Алексей Калинин - Война кланов. Охотник 1 [litres самиздат]

Марго с радостным визгом запрыгивает на мотоцикл, сверкнув трусиками. Парни довольно ржут. Похоже, вопрос с мотоциклом решен и дальше нам или топать ножками, или возвращаться пред Федины ясные очи. Вряд ли нас так просто отпустят…

Тревожное чувство держит в напряжении, что-то настораживает в машине, а не в этих ребятах. Отголосок слабости опять накатывает дурным валом, но тут же пропадает. Зрачок пистолета никуда не делся, всё также ощущается смертоносный взгляд. Я ежусь. Не так страшны эти трое, как что-то неведомое в джипе.

Что там?

– Мужчины, может, вы возьмете деньгами? Я не знаю, но этой суммы должно хватить в качестве извинения за невольное дурное слово. Александр, помоги девушке спуститься, – Вячеслав достает из внутреннего кармана кожаное портмоне.

Мужчины заинтересованно подходят к открытому кошельку, заглядывая внутрь. Я протягиваю руку девушке, чьи яркие губки удивлённо распахиваются. Сзади дробью рассыпаются звуки ударов. Спустя две долгие секунды на землю падают три мешка с говном, по крайней мере, звуки очень похожи.

– Брусок, ребята! – девица кидается к лежащим без сознания дорожным хулиганам, потом поворачивается к нам. – Да знаете, что с вами будет, козлы?

– А ведь и правда, Сань! Они же мстить будут, страшно и жестоко! Давай всех четверых закопаем? – Вячеслав делает кровожадную рожу.

– Мальчики, что вы. Я пошутила, не убивайте, пожалуйста! – девчонка выставляет перед собой руки, защищаясь от нависающих фигур.

Побледневшая, с блеснувшими слезинками в уголках глаз, она больше не кажется такой нахальной и распущенной. Обычная девчонка, лишь запуталась немного.

– Дура! Не тронем мы тебя! Вышла бы замуж, да детишек растила, а не под этих гоблинов стелилась, – Вячеслав точно прочитал мои мысли.

– Учитель хренов, вали, давай! Учить ещё будет! Брусок меня любит – жениться обещал! Вот встретимся лет через пять и поговорим. Тогда и дети будут, и муж деловой! А пока молодая, могу и погулять, – у девчонки расплывается дешевая тушь, превращает лицо в маску зловещего клоуна-маньяка.

– Ну-ну, гуляй, дурочка! Вряд ли кому потом нужна будешь. Не того кандидата рассматриваешь! – Вячеслав удобнее устраивается на сидении.

– Да идите вы на… – последние слова тонут в реве заводящегося мотора.

Мотоцикл прыгает с места, увозя нас от неудавшихся бандитов. Парни в различных позах лежат на обочине, словно мультипликационные казаки на привале. Над ними суетится причитающая девчонка. То ещё зрелище.

– Тоже почувствовал? – спрашивает Вячеслав, перекрикивая вой ветра.

– Да, в джипе кто-то остался!

– Тогда поспешим!

Мотор ревет, и вой ветра усиливается в разы, мотоцикл уносится прочь от стоящего джипа. Чувствуется чей-то колючий взгляд, ненавидящий, злой. Между лопатками зудит, словно кто-то царапает острой веточкой. Я оглядываюсь на джип, в тонированных стеклах мелькает что-то белое, но из машины никто не выходит. На дороге остаются лежащие парни, суетливая девушка… и ощущение чего-то лютого, враждебного.

Выныривает круговая развязка у Шуи. За кругом с четырьмя лучами расположился старый город, заложен в 1539 году, если верить указателю на въезде.

Вплоть до самого въезда спину сверлит чей-то жгучий взгляд. Не только я, но и Вячеслав оглядывается по сторонам, выискивая причину тревоги. Багряно-зелены посадки, желтые поля до горизонта, высокие кусты – ничего не выдавает владельца неприятного взора. На развязке тягостное ощущение исчезает, словно неизвестный снайпер отвернулся или отстал.

Вместе со взглядом пропадает тянущая жажда попасть в город. Как бабушка отшептала – только что готов был подталкивать мотоцикл, а теперь с радостью попросил бы Вячеслава развернуться. Меня останавливают возможные насмешки со стороны парней, ведь почти приехали – не ехать же обратно.

Мне очень нравился привольно раскинувшийся город, с тенистыми липовыми аллеями, тихими улочками, старыми церквями, полуработающими фабриками и отзывчивыми людьми. Раньше нравился, пока не возникли кошмарные и очень опасные создания, пожелавшие отобрать последнее у бедного студента – его жизнь. Пока не увидел простынки на земле – неужели Женька видел то же, что и я? Или он видел больше? Надо бы и к нему заскочить.

– Слав! Нам бы ещё до друга доехать! – я стараюсь перекричать свист ветра.

– Если время останется, то заедем! – кричит он в ответ.

Вячеслав лихо въезжает в город, но после первого «лежачего полицейского» сбавляет скорость. Да уж, подпрыгнули мы знатно, зубы клацнули так, что я невольно провел по ним языком – все ли на месте. Вроде бы ничего не изменилось.

– Будешь отвлекать, вообще никуда не поедем! – рычит водитель мотоцикла.

Я молчу, уставившись на дорогу. В овраге, куда после прыжка оборотня сорвался невезучий автомобиль, поблескивают осколки стекол, валялются рваные куски белого пластика. Вероятнее всего машину вытащили и отправили на ремонт, а может и водитель выжил, оправившись от удара сверху. Выбрался, перекрестился и поехал обратно, под защиту дверных засовов и спасительных одеял.

Мы проезжаем мимо беззаботных в своем незнании людей. Прохожие спешат по делам и заботам: кому накормить ребенка или супруга, кому самому поесть и бежать на гулянку, кому покопаться в огороде или просто бухнуться спать.

Люди смотрели на оборотней в фильмах, ужасались кровожадности существ и переживали за героев, что ценой больших усилий уничтожали это зло. Смотрели и не догадывались, что сосед по лестничной клетке запросто может обернуться свирепым чудовищем и легко расправиться с ними.

Оборотням можно уничтожить десять человек… В голове не укладывается.

Подъезжая к светофору на Ленина, я замечаю черные следы от покрышек. Знакомый колпак валяется на клумбе, среди грязно-желтой травы. Календула уже успела просунуть коробочку, больше похожую на маленького серого осьминога, в отколотое отверстие. Совсем недавно я здесь проносился, холодел от ужаса и молил лишь об одном – чтобы машина не подвела.

В сердце словно втыкают иглу. Я чувствую, как влажнеют ладони, и судорожно сглатываю холодный воздух. По пешеходной дорожке, сминая опавшие листья, неторопливо идет знакомая фигурка. Воздушные волосы спускаются на курточку, джинсы обтягивают стройные ноги. Двое парней оборачиваются ей вслед.

– Стой!!! – кричу я Вячеславу.

Вячеслав от неожиданности дергает руль и, стараясь удержать управление, выставляет ногу. Кроссовок скользит по асфальту и рвется как раз под язычком. Вячеслав материься, но справляется с управлением и выравнивает мотоцикл. Он соскакивает с «медведя», сдергивает шлем. Взбешенные глаза метают молнии, чувствую, как затлела макушка.