Jane_BlackCat - За краем Вечности [СИ]

Секунда темноты.

Взмах ресниц. Тьма сменилась неестественным голубым светом. Нечёткое зрение сфокусировалось на белых потолочных плитах; опустилось ниже, на больничную дверь, капельницу и чёрный экран с угловатой линией пульса. Ужас свёл тело судорогой. Появились белые врачебные халаты, лица в медицинских масках и восторженное «Пришла в себя!», звонок телефона, хлопок двери и приглушённый голос: «Ковалёва вышла из комы»…

— Нет! — я подорвалась на постели в отчаянном отрицании. Мир завертелся, наклонился и растаял в вихре больничных коек, капельниц и белых халатов.

Я проснулась в чём-то липком и холодном — это был пот вперемешку с кровавыми пятнами на одежде. В глаза бросились деревянные стены, поеденный ржавчиной сундук, треснутое зеркало и стол, украшенный увядшим цветком в вазе.

«Жемчужина», — выдохнула я себе под нос. Тяжесть страха отступила, позволив мне перевернуться на спину и в блаженстве раскинуть руки на койке в собственной каюте. Хотя последние крупицы ужаса так и не желали покидать меня: чрезмерно реалистичным оказался сон. После него остался осадок, похожий на дежавю: как будто всё это когда-то происходило со мной. «Или, — нервно сглотнул внутренний голос, — Произойдёт.»

— Нет же, что за чушь, — вслух произнесла я, поднимаясь на кровати и тут же охая от навалившихся ощущений — последствий вчерашнего «приключения». Однако, всё равно поспешила подобрать аргумент и утешить себя: — Со мной такого никогда не случится, ибо Барбосса не согласился бы сотрудничать с нами, а Джек не стал бы ему помогать.

После пережитого нечеловеческого стресса, а также титанических усилий, я превратилась в выжатый лимон почти буквально: все внутренние органы будто скомкали, как клочок бумаги, вытряхнули наружу, а потом снова засунули. Каждая клеточка тела болела, будто побывала в зубах Кракена.

Я вывалилась из постели и тихо заскулила: в голове взорвалась бомба, начинённая раскалёнными шипами. Несколько шагов до зеркала я преодолела с чувством подвига. Но когда на меня взглянуло отражение, я десяток раз пожалела о содеянном. В зеркале стояла ссутулившаяся исхудавшая девица, кожу которой покрывал плотный слой грязи вперемешку с кровью. Сквозь это «камуфляжное покрытие» проглядывались синие круги под красными глазами и рубцы ссадин. Впалые щёки затемняли два почти симметричных синяка — будто своеобразный контуринг — что выглядело весьма забавно. Волосы превратились в слипшиеся сосульки, тоже перепачканные в крови, что создавало иллюзию огненно-рыжего цвета. Что до одежды — спереди она превратилась в сплошное кровавое пятно. «Ну ничего, можно притворяться, что это такая расцветка», — мрачно ухмыльнулся внутренний голос.

Удивительно, на что способен человек. В XXI веке я бы не смогла и шагу ступить в таком состоянии, а здесь даже нашла сил предаваться самоиронии. Никогда бы не подумала, что смогу пережить такое. Мной можно было пугать детей. Воистину говорят, что «красота — страшная сила», однако я предпочла избавиться от такого «оружия» и решительно устроила помывочный день.

Плескаясь в тазике и отмывая кровавую «краску» с волос, я почувствовала, как все болезненные ощущения приглушаются. А возможно, этот эффект произвёл ром, который я выпросила у мистера Бергенса. Так или иначе, тщательно отмокнув в тёплой водице, я могла оценить своё состояние как «почти человек». Кровавые пятна намертво вцепились в ткань одежды и не поддавались воде, поэтому наряд пришлось отправить на списание.

В шкафу отыскалась старая, почти древняя тёмно-бордовая рубаха, невесть сколько лет пребывающая в забытьи. В ней я утонула — подол висел до колен, а рукава оказались почти вдвое длиннее моих рук. Но это было лучшим вариантом. Образ дополнили джинсы, прилетевшие со мной из будущего, и корсет от старого платья Розы Киджеры, который придал огромной рубахе божеский вид.

Таким образом, после всех героических мыльно-рыльных процедур, я выползла на палубу только когда воздух налился пасмурной сыростью прохладного вечера. Однотонное серое небо градиентом перетекало в более тёмное море, а на этом фоне перемигивались огоньки недалёкой суши.

— Что за место?

— Не узнаёшь? — Джек, облокотившийся на мачту, снисходительно поднял брови домиком и умильно улыбнулся. — Наверное, твой день рождения не очень удался, раз ты не можешь узнать место, где мы его праздновали.

— И не говори, — охнула я, а в воспоминаниях по кадрам пронеслись последствия праздника. — И зачем нам возвращаться в этот злополучный городок?

Воробей пожал плечами.

— Надо же сообщить чете Тёрнеров, что Амулет у нас. Мисс Суонн решила себя побаловать и прикупила себе почтового голубя. Таким образом в ходе нашей птичьей переписки мы договорились встретиться здесь.

Никакие эмоции не пошевелились в душе в ответ на это заявление.

— Понятно.

Бухта встретила «Жемчужину» сонным шуршанием волн, деревянным поскрипыванием причала, бледными огнями и вялым вечерним звоном рынды корабля, остановившегося в порту помимо нас. От воды сильно несло солью вперемешку с отдалёнными запахами подтухшей рыбы.

Шлюпки доставили нас на берег, где расположилось на ночлег несколько рыбацких лодок, укрытых сетями и снастями. Звуки ночного моря не перебивались городским шумом. Поселение произвело тот же эффект, что и в прошлый раз: будто город давно вымер, а унылые огни в окнах — это призраки бывших жителей.

Когда мы дружной компанией заявились в знакомую таверну, трактирщик вытянулся, распахнул объятья, а его тусклые глаза загорелись: тот и не надеялся, что когда-нибудь удача снова поступит столь благосклонно и приведёт к нему толпу клиентов во второй раз.

Говоря кратко, вечер прошёл скучно, если не учитывать того времени, когда матросское пьянство достигло пика: после третьей бутылки мистер Бергенс так окосел, что решил испробовать действие Амулета на себе: он выпросил у Джека «подержать его всего одну секундочку», надел на шею — и со всей дури разбил бутылку о свою голову. Не хватало только возгласа «За ВДВ!». Я ухмыльнулась в кулак. К удивлению, Амулет воистину работал: Бергенс не пострадал, правда после такого действия Джек набросился на него как тигр: стащил Амулет с его шеи, дал тому знатного тумака и пообещал собственноручно утопить его в гальюне.

— Какой суровый, — ехидно поддела я Джека.

— Какая придирчивая, — прищурился он в ответ.

— Что ж, зато мы теперь знаем, что свойства Амулета правдивы, — я повела плечами и приложилась к бутылке.

С течением минут ничего не менялось: Элизабет не спешила объявиться на заявленную встречу, что беспокоило Джека: капитану не терпелось передать Амулет миссис Тёрнер, чтобы ответственность за его сохранение больше не лежала на его плечах, и над «Жемчужиной» перестала висеть потенциальная угроза потопления суровым Уиллом-недо-рыбьей-харей. Опоздание мисс Суонн сначала было мне безразлично, а потом стало возмущать: ведь та заранее прибыла на остров и могла прийти вовремя.