отдыхал, сидя на валуне у головы дракона. Он узнал Эладору и встал поздороваться.

– Мисс Эладора, – сказал Раски с сочным лириксианским акцентом. – Мы, поди, не виделись с тех пор, как вы прибыли. Вы выздоровели, да? Когда вы прибыли, то выглядели, как смерть!

«Когда прибыла, – подумала она. – Когда договорилась с Черными Железными Богами? Когда они проковыряли дыру в мире и во мне, и я за миг пересекла океан?» Она прикрыла остервенение улыбкой.

– Мне куда лучше, спасибо.

– Мой Прадедушка переговорит с вами, ладно? Сюда, пожалуйста.

Он подвел ее к драконьей голове. Чудовище открыло глаза.

– Пробегись, Раски. Глянь, не раздобыл ли твой братец мне козлика в вашем неплодородном городе.

Дракон обратился к Эладоре:

– Эта штука, которую ты придумала, совсем новая. Вы тут в Гвердоне вечно изобретаете новые штуки. Сперва пасете богов, как мой внучатый племянник пасет коз. Потом убиваете их. А теперь вот это. Что теперь будет, как ты считаешь?

– Надеюсь, мир.

– Трое приставили мечи к горлу друг друга – и это, по-твоему, мир?

– Другого пока у нас нет.

– Строите вы тут мелкие дома, – посетовал дракон, – и я не помещаюсь у вас в парламенте. Но у меня чуткие уши, и я слышу, что многим не по душе то, что ты понаделала. Скажи, они примут твой уговор?

– Примут, – без колебаний ответила она. Ей не позволено сомневаться.

– Значит, сегодня войны ждать не стоит, – проговорил дракон, вытягивая шею, чтобы оглядеть город.

– Нет, не сегодня.

Внутри здания парламента зазвенел колокол.

– Надо идти. – «Вечно держать меч в руке не хватит сил никому. Рано или поздно придется его отложить».

Келкин ждал ее в небольшом уединенном кабинете. В зале снаружи Огилви с несколькими промлибами спорили над законопроектом о помощи пострадавшим. Эладора была удивлена тем, что Келкин не с ними. Обычно он был в гуще подобных дискуссий, стремясь убедиться, что ни пенни из городской казны не потрачен впустую и никто другой не получит и толики его заслуг в этом вопросе.

«Оказалось, что на нем горностаевая мантия государственного секретаря. Поношенная, – непредумышленно отметила она, – еще королевским министром времен монархии. Те дни опять вернулись. Келкин невелик ростом и на вид едва ли сдюжит носить тяжелый мех».

– Даттин. Наконец-то ты явилась сама. У меня зрение садится читать бесконечную корреспонденцию. – Он взмахнул ее письмом, посланным через день после приостановки огня. Она доверила его Барсетке.

– Мне нужно было отойти в сторону, – сказала она, – и отдохнуть. Переправа в Лирикс отняла у меня уйму сил.

– А кто тебя просил туда отправляться? Я же, черт подери, велел тебе договориться с Хайтом, привести их подкрепления! С их дохляками и бомбой мы бы отбили ишмирцев…

– Разве что первую волну. Но не полную мощь Праведного Царства. Не богов, Эффро. – Эладора обернулась на внешний зал, поглядеть, кто там вместе с Огилви. Запомнить лица, имена. – И, допустим, вы выиграли, каким-то чуд… чудовищным недоразумением. Тогда вместо Ишмиры нас бы оккупировал Хайт, причем Ишмира готовилась бы к новому нападению. В лучшем случае мы оказались бы… провинцией, под их королем-наместником.

– А вот с ним мы бы сладили, – рявкнул Келкин.

«Он на взводе, – подумала Эладора, – потому что сам себя пытается убедить в правоте».

– Спайк нашел девчонку, которая кувыркалась с хайитянским шпионом и встречала нашего доброго короля Беррика на поезде из Хайта. Ее немного подтолкнуть, и она подтвердит под присягой, что Беррик тоже хайитянский агент. Мы бы тогда его свергли – и Хранителей заодно, попробуй они его покрывать. Но ты же ведь все это испортила! – Келкин взбешен, и тем не менее он – смертный человек. Эладора же отстояла свое перед Черными Железными Богами. – Спайк сейчас водит девку по галерее. Я даю Хранителям понять, что у нас кое-что есть на их долбаного государя. У нас есть рычаг давления – но из-за тебя мне приходится тратить его на их поддержку твоего гадского Перемирия! А потом мне придется склониться перед этой тряпкой, виноторговцем, и назвать его «величеством». Тьфу. – Он захлебнулся лающим кашлем.

– Мир, Эффро. Барыш стоит сделки.

– Мир, – передразнил он. – Рамигос обещала, что ее чертова машина отвратит Божью войну – а вот она, война, у моей глотки! Чего стоят твои заверения? Пошло все к черту. К черту все. – Келкин взвыл. – Ты-то когда придешь на работу? – негромко проговорил он затем. – Ты мне нужна.