Jane_BlackCat - За краем Вечности [СИ]

Маленький уголок моря, что словно бы игриво выглядывал из-за мрачного каменного дома, притягивал к волнам отсветы солнца, неохотно, но неуклонно выплывающего на пронзительно-голубой небосклон. Можно было долго обижаться на капитанское невежество, но поразмыслив, решила, что такой ход куда благоразумнее, чем если бы, скажем, мы на пару ввалились в особняк. К тому же хозяйственная стихия прибрала один из солдатских кителей, которые служили подобием маскировки. Внимательно проследив за капитаном, с присущей лисам осторожностью нырнувшего за угол, я сообразила, что укрытие стоило бы сменить: как ни крути, несмотря на то что стража успела облениться без видимой работы и не ожидала нападения, прятанье за деревом под самыми окнами могло обернуться плачевно. Я укрылась за хозяйственными постройками и уселась на трухлявый пень. Взгляд беспричинно уткнулся в каменную стену дома и поплыл по окрестностям. Утро откидывало солнечные лучи на берега. Свет полз по стенам, шмыгал в окошки, поблёскивал на облупленной черепице амбаров и подсушивал вымокшую одежду вместе со спутанным клоком волос. Сквозь стенку хлева донеслось пронзительное «кукареку!», заставившее нервно подпрыгнуть на месте. Внутренний голос так некстати молчал, когда скука смертная во всю требовала собеседника.

Ожидание затянулось. К счастью, перемешанному с лёгким приятным удивлением, никакие красные мундиры не спешили обходить дом с дозором. Вот как работают люди в отсутствие своего хозяина — впрочем, их позиция не удивительна: со стороны бухты горизонт проступал чистой чертой — а другие берега значились непригодными для высадки. По крайней мере, так считалось.

В полном одиночестве предаваться выжиданию появления неугомонного пирата — дело безынтересное и утомительное. И более того, щекочущее нервишки. Минуты, проведённые в позе лотоса за амбаром, сказались на всём состоянии: дыхание сбивалось, а руки мелко дрожали от волнения. Столь долгое отсутствие пирата наталкивало на вполне справедливые опасения. Досконально изучив все окрестности взглядом и убедившись, что причины для особенного беспокойства нет, я поднялась на замлевшие ноги, прокралась из-за амбара и заглянула за угол, где исчез лихой капитан. Увы, робкая надежда увидеть преспокойно идущего навстречу пирата с дневником за пазухой не оправдалась. К счастью, не оправдался и страх увидеть с десяток мушкетных штыков, хищно нацеленных мне в лоб. Распаляющееся утро приносило первые отголоски жары, мягко ложило охровый свет на гладкую прогретую стену, отражалось оранжевым светом от одинокого окошка, жмущегося к углу первого этажа. Взвесив все «за» и «против», а также потратив пару минут на внутреннюю борьбу, я опасливо высунула нос из-за оконной рамы. За приоткрытым стеклом крылось маленькое душное помещение: с первого взгляда не удалось разобрать его назначение, но миски, кастрюли, ящики и пряный аромат специй выдавали в нём либо кухню, либо кладовую.

Что-то зашумело совсем неподалёку. Взгляд остервенело метнулся к амбару, увенчанному соломенной крышей, напоминающей растрёпанные выгоревшие волосы, и замер на открывающейся двери. Из неё выкатилась полная румяная служанка, нагнулась, придерживаясь за спину и поставила на землю корзину, до краёв наполненную крупными куриными яйцами. Пока та не выпрямилась и не соизволила оглянуться, я, подавив испуганный сердечный ритм, второпях толкнула податливо скрипнувшее окно и опрометью перевалилась через раму. Шмякнувшись на пол кухни, застыла, обостряя слух до максимальной возможности. Со двора доносилась лишь тишина, разбавляемая куриным кудахтаньем, что успокаивало упавшее в пятки сердце: не заметили. В тусклом свете плясали прозрачные пылинки, оседающие на пол, на столы и тумбы, на посуду и ящики с припасами. По стенам к потолку ползли тёмные пятна копоти, сгущающиеся вокруг шершавой стенки печи. На грубо выточенном деревянном столе в фарфоровой тарелке засыхал надкусанный кусочек черного хлеба, кормящий довольно жужжащую муху. Внимание привлекла завлекающе приоткрытая дверь.

Задерживаться в кухонной каморке не было смысла, к тому же события сами заставили меня оказаться внутри — значит, следовало воспользоваться шансом. В данный момент открыты были три пути: вернуться на улицу, остаться здесь или отправиться на поиски дневника. Первый вариант грозил неудачными последствиями: попадаться на глаза служанке до чёртиков не хотелось. Оставаться в кухне тоже не прельщало: не дай Бог, нагрянут кухарки — особенно учитывая близящееся время завтрака. Значит, самым верным и прямым оставался третий путь. А к нему вела податливо согласившаяся выпустить меня дверь. Блестящие рёбра ступенек поднимались высоко вверх, к новой двери. Я шагала крадучись, при каждом скрипе вжимала голову в плечи и инстинктивно замедляла дыхание, когда усиленный адреналином слух улавливал несуществующие звуки, пугающие до дрожи. Тяжёлая дверь выпустила в длинный тёмный коридор. Отсутствие окон создавало в помещении почти кромешный мрак, но слабое свечение всё же позволило глазам привыкнуть и различить бледные контуры дверей и художественную резьбу на стенах. Сориентировавшись, откуда прилетают отблески света, и рассудив, что такое освещение издают не свечи, я покралась по коридору, поскрипывая половицами и сражаясь с яростным желанием снять сапоги, каждый удар которых, как слышалось в тот момент, в полной тишине разносится по дому громче слоновьей поступи.

Прижимаясь к стене и вцепившись леденеющими пальцами в эфес сабли, я продвигалась вперёд, остервенело стиснув зубы, чтобы те не застучали от нервов. Наконец, коридор уткнулся в стену, из которой глядело на защищённую военными бригами бухту большое гостеприимное окно. Коридор сворачивал под прямым углом вправо от него; по левую сторону во второй этаж упиралась широкая лестница. Решив, что при случае с первого этажа будет проще выпрыгнуть в окошко, я свернула вправо. Мой путь вился во всевозможных направлениях, сворачивал беспорядочно, словно бы архитекторы, создавая эскиз дома, прочертили этот коридор кривой изломанной линией, зажмурив глаза. Портреты солидных дяденек, коими были усеяны стены, провожали меня взглядами до самого конца — до нового поворота, который вывел к очередному разветвлению. Неисповедимыми путями я оказалась на лестничной площадке, подсвеченной догорающим огоньком светильника. Шестое чувство указало на широкие двустворчатые двери, покрытые изображениями из Священного Писания. Внутренний голос рассудил, что подобным образом разукрашивать стали бы только вход в помещение, предназначенное для приёма гостей, чтобы показать состоятельность хозяина и впечатлить посетителя. А кабинет для таких мероприятий самое удобное место. Кэп ведь заявлял о том, что параноик-губернатор держит ценные вещички в подобных местах?.. В подтверждение догадки двери не поддались просьбе впустить меня. Стал бы хозяин запирать от слуг самую обыкновенную комнату, тем самым лишая её регулярной уборки? Нет, если бы ему нечего было скрывать.